Дави снова помрачнел, потому что давно догадывался, кто поставляет Витору информацию о делах в фирме. Он все еще любил Оливию, ее встречи с другим причиняли ему невыносимые муки. Но еще больше страдал Дави оттого, что Витор, как видно, обманывал Оливию, а та простодушно рассказывала ему все об отце и Гаспаре. Впрочем, это не мое дело, убеждал он себя. Оливия потеряна навсегда, а сам он связан прочными деловыми узами с будущим хозяином фирмы.

Сейчас Дави больше всего хотелось бы избавиться от купленных акций. Он понимал, в какую грязную историю втянул его Витор. Совесть Дави была нечиста. Но Витор наотрез отказался перевести акции на свое имя, нужно еще немного подождать. Если Гаспар узнает, что эта операция — дело рук его собственного внука, он сразу же лишит его наследства и все пойдет прахом.

У Витора уже был наготове новый план. Он должен вернуть доверие деда, помириться с ним, чтобы завладеть теми десятью процентами семейных акций, которые причитаются ему как наследнику. И тогда у него будет контрольный пакет и решающий голос в совете директоров. Впервые у Дави зародилось сомнение: Гаспар Веласкес вовсе не такой простачок, он хорошо знает внука и едва ли бросится на шею Витору Но его патрон никогда не сомневался в своих способностях убеждать людей, даже таких хитрецов, как его родной дед.

— И знаешь, что я сейчас сделаю, Дави? Я отправлюсь к деду и поставлю его в известность, что они с Бонфинем пригрели змею на своей груди, то есть тебя. А ты взял и скупил добрую половину их акций, — Витор хохотнул своим дьявольским смешком, который так ненавидел Дави.

Он молча смотрел, как его шеф собирается на встречу с дедом, и раздумывал, есть ли у Витора копыта, хвост и маленькие рожки, не заметные в его густой шевелюре? Даже если он — сатана в облике человеческом, то я немногим лучше его, с горечью признал Дави. Пускай я не придумываю все эти козни, но я с успехом участвую в них.

Витор действительно решил не откладывать ни на один день визит к Гаспару. Вдруг Бонфинь сам выведает, что акции скупил Дави, тогда его дружеское предостережение запоздает. Он прямо прошел в кабинет Гаспара, предстал перед ним и заговорил, делая вид, что очень взволнован встречей:

— Я пришел сюда потому, что мне небезразличны интересы компании и я по-прежнему люблю тебя, ведь ты заменил мне отца. Мне стали известны очень важные сведения о том, например, кто скупил наши акции.

— Неужели ты решил позаботиться о нас, Витор? — не без ехидства перебил его Гаспар. — Ну и кто же их скупил, уж не ты ли сам?

Витор с большим трудом подавил вспышку ненависти и продолжал вполне спокойно и дружелюбно. Да, только сегодня утром он узнал, что именно тихоня Дави скупил сорок девять процентов акций фирмы, наверное, для какого-нибудь богатого конкурента «Наве», потому что у него самого нет ни гроша. А узнал он это, когда случайно «залез» в его компьютер. И тут же бросился предупредить деда, потому что «Наве» — его компания, которой он будет руководить и когда-нибудь передаст своему внуку.

Но Гаспара ничуть не тронул его монолог. Он смотрел на внука с иронией и возмущением, как будто сумел проникнуть в его мысли и разоблачить коварные планы.

— До чего ты циничен, Витор! Хочешь все взвалить на беднягу Дави. Это похоже на глупый розыгрыш. Не мог придумать чего-нибудь получше, — пытался пристыдить его Гаспар.

Витор в ярости покинул его кабинет. Он готов был признать, что проиграл. И он еще пытался разжалобить этого истукана своей любовью. Но судьба вновь помогла Витору. Вскоре после его ухода к Гаспару ворвался разгневанный Бонфинь:

— Ты прочно сидишь на стуле, шеф? Так вот, я узнал, что акции скупил Дави! Похоже, по поручению какого-нибудь иностранного концерна или могущественного предпринимателя.

Гаспар засомневался: не напрасно ли он обидел внука? Вдруг Витор действительно ни при чем? Это им с Бонфинем предстояло выяснить. Но кто бы ни стоял за этой интригой, он скоро узнает, что с Гаспаром Веласкесом шутки плохи.

Самюэль явился к Марие Соледад и Франшику с каким-то особенно торжественным видом.

— Теперь вы нашли друг друга, и настало время разрешить старую загадку, — заявил он. — Вот бортовой журнал с парусника, его вел ваш отец, Соледад. В нем и содержится ключ к разгадке исчезновения вашего состояния.

Бом Кливер уже говорил Франшику и Марие Соледад о кладе на паруснике, но они не обратили внимания на эти сказки. Мария Соледад бережно взяла журнал, но для нее он был только семейной реликвией, памятью об отце. Она погрузилась в чтение и словно унеслась в те далекие времена, когда они все вместе вышли на паруснике в открытое море. В этом журнале словно остался дух ее отца, его любимые словечки. А Франшику только мельком заглянул в него, в клад он не верил. Его клад зарыт в парке, и он собирался работать как проклятый, чтобы разбогатеть и выплатить долг Гаспару. Франшику считал, что обязан вернуть своему компаньону деньги, украденные у него Саулом.

Адреалина удивилась: весь день мать не отрывается от этого журнала. Что там может быть увлекательного, какие-то морские термины, направление ветров?

— Ну что ты, дочка, это очень интересно. А вот на этой странице и вправду упоминается о какихто деньгах, но тут все зашифровано, — : Мария Соледад показала им с Пессоа эту странную запись. — Наверное, Самюэль прав: мы должны поразмышлять над этой загадкой.

— Значит, твой дед был миллионером? Это клево! — Пессоа пришел в восторг. — Морской пират припрятал свои денежки, и нам предстоит их отыскать.

Они с Дцреалиной тоже заинтересовались журналом. Не из-за денег. Все, что таило какую-то тайну, влекло их как магнитом. Дело стоящее, есть над чем поломать голову. Когда Мария Соледад уехала по делам в Форталезу, они тут же завладели журналом и изучали его, лежа на пляже. Строили различные версии и тут же сами их отвергали. Утомившись от непривычного умственного напряжения, бежали к воде окунуться.

Мария Соледад, вернувшись домой, тут же хватилась журнала. Он исчез. Она только собиралась сообщить дочке хорошую новость: Ана Каролина скоро будет учиться в школе, ее записали на следующий учебный Год. Едва ли это обрадовало бы привыкшую к свободе Адреалину. Но сейчас школа на время была забыта. Они с Франсуа перерыли весь дом. Куда могла подеваться эта семейная реликвия?

Прибежали с пляжа беззаботные Адреалина и Пессоа и застали ужасный переполох. Мария Соледад была безутешна, наверное, журнал украли, когда в доме никого не оставалось. Ана Каролина вовсе не хотела подшучивать над матерью. Она только боялась, что их обругают за то, что они без спроса взяли журнал.

— Мамочка, я знаю, кто его взял, — с таинственным видом сообщила Дрена. — Это призрак моего деда Саула. Я иногда вижу его по ночам, он бродит по дому. Когда-то давно он украл чужие бабки и припрятал их, а теперь, когда мы сели ему на хвост, он заметает следы.

Мария Соледад даже уши закрыла, услышав такую версию. Адреалина тут же предложила, используя свои цыганские таланты, поговорить с призраком. Она обошла все комнаты в доме, приговаривая:

— Уважаемый призрак! Пожалуйста, не пожалей журнальчик и перестань водить нас за нос!

При этом она незаметно подбросила в комнату матери журнал. Они с Пессоа, хихикая, помчались снова на пляж. Впрочем, теперь их головы были отягчены постоянными раздумьями. На той странице, где речь шла о деньгах, все предложения начинались на букву В, а заканчивались на К. Что это значит, спрашивал себя и Дрену Пессоа?

А Мария Соледад вскоре обнаружила пропавший журнал у себя под подушкой и вздохнула: маленькие жулики, они хотели ее провести.

Вечер, о котором так долго мечтала Изабел, наконец состоялся. К ужину приглашенные собрались в доме Веласкесов. Франсуа должен был вручить портрет Эстеле. Ради этой цели и затеяла Изабел прием. Ей не терпелось взглянуть, как будет держаться в гостиной, на людях этот рыбак, избранник Летисии. То-то будет забавное зрелище. Сможет ли он вести светские беседы или станет только мычать в ответ что-нибудь нечленораздельное. Кроме того, у Изабел был тонкий нюх, и она за версту чуяла присутствие любовного треугольника: Рамиру ревнует к Франсуа, Франсуа не может скрыть, что неравнодушен к Летисии.