Испуганная Иванильда рассказала ей о вчерашней встрече с Витором. Он узнал ее и требовал рассказать правду о гибели отца, угрожал заявить в полицию. Летисия была потрясена.

— Ты должна мне помочь, Иванильда. Мой сын тяжело болен, — призналась она. — Он ненавидит меня, обвиняет в смерти отца. Я для него — злейший враг.

Хильда уже догадалась, о чем ее просит Летисия. Нельзя, чтобы Витор снова увидел ее и окончательно удостоверился, что экономка Бонфинеи и есть его нянька Иванильда. Хотя Хильда все отрицала, но она чувствовала, что Витор ей не поверил и теперь не оставит ее в покое. Он очень хитрый, изворотливый и со временем угрозами или другим способом сумеет вытянуть из нее правду. Летисия умоляла ее немедленно уехать из Форталезы.

Как не хотелось Хильде покидать обжитое место! Она уже привязалась к Красотке, Бонфиню и их детям. У нее никогда не было настоящей семьи. Но она боялась Витора: он явно ненормальный, злой и беспощадный человек. Что, если он и в самом деле затеет судебное разбирательство против родной матери? И заставит свидетельствовать против нее бьющую няньку?

— Похоже, у меня нет другого выхода, Летисия, — вздохнула Хильда. — Придется уехать. Я не хочу причинять тебе зла, ты всегда помогала мне.

Они договорились, что уже сегодня вечером Летисия принесет ей сюда же, в хижину, билет на самолет до Рио и немного денег, все, — что сумеет достать. Но впредь она обещала помогать Хильде, чтобы ей не пришлось бедствовать в столице. Кто знает, сможет ли она найти работу. Летисия чувствовала себя в неоплатном долгу, потому что бывшая нянька отыскала ее и помогла предотвратить большую беду.

По крайней мере, Летисии казалось, что пока все уладилось. Но тревога не покидала ее: от Витора можно было ожидать чего угодно. Он словно подстерегал ее, следил за каждым ее шагом, чтобы в решительный момент нанести удар.

Асусена теперь бывала в парке у Франшику почти ежедневно. На душе у нее было тяжело, она старательно отгоняла мысли о Виторе. А Франшику помогал ей развеяться. Сначала они втроем бродили по его чудесному парку, потом хитрая Далила стала отлучаться под различными предлогами и оставлять их наедине.

Франшику уже не раздражал Асусену, как бывало раньше. Еще недавно центром Вселенной для нее был Витор. Теперь ее кумир рухнул с пьедестала, и она стала замечать людей вокруг, интересных, хороших людей. Она словно увидела Франшику другими глазами, поняла, почему его обожают мать, Далила, все знакомые. Он веселый, легкий, открытый человек, готовый в любую минуту прийти на помощь ближнему. Ей нравился Франшику. Как друг. Каждый день она открывала в нем новые достоинства.

Однажды они обедали вдвоем в новом ресторанчике. Франшику считал себя великим кулинаром и, как хозяин парка, наблюдал за кухней в этом ресторане, давая советы и наставления поварам. Он хотел угостить свою принцессу фирменными блюдами.

— Креветки просто чудо, Франшику! А белый соус такой мягкий, сладковатый. Очень вкусно, — хвалила Асусена.

Этот белый соус был личным изобретением Франшику. Он экспериментировал много дней, пока довел его до кондиции.

— Загляни в меню, принцесса, — он протянул ей меню, почему-то смутившись и покраснев. — Как называется мой соус? «Белая лилия».

— Неужели это в мою честь, Франшику? — Асусена была обрадована и польщена.

Подумать только — ее именем назван соус! Ей не терпелось рассказать об этом матери, похвалиться подругам.

— Да, Асусена, твое имя самое красивое на земле. Ты такая изящная, гибкая, сладкая, как белая лилия, — тихо говорил Франшику прерывающимся от волнения голосом.

И сердце Асусены вдруг гулко забилось. Редкая женщина осталась бы равнодушной к подобному признанию. А Франшику умел говорить о любви, словарный запас у него был довольно богатый, а на недостаток фантазии он никогда не жаловался. Часто женщины любят ушами. Асусена почему-то вспомнила, что Витор редко говорил ей нежные слова, разве только в самом начале их романа. Он всегда смотрел на нее сверху вниз, как на деревенскую простушку. А в последнее время стал просто грубым.

Франшику умел не только говорить любимой красивые слова. Он часто радовал Асусену подарками — цветами, игрушками, забавными мелочами. А однажды, когда она вернулась из школы, Серена с хитрой улыбкой сказала:

— Иди посмотри, какой подарок привез тебе Франшику.

Асусена бросилась к себе в комнату. Кто не любит подарков? Она нетерпеливо открыла красиво упакованную коробку, наверное, из самого дорогого магазина. Платье. Франшику с любовью выбирал его, правда, советами помогала Адреалина. Асусена, затаив дыхание, облачилась в это роскошное платье и надолго застыла у зеркала.

— Мама, у меня никогда такого не было, — растерянно глядела она в зеркало на незнакомую красавицу.

Серена радовалась и ахала от восторга. Еще месяц назад Асусена ни за что не приняла бы такого подарка от Франшику, чужого и даже неприятного ей человека. Но теперь все изменилось, они стали друзьями. И снова она невольно сравнивала. Витор никогда ничего не дарил ей, даже мелочей. Ему это просто не приходило в голову. Ведь она была для него собственностью, развлечением, и он мало заботился о том, чтобы делать ей приятные сюрпризы.

Когда вечером их навестил Франшику, Асусена встретила его улыбкой и сияющими глазами. Серена благодарила святого Франциска и молила его еще чуть-чуть подтолкнуть дочку к Франшику. Только он поможет ей забыть это чудовище — Витора. А сам Франшику готов был терпеливо ждать хоть целую вечность и любить за двоих, пока Асусена вместо второстепенной роли друга даст ему, наконец, главную роль.

Поздно вечером она лежала на кровати в своей комнате и, обняв своего медведя, вспоминала — не о Виторе, а о Франшику, о соусе «Белая лилия». Это было удивительно, но она все чаще возвращалась мыслями к Франшику. Витор лишь снисходил до нее, а Франшику любил ее по-настоящему. Она это чувствовала.

Вдруг под ее окном раздался странный шорох. Асусена испуганно вскочила. На подоконник легко впрыгнул Витор, и вот уже он стоит перед ней.

— Не ждала? Брось этого медведя и лучше обними меня, живого! — потребовал он, притягивая ее к себе.

Но Асусена уже опомнилась.

— Ты с ума сошел! Немедленно уходи отсюда. Рядом мать, Кассиану. Убирайся! — потребовала она.

Но Витор нагло развалился на ее постели и напомнил, что им разрешено встречаться в этом доме, вот он и пришел. Асусена была испугана не столько его появлением, сколько тем, что произойдет, если в комнату войдут брат или мать.

— Тебе разрешено приходить сюда через дверь, а не через окно. Выметайся! — в голосе ее прозвучали ледяные нотки.

Витор был так удивлен, что даже подчинился. Да, он придет завтра же ухаживать за ней на софе под присмотром маменьки. Сделает все, что она пожелает. Он умел вовремя уступать. Пусть Асусена немного покапризничает, женщинам это просто необходимо. Он выпрыгнул в окно и исчез в темноте.

А Асусена долго не могла заснуть, обдумывая свое положение. Витор долго не появлялся, и она стала привыкать к мысли, что потеряла его навсегда. Как только она его увидела, прежние чувства всколыхнулись в ней. И опять затеплилась надежда, что она ему все-таки нужна и он ее так и не смог забыть. И вот завтра вечером они явятся сюда оба. Она представила, как будет больно Франшику увидеть ее помирившейся с Витором. Асусена стояла словно на распутье. Что же ей делать?

И вновь Витор принес Дави благоприятное для него известие. Его информатор сообщил: Гаспар с Бонфинем уже обнаружили, что сорок девять процентов акций фирмы скупил у мелких держателей некто неизвестный. Они в панике! Ведь это может окончиться полным крахом. Пока они не подозревали, что это сделали Витор с Дави. Гаспар предполагал, что одна из конкурирующих фирм, воспользовавшись неурядицами и смутным временем в семье Веласкесов, задумала прибрать к рукам «Наве».

— Наша с тобой мина, подложенная под этих недоумков, взорвалась! — не скрывал своего ликования Витор. — Сейчас Бонфинь объезжает всех акционеров и пытается выведать, кому они продали свои пакеты. Но те будут молчать.