И все же мысль о древнем народе вызвала тревогу в груди у Ни'лан, только одно упоминание этого проклятого имени устрашило и разгневало ее.

Ни'лан направила жеребца вперед. Стволы деревьев заслоняли от нее источник света, таинственно мигающий впереди. Вдруг яркая вспышка молнии озарила все вокруг, и хлынул настоящий ливень. Свечение померкло. Ни'лан остановила лошадь и, осмотревшись, прислушалась, она потеряла направление к источнику света. Вскоре ее догнал Рокингем:

— Мне это не нравится. Нам нужно убираться отсюда подальше. Кто знает, какие звери бродят по лесу в такую ночь.

Ни'лан сердито подняла руку:

— Тихо!

Ей показалось, что хрустнул сучок.

— Что так?.. — Рокингем так и не сумел закончить свой вопрос, чья-то большая рука закрыла ему рот.

Ни'лан резко обернулась и увидела огромную фигуру, стащившую пленника с лошади. Нифай моментально выхватила нож. Тот, кто сбросил солдата на землю, находился по другую сторону лошади, и она не могла его разглядеть.

Краем глаза Ни'лан заметила, что сияние вновь возникло справа, дальше в лесу. Неожиданно над холкой кобылы возникло лицо. Она узнала густую бороду и грубые черты.

— Крал? — тихо спросила она.

— Вниз, — прошептал горец, жестом показывая Ни'лан, что ей следует спешиться.

Ни'лан соскользнула на землю и быстро подошла к Кралу и Рокингему. Солдат потирал шею, его глаза сузились от злости.

— Стреножь лошадей, — прошептал горец на ухо Ни'лан.

— Зачем?

Он показал в сторону света:

— Лошади привлекают внимание. Вы вдвоем так шумели, что вас заметил бы даже оглохший горный кот. А если мы пойдем пешком, буря скроет наш запах и следы.

— Но кто там?

— Я… не уверен. — Горец быстро отвернулся. — Но в такую кошмарную ночь нужно соблюдать осторожность.

Ни'лан нахмурилась. Крал вел себя странно, но рассуждал вполне разумно.

— Я никуда не пойду, — заявил Рокингем, широко расставив ноги.

— Ты прав, — сказал Крал, схватил пленника за запястья и быстро связал их веревкой. — Ты останешься здесь с лошадьми.

Затем перекинул веревку через высокую ветку зимнего дуба и натянул ее. Через мгновение Рокингем уже стоял на цыпочках с поднятыми вверх руками. Крал завязал веревку вокруг ствола дерева. Рокингем начал было протестовать, но Крал засунул ему в рот кляп, завершив дискуссию.

— Зачем ты это сделал? — спросила Ни'лан, удивленная грубостью горца. — До сих пор он не доставлял нам неприятностей.

— А скал'тумы? — осведомился Крал. — Как они нас нашли?

Ни'лан не нашла, что возразить на это.

— Пойдем, скоро встанет солнце, — сказал горец. — Я возвращаюсь к дому, чтобы избавить долину от этих чудовищ, одного мне уже удалось прикончить. Но прежде хочу выяснить, кто еще бродит по ночному лесу в такую непогоду.

Ни'лан хотела рассказать Кралу о том, что ей сказали голоса деревьев, но поведение горца заставило оставить свои тревоги при себе. Да и зачем вообще говорить об элв'инах, существах из древних легенд.

— Будет лучше, если и ты останешься с лошадьми, — сказал Крал.

— Нет. — Ответ сорвался с ее языка прежде, чем она успела подумать. К тому же Ни'лан не хотела снова разыскивать горца. — Я пойду с тобой.

Крал хотел возразить, но передумал, лишь пожал плечами и отвернулся. Он зашагал вперед, а женщина поспешила следом за его широкой спиной. Несмотря на свою массивность, Крал двигался почти бесшумно. Казалось, он парит над землей. Уверенно и быстро, сжимая в руке топор, он приближался к источнику таинственного света. Даже Ни'лан, лесному существу, пришлось спешить, чтобы не отстать от горца. К тому же ей мешали порывы ветра и потоки воды, а от тела Крала они отлетали, как от скалы.

Они шли молча, но в голове Ни'лан металось множество тревожных мыслей. Даже после страшной схватки со скал'тумом в городе Крал был уставшим, но совершенно спокойным. А теперь в его словах чувствовалось раздражение, он вел себя агрессивно и жестко. Даже его плечи казались напряженными, словно выкованными из железа.

Если бы не странности в поведении Крала, она бы осталась с Рокингемом и лошадьми и не дала бы связать его, как животное. Но нахмуренные брови над запавшими глазами Крала испугали Ни'лан — она боялась не за себя, а за тех, кто окажется на пути горца. Этой ночью встреча с горой мышц и топором могла для кого-то закончиться очень плохо.

Ни'лан поравнялась с Кралом — теперь между ними и источником света оставалось всего несколько стволов деревьев. Тот, кто светил в жуткой ночи, не заслужил проявлений слепой ярости. Ни'лан опередила великана, она хотела сначала выяснить, потребуется ли сейчас его топор. Нифай побежала вперед, бесшумно ступая легкими ногами по листьям и сучкам. Лес был частью ее природы. За спиной послышалось недовольное ворчание Крала. По ее губам промелькнула быстрая улыбка, но вот наконец женщина миновала последние деревья и увидела источник света…

Нет! Не может быть! Она мгновенно впала в ярость, в руке появился нож. Ни'лан вбежала в круг света.

Высокий стройный мужчина, одетый в тонкую белую тунику, заправленную в свободные зеленые штаны, был вдвое выше и легче нифай, он повернул голову на длинной шее и посмотрел на нее. На его высоко поднятой руке сидел источник света — птица, испускавшая яркое лазурное сияние. Она забила крыльями, и свет разгорелся еще ярче. Это был лунный сокол!

Сокол открыл клюв и издал хриплый крик.

Нифай с яростным воплем бросилась на врага, высоко подняв кинжал.

— Ни'лан, не надо! — закричал горец позади.

Но она уже ничего не слышала. Элв'ин должен умереть!

Эр'рил отодвинул Элену себе за спину и, обнажив меч, вгляделся в темный туннель. К ним двигались шипящие черные существа. Бол стоял рядом с девушкой, высоко подняв лампу, и ее свет озарял всех троих. За спиной находилась пропасть — отступление означало другую смерть, более верную.

— Я не понимаю, — пробормотал Бол за спиной Эр'рила. — В тех редких случаях, когда мне встречались каменные гоблины, я с легкостью от них убегал. И они никогда меня не преследовали.

— Возможно, они осмелели, — сказал Эр'рил.

Несколько существ приблизились к краю освещенного пространства. Казалось, сияние лампы, словно магический щит, не пускает их ближе.

Одна из тварей отошла от своих соплеменников и осторожно направилась к ним. Но остановилась, не входя в круг света, опасаясь покидать спасительный мрак. Эр'рил разглядел красные глаза и мелкие клыки и почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы. Притаившиеся в темноте существа напомнили ему детские кошмары, когда он прятался под одеялом, а дом поскрипывал в ночи.

— Они не станут долго ждать, — сказал Эр'рил. — У тебя есть оружие, Бол?

— Нет, только свет.

Старик шагнул вперед, выставив перед собой лампу.

Неожиданное движение застало осмелевшего гоблина врасплох. Он оказался в ярком свете, и они увидели, что существо невеликого роста — по пояс взрослого человека. Его кожа, казавшаяся черной в тени, оказалась чешуйчато-белой, как брюхо мертвой рыбы. Поверхность ее блестела от какого-то отвратительного на вид масла. Огромные красные глаза, не мигая, смотрели на них. Затем гоблин пронзительно зашипел, обнажив клыки гадюки, и отступил на пару шагов. Длинный хвост с черным шипом на конце угрожающе подрагивал за спиной.

Эр'рил нахмурился, но вовсе не из-за мерзкого существа, избегающего света, а от того, что он увидел благодаря переместившейся вперед лампе, — туннель за смельчаком был забит шевелящейся массой. Даже со стен и потолка туннеля свисали гоблины, цепляющиеся за неровности камня.

Гоблин-смельчак не выдержал испытания светом и отбежал в темноту. Его соплеменники также слегка отступили, но не более чем на несколько шагов.

— Что ты про них знаешь? — спросил Эр'рил у Бола. — Мой меч не сможет проложить дорогу через такую массу. Или попробуем использовать магию ведьмы? — Воин с ноткой сожаления обратился к девушке, спрятавшейся за спиной Бола.