Но одного красного пера Майку показалось мало. Теперь, когда он встречался на реке с какой‑нибудь баржей, он вызывал на бой ее хозяина. Конечно, он всегда выходил победителем и в награду забирал себе капитанское красное перо и втыкал в свою шляпу. Вскоре с этими перьями он вообще стал походить на вождя индейцев. К тому времени он и получил прозвищу Кароль Гребцов.

Однажды случилось так, что во время очередного рейса вниз по реке у Майка на полдороге кончились все припасы. Баржа его была загружена нюхательным табаком, и команде не оставалось ничего иного, как есть нюхательный табак. Но вот на берегу Майк заметил отару жирненьких овец, и тут же ему пришло в голову, что баранина внесет приятное разнообразие в их меню.

Украсть несколько овец было легче легкого. Но Майк терпеть не мог легких дел. «Что в них интересного?» — считал он. И вот он отдает приказ причалить к берегу, вскрывает бочку с нюхательным табаком и идет прямиком к овцам. Он дает бедным животным понюхать табак, тычет этим табаком им прямо в нос, и, когда овечки начинают чихать, кашлять и носиться вокруг с перепугу, Майк посылает своего человека за фермером — хозяином этих овец.

Фермеру остается только удивляться, когда он видит, как его овцы чихают, кашляют и трут потемневшие от табака морды о траву.

— Я вынужден огорчить вас, — говорит сочувственно Майк, — пятеро из ваших овец заболели. Я наблюдал такую же картину вверх по реке. Очень опасная болезнь, она называется «ящур». А главное, очень заразная. Лучше вам пристрелить их, чтобы спасти все стадо.

Фермер пугается насмерть. Он готов на все, только бы спасти стадо, однако его одолевает сомнение.

— Нет, ни про што не попасть мне прямиком в больных. А ну как заместо этого я попаду в здоровых? Нет, такое дело не одолеть никому! Разве што одному Майку Финку.

Тут Майк Финк скромно и вставляет:

— Майк Финк перед тобой, это я!

Уговорились так: фермер дает Майку одну здоровую овцу, чтобы он пристрелил пять больных. Потом их бросают в реку, и Майк, пожелав фермеру и его стаду всего наилучшего, плывет дальше.

Ну, само собой, когда баржа пошла вниз по реке и поравнялась с овцами, Майк их выловил, и в этот вечер его ребята попировали на славу.

Майк вечно искал, чем бы развлечься. Однажды они проплывали мимо другой баржи. Ее капитан лежал на палубе и крепко спал. Майк не преминул дотянуться до него веслом и пощекотать за ухом. Так началась очередная схватка, на какую Майк и напрашивался.

Однако таких шуток становилось слишком много, и в конце концов пришлось Майку столкнуться с законом. В Луизвиле, штат Кентукки, была назначена награда за его поимку. Что и говорить, в тюрьму Майку вовсе не хотелось, но в Луизвиле у него был знакомый констебль, хороший его приятель, и Майку показалось обидным, если тот не получит этой награды. И Маше уговорился с ним, что добровольно позволит себя отвести в суд. Конечно, сначала он получил от констебля заручку, что тот не посадит его в тюрьму. И еще одно. Нигде Майк не чувствовал себя как дома, только на своем суденышке. Пришлось ему уговориться со своим другом, что в суд он поедет только на своей барже.

День был назначен. Констебль арестовал Майка, и Майк сел на свою баржу и поехал в суд. А устроил он это вот как: подставил под баржу открытую платформу, пристегнул к ней упряжку мулов, и мулы потащили ее вверх в гору. Когда прибыли в суд, судья тут же завел на него дело, и констебль получил обещанную награду. А потом он заявил, что свидетелей против Майка он представить не может. И пришлось судье Майка отпустить. Однако в зале суда находилось слишком много зрителей, которые не сумели оценить юмор Майка. И они стали требовать у судьи, чтобы тот все равно отправил его в тюрьму.

Тогда Майк крикнул своим краснорубашечникам:

— За багры, ребята! Отчаливай!

И они выпрыгнули один за другим в окно. А потом поднялись на борт баржи, отвязали волов и, упираясь в землю баграми, скатились на колесах вниз прямо в реку. Оттуда Майк помахал Луизвилю платочком.

С тех пор на всей границе никто не мог взять верх над Майком Финком. Но в одно воскресное утро он потерпел поражение, и от кого — от простого быка. Баржа Майка пришвартовалась к берегу, и он направился вверх по притоку в поисках места, где бы выкупаться. Не успел он сбросить одежду и окунуться, как вдруг откуда ни возьмись перед ним вырос здоровенный бык.

На этот раз Майку почему‑то не хотелось лезть в драку. И когда бык двинулся на него, Майк отскочил в сторону. Бык попробовал было сунуться за ним в воду, но тут же вернулся на берег злее прежнего. Майк подхватил свою красную рубаху и стал натягивать на себя. Однако напрасно. Пробегая мимо, бык раз! — и зацепился за рубаху рогами. И приготовился к новому нападению. Но тут уж Майк понял, что надо куда‑нибудь поскорей спрятаться, чтобы бык его не достал. Он ухватился за бычий хвост и повис на нем.

Так он и болтался туда–сюда, словно выстиранное белье на веревке в ветреную погоду. Бык носился с ним по всему выгону, пока Майк окончательно не выдохся. Заметив свисающий над головой толстый сук дерева, Майк нгг ходу вцепился в него и был спасен. По крайней мере, так он считал поначалу. Но, когда он полез выше, он угодил прямо в осиное гнездо. Уфф, хоть и высоко, а пришлось прыгать. И надо же, Майк шлепнулся точнехонько быку на спину.

Бык взвился, точно юго–западный циклон, и прямым ходом понесся на изгородь. Добежав до конца, он остановился как вкопанный. А Майк остановиться не мог и перелетел через изгородь. Приземлился он не где‑нибудь, а именно в церковном саду, да еще в воскресенье, когда люди выходили после службы из церкви.

Уже после Майк клялся и божился, что, не случись этого в воскресенье утром, он непременно вернулся бы и задал жару нахальному быку. А тогда он почувствовал себя очень неловко, очутившись возле церкви, одетый совсем не по–воскресному. И правда, на нем, как вы помните, была одна красная рубаха, и все. Поэтому он задал стрекача к реке, где стояла его баржа, пока прихожане не успели разглядеть его хорошенько.

Со всеми этими историями о драках и р работе на реке вы еще подумаете, что Майк забросил свое любимое ружье Всех Застрелю? Ничего подобного, Майк никогда с ним не расставался, даже на борту своего судна. А для практики он простреливал дырочки в оловянных кружках, которые ставил на голову своим гребцам.

И хорошо, что практиковался, потому что однажды он случайно столкнулся с шайкой пиратов, засевших в местечке, называемом Пещера–в–скалах. Майку было известно, что страна кишмя кишит пиратами, но на реке их застала такая страшная буря, что пришлось пристать к берегу. Пираты всегда выставляли своих дозорных, чтобы знать заранее, какая баржа с каким грузом идет вниз по реке, и поэтому появление Майка не было для них неожиданностью.

Короче говоря, Майк вместе со своим Всех Застрелю избавил эти места от большой партии пиратов. И все-таки, кроме него, в Пещеру–в–скалах никто не смел заходить до тех самых пор, пока среди лодочников не появился молодой Эб Линкольн, водивший по реке баржу с ценным грузом. Да, да, тот самый Авраам Линкольн, который стал потом президентом и добился уничтожения рабства в Америке.

Долго на Миссисипи и Огайо гремела слава Майка Финка, полуконя, полукрокодила, пока сам он не заметил, что времена переменились. Дома на берегу теперь теснились так близко один к другому, что между ними оставалось свободного пространства не больше нескольких миль. И сама река не казалась уже границей. Цивилизация наступала, и он чувствовал себя от этого неуютно и одиноко.

А потом случилось нечто такое, перед чем устоять уже было и вовсе нельзя. На реке появились баржи, которые шли вверх и вниз по реке с помощью пара — паровой машины. И нужда в полукрокодилах и полуконях отпала. При виде парохода Майк приходил все в большую ярость. А как он свистел! Точно хотел сказать: «Прочь с дороги, лодочники!»

Но не таким был человеком Майк, чтобы уступить кому‑нибудь. Однажды на Миссисипи повстречались пароход, шедший вверх по реке, и баржа Майка, плывшая вниз. Кто‑то один должен был уступить дорогу, иначе столкновения было не избежать.