— Пошлите сигнал.

Капитан замигал своим фонарем в сторону моря. Он просигналил азбукой Морзе «К» (сигналы означали: «К» — «kerrect», если все в порядке, и «F» — «foney», если были какие-то проблемы), из темноты выплыли остальные каяки, и на берег ступили еще шесть человек. После такой же сигнал был передан на подводную лодку, которая включила двигатели и отошла подальше от берега.

Чтобы спрятать лодки, промокшие и продрогшие люди затащили их на ферму и сложили во внутреннем дворе. После этого они сняли с себя одежду, развесили ее для просушки и, слегка перекусив, устроились подремать, пока в семь часов не прибыли французы, после чего начались переговоры.

Полученные союзниками сведения оказались крайне ценными. Они узнали вместимость (в тоннаже) портов Касабланки, Алжира, Орана, Туниса; планы французского командования по морскому противодействию высадке; перечень мест, где сопротивление французской армии окажется наиболее сильным, а где будет лишь видимым, и многое другое. Особая информация о взлетно-посадочных полосах аэропортов, как показало будущее, оказалась просто бесценной.

Но на этом полоса удач генерала Кларка прервалась. Джерри Райт вдруг услышал шум, заставивший его быстро выйти наружу. Над крытой красной черепицей крышей дома свистел неожиданно поднявшийся ветер, а на берег накатывали волны высотой с человека. Райт понимал, что при таком волнении каяки спустить на воду не удастся. Нахмурившись, он вернулся в дом.

Тем временем двое слуг-арабов, отпущенные хозяином фермы тем утром в целях конспирации, отправились в ближайший городок и, явившись к комиссару полиции, сообщили, что видели странных людей, тащивших к ферме большие тюки (это были каяки). Это место одно время служило укрытием для контрабандистов, и в полиции подумали, что они появились опять. Немедленно к месту встречи американцев и англичан с французами выехала полицейская машина...

Беседа в доме на ферме уже близилась к концу. Осталось обговорить одну деталь.

— Необходимо выбрать лидера, за которым мы все смогли бы последовать,— сказал один из французских офицеров.

Было названо имя Анри-Оноре Жиро. Генерал скрывался в оккупированной Франции, и было решено вывезти его и переправить в Северную Африку.

Тут в соседней комнате резко зазвонил телефон. Сидевшие за столом переглянулись. Хозяин дома поднял трубку — и тут же вбежал к ним с испугом в глазах.

— Полиция! Они будут здесь через пять минут!

Все старшие французские офицеры поспешно вышли:

быть обнаруженными здесь при таких обстоятельствах означало трибунал и расстрел за измену. Заурчали моторы, лязгнули сцепленья, и они уехали.

Люди Кларка быстро рассовали за пазухи карты и бумаги. Они оказались теперь между штормовым морем и вишистской полицией, шум машины которой уже слышался вдали. Где им было спрятаться?

— Тут есть винный погреб,— сообразил Мэрфи,— спускайтесь туда. А я спроважу полицейских.

Кларку это не понравилось: погреб походил на мышеловку, однако времени на размышления не было (из подъехавшей машины уже выскакивали жандармы), и, схватив винтовки и пистолеты-пулеметы, восемь офицеров скрылись под полом. Мэрфи закрыл люк, навалил на него ящики и пошел встречать непрошенных гостей.

Он выбрал схему поведения, которая, по его мнению, должна была сработать: стол, за которым проходило совещание, был уставлен полупустыми бутылками и усеян окурками, а оставшийся французский лейтенант в гражданской одежде и хозяин дома, француз по имени Тессье, притворились собутыльниками Мэрфи и Найта и стали петь пьяными голосами песни, громко смеяться и разговаривать. Такая картина и предстала глазам вошедшего в дом полицейского комиссара.

Внизу, в погребе размером всего десять на десять футов, Кларк расставил своих людей за лестницей и вдоль стен так, чтобы их нельзя было увидеть, глянув сверху. Но если жандармы спустятся вниз, чтобы все осмотреть, что тогда? Тогда все его люди будут расстреляны.

А наверху ситуация быстро ухудшалась. Было слышно, как Мэрфи спорил с комиссаром. Он решил со своими друзьями устроить вечеринку — разве это преступление? А что бы подумал мсье комиссар, если бы американские полицейские вторглись в частную квартиру какого-нибудь француза в Нью-Йорке? Голоса все приближались, пока не стали раздаваться над самыми их головами.

Вдруг напряженную тишину подпола нарушило что-то вроде сдерживаемых рыданий — Джумбо Кортни отчаянно пытался подавить охвативший его приступ кашля. Эти звуки казались его товарищам такими громкими, что их могло быть слышно в Алжире.

— Боже! — выдавил из себя Джумбо, изо всех сил пытаясь справиться с душившими его спазмами.— Я сейчас задохнусь.

— Боюсь, что нет! — мрачно пошутил Кларк.— Вот, возьмите жевательную резинку.

Сунув резинку в рот, Джумбо принялся неистово жевать. Спазмы отпустили его, в погребе вновь воцарилась тишина. Все присутствующие могли слышать, как бьются их сердца.

Наверху продолжал шумно протестовать Мэрфи, а французский лейтенант — петь пьяные песни. Затем тон голосов изменился, полицейский комиссар оказался все же не слишком бесцеремонным.

— Боб убедил его,— прошептал Хоулмз, облегченно вздохнув.

Комиссар решил, что контрабанды нет. ^ем не менее он сказал, что должен будет доложить обо всем своему начальству, а оно, несомненно, организует еще один, более обстоятельный визит.

Тут у Джумбо опять начался приступ кашля.

— Жуйте резинку,— угрожающе прошептал Кларк.

— Я жую, сэр, но она уже потеряла вкус.

— Неудивительно,— последовал ответ.— Перед тем как дать вам, я жевал ее целый час.

Их диалог был найден весьма забавным — но много позже.

Вскоре стихли последние звуки удаляющихся шагов, и вслед за этим они услышали шум отъезжающей машины. Кларк и его спутники выбрались наверх с одной мыслью: поскорей отправиться к ожидавшей их подводной лодке. Однако буря еще не стихла, и на берег продолжали обрушиваться пенящиеся волны.

— Всегда ненавидел спускать на воду вельботы в такую погоду,— мрачно заметил Джерри Райт.

Миссию можно было считать успешно выполненной — при условии, конечно, что им удастся теперь уйти с полученной информацией.

— Попробуем,— решил генерал Кларк.

Они связались по рации с лодкой и передали:

— Подойдите поближе. У нас неприятности, будем грузиться немедленно.

Они стащили каяки на берег наперекор гуляющему по нему пронзительному ветру и попытались спустить их на воду. Однако разбушевавшееся море бросало маленькие лодки словно игрушечные. Кларк снял свою верхнюю одежду и, взяв ее в руку, шагнул в буруны вместе с Кортни. Они сумели забраться в раскачивающийся каяк и глубоко опустить весла, но обрушившаяся на них большая стена воды перевернула лодку, и оба человека исчезли в бурлящей пене.

Несколько мгновений спустя, побитые протащившим их по дну потоком и неистово ругающиеся и отплевывающиеся от соленой воды и песка, они буквально кубарем выкатились на берег. Остальные поймали их каяк, но весла и одежду генерала стало уносить в море.

— Ловите штаны! — закричал кто-то.

— К черту штаны! — закричал в ответ генерал.— Ловите весла!

Весла поймать удалось. Штаны уплыли. Даже Кларк был вынужден согласиться, что в эту ночь им стать на весла не удастся. Кроме того, он понял, что, если ветер не утихнет, им тут придется оставаться еще, возможно, несколько дней. Но, приедет полиция или нет, опять забираться в подпол Кларк категорически отказался. Поэтому они спрятали свои каяки и укрылись среди пальм, дрожа от холода на неослабевающем ветру, но имея свободу передвижения на случай опасности.

Полицейские опять появились в 11 часов вечера. Встретив их лучезарной улыбкой, Мэрфи стал говорить с ними быстро и спокойно. Полицейские не стали рыскать по округе среди пальм, заявив, что приедут утром. Опасность была отсрочена.

К четырем часам утра ветер, казалось, начал ослабевать, хотя море бушевало по-прежнему.

— Попробуем опять,— решил Кларк.