Офицер был все еще занят с жалюзи и, бросив на него мимолетный взгляд, непринужденно сказал:

— Ван Лотт? Я вас долго не задержу. Вам может показаться, что здесь душновато, так что можете снять куртку. Садитесь и чувствуйте себя как дома.

На что фон Верра ответил:

— Не стоит беспокоиться, за мной скоро прилетит самолет из Абердина,— и отошел подальше о г огня.

Закончив наконец со светомаскировкой, дежурный офицер подошел к своему столу и пожал руку фон Верра.

— Мне очень неловко вас беспокоить,— сказал тот.— Я лучше пойду к диспетчерской вышке и там подожду своего самолета, хорошо?

— В этом нет необходимости! — решительно возразил офицер.— Оставайтесь здесь, в тепле. Как только на контрольном пункте выйдут на связь с вашим самолетом, мне немедленно сообщат.

Офицер начал допрос.

— Вам, несомненно, очень повезло с вашим крушением,— сказал он.— Но по телефону было трудно разобрать все подробности. Будет лучше, если вы снова расскажете мне всю вашу историю — вы понимаете, мне придется писать рапорт.

Фон Верра начал торопливо описывать свой мнимый рейд и аварию, в то время как дежурный офицер делал в блокноте пометки и задавал уточняющие вопросы. Когда немец стал рассказывать о том, как его опрашивали полицейские, офицер задумался. Если это было правдой, то дело приобретало несколько иной оборот — раз его объяснения удовлетворили полицию...

Все же он поднял телефонную трубку и попросил соединить его с военным аэродромом в Абердине, чтобы окончательно прояснить всю ситуацию.

— Разве в этом есть необходимость? — с деланным удивлением спросил фон Верра.— Вот-вот должен появиться мой самолет из Абердина.

— Это формальности, которые приходится соблюдать— вы понимаете,— как бы извиняясь, ответил дежурный офицер.— В связи с этим вы также должны понять, что вам следует надлежащим образом подтвердить свою личность — полагаю, вы покажете мне ваш личный знак.

Фон Верра снисходительно рассмеялся над столь дотошной формалистикой и, осторожно расстегнув молнию своей куртки, сунул руку за пазуху, где висел его тщательно сделанный фальшивый личный знак. Но едва дотронувшись до него, фон Верра похолодел — от пота и тепла тела картонный кружок сделался совсем мягким и рыхлым.

Не осмеливаясь вытащить его, немец стал неуверенно шарить у себя на груди, в то время как дежурный офицер терпеливо ждал, но в этот момент зазвонил телефон. Он был спасен! Офицер поднял трубку.

— Да! — сказал он телефонисту.— Пора бы! Соедините... Абердин?

Связь, очевидно, была плохой, потому что он, переговариваясь, начал раздражаться и повышать голос, пока не перешел на крик.

Фон Верра не имел никакого желания слушать этот разговор. Пятясь к двери, он поймал взгляд офицера и, вопрошающе глядя на него, сделал руками движение, как будто намыливал их, сказав:

— Я не надолго!

Выскользнув в коридор, фон Верра подошел к двери, означенной «М», открыл ее и, громко хлопнув, закрыл снаружи, после чего на цыпочках приблизился к выходу и под доносившиеся из комнаты крики: «Капитан Ван Лотт!... Два слова!... Голландец!» — осторожно открыл ее и вышел на улицу.

Присев на корточки, он прошел под окнами и, вскочив, рванулся к ангарам. Была дорога каждая секунда.

У первого ангара он перешел с бега на быстрый шаг. Здание еще не было достроено и с покрывавших его стропил на фон Верра с любопытством глядели плотники. Обогнув бетономешалку и чуть не столкнувшись с рабочим, вскрывавшим мешок с цементом, он вышел к стоявшим в ряд двухмоторным бомбардировщикам. Эти машины не очень ему подходили, и он поспешил дальше.

Впереди, у второго ангара, стояли «Харрикейны». Аэродром Хакналл был устроен так, что одна его часть была отведена под тренировочную базу военных летчиков, а другую занимал сверхсекретный испытательный центр фирмы «Роллс-Ройс». На эту особо охраняемую зону аэродрома через образовавшуюся из-за стройки лазейку немец и проник.

Вблизи самолетов находился только один механик, и фон Верра направился к нему.

— Доброе утро, я капитан Ван Лотт, голландский пилот,— командирским тоном заговорил он.— Я только что прибыл, и дежурный офицер направил меня к вам для обучения управлению и совершения пробного полета, так как на «Харрикейнах» я еще не летал. Какая машина ютова?

Механик, гражданский рабочий «Роллс-Ройса», выглядел озадаченным.

— А вы не ошиблись? — спросил он.— Это частная фирма.

— Я знаю. Но дежурный офицер сказал, что я должен подойти к вам. У меня мало времени.

Механик задумался. Ему на ум пришло возможное объяснение: этот летчик мог быть гражданским пило-том-перегонщиком из транспортной авиации, которого прислали, чтобы забрать «Харрикейн». Таких пилотов вежливо называли «капитанами», и среди них было много иностранцев, плохо говоривших по-английски.

— Я ничего не смогу для вас сделать, пока вы не запишетесь в регистрационном журнале,— сказал он.— Подождите минуту, капитан, я схожу за начальником объекта.

Когда механик скрылся в ангаре, фон Верра положил руки на фюзеляж машины. Это был прекрасный, совершенно новый, без единой царапины «Харрикейн» (а именно Тип-Н, его секретная модификация, еще не принимавшая участия в боях). Ему очень хотелось забраться в кабину и попробовать завести двигатель самому, но он понимал, что может этим все испортить. Прежде чем попытаться взлететь, следовало узнать кое-какие элементы управления.

Появился механик в сопровождении человека в зеленой спецовке, судя по всему главного на объекте, который дружески приветствовал его со словами:

— Я слышал, вы прибыли, чтобы забрать «Харрикейн»? Пойдемте со мной, нужно уладить кое-какие формальности.

— Должно быть, это долго,— сказал фон Верра.— У меня очень мало времени. Я просто хотел научиться управлять «Харрикейном».

— Боюсь, ничего не выйдет, пока вы не распишетесь в регистрационном журнале. Это не займет много времени.

Фон Верра с неохотой последовал за ним в ангар. Руководитель центра провел его в небольшой кабинет, где за огромной книгой сидел человек в синей униформе, очевидно, полицейский, который сказал:

— Вам нужно заполнить вот этот лист, сэр...

Используя печатные буквы, чтобы не выдать себя характерным немецким почерком, фон Верра написал все, что от него требовали, после чего руководитель центра сказал, что теперь все в порядке за исключением письменного приказа о перегонке «Харрикейна». На это фон Верра ответил, что приказ вместе с его снаряжением должен привезти с минуты на минуту самолет. А тем временем, если можно, он хотел бы пройти инструктаж по управлению машиной.

— Конечно,— сказал начальник объекта,— теперь, после того, как вы записались в регистрационном журнале, это возможно.

Выйдя вместе с механиком из ангара, фон Верра с тревогой огляделся — людей в летной форме пока нигде видно не было. Если бы дежурный офицер дал ему еще только пять минут!

Механик подошел к одному их новеньких «Харри-кейнов» и, поднявшись на крыло, сдвинул верхнюю часть фонаря. После того, как немец забрался в кабину, он стал рассказывать ему про панель и рукоятки управления. Фон Верра ловил каждое слово. Многое ему было непонятно, но он старался вникнуть в главное, так, чтобы при взлете не воткнуть машину носом в землю. Неожиданно он нажал кнопку стартера.

— Не делайте этого! — в тревоге закричал механик.— Его нельзя запускать без передвижного аккумулятора.

— Тогда привезите его,— велел фон Верра.

— Он сейчас занят.

Немец просяще улыбнулся.

— Пожалуйста, достаньте его. Я в самом деле очень тороплюсь.

Не в силах отказать, механик ушел и вскоре приехал на тележке с электрическим стартером. Остановившись под носом самолета, он спрыгнул на бетон и, взяв в руки кабель, подсоединил его к мотору. Фон Верра уже запустил топливный насос, и самолет начал слабо вибрировать, коща сзади над ним раздалось:

— Вылезайте!

Он оглянулся и увидел дуло пистолета и холодные голубые глаза дежурного офицера.