В верхнем ярусе обитают главным образом птицы – попугаи, длинноклювые пересмешники, иглохвостые литы. Однако встречаются там и обезьяны, древесные урты, змеи, насекомые. Фауна среднего яруса – полога – поражает разнообразием певчих птиц зяблики, миндары, хохлатый лит и лит обыкновенный, плодовый тиндель, желтый гим, несколько видов попугайчиков. Из прочих животных водятся змеи, обезьяны, урты, белки, длиннохвостые дикобразы, ящерицы, ленивцы, а также всяческие насекомые – муравьи, многоножки, скорпионы, жуки и мухи. В нижней части полога можно увидеть птиц покрупней, вроде мраморноклювого дятла или птицы зонтик. Попадюатся здесь и обезьянки гверноны. В подстилке тоже обитает множество птиц – например, кривоклювый горт, который питается грызунами, главным образом земляными уртами, или насекомоядный вьюрок-свистун. Ближе к реке появляются новые виды – хохлатый рыболов, желтоногая цапля. Конечно же, в нижнем ярусе водятся змеи – осты и хиты – и разнообразные насекомые. Я уже говорил о каменном пауке и термитах. Кстати, термиты чрезвычайно важны для здоровья леса: они питаются стволами и ветвями упавших деревьев, превращая их в плодородную труху. Позже бактерии разлагают ее до гумуса, а из самого гумуса получают азот и минеральные вещества. Полным-полно тут и маленьких зверушек-долгопятов, черных белок, четырехпалых уртов и джиан – крохотных, величиной с кошку, пантер, совершенно не опасных для человека, а также сумчатых броненосцев и мелких грызунов, вроде земляных уртов. Здесь же обитают тарски, муравьеды и более двадцати видов маленького, юркого однорогого табука. Из хищников попадаются ларлы, лесные пантеры и множество диких кошек помельче. Все они, как правило, избегают встреч с человеком. Вообще, в тропическом лесу хищники менее опасны, чем в северных широтах, – вероятно, потому, что в джунглях им с избытком хватает пищи. Однако они без колебаний набросятся на человека, если их напугать или раздразнить.

Зато в джунглях Уа совершенно не водятся слины. Обычно, вылезая ночью из норы, слин идет по первому же следу и никогда не бросает его. Для людей он даже опасней, чем северный ларл. Я думаю, что слин, вообще-то широко распространенный на Горе, редко встречается в тропических лесах из-за дождей и сырости. Этому мохнатому норному зверю, должно быть, весьма неуютно в подобном климате. Но на реке Уа часто попадается зверек, похожий на слина, только гораздо мельче – зидер. Днем он охотится в воде, а к ночи возвращается на берег, в гнездо, построенное из веток и грязи.

Я вслушивался в ночные звуки джунглей, во все эти шорохи, крики, трели, уханья и поглядывал на белокурую дикарку. Пора было привязывать ее к невольничьему шесту.

Вопреки распространенному мнению, через подстилку джунглей не надо прорубаться с мачете или пангой. Напротив, растительность здесь довольно редкая, поскольку полог не пропускает солнечных лучей. Стройная колоннада стволов, поддерживающих полог, не мешает обзору. Стволы напоминают грандиозные колонны темных храмов Посвященных в Турий и Аре. Только здесь, в тропическом лесу, естественная архитектура света и тени – это торжество самой жизни, а не безумное творение мрачных и унылых людей, отказавшихся от женщин, даже рабынь, и паразитирующих на предрассудках низших каст. Конечно, в джунглях встречаются и непроходимые заросли, но для девственного тропического леса они не характерны. Заросли образуются в тех местах, где люди вырубили лес, а потом бросили расчищенную площадку.

Белокурая дикарка подкинула веток в костер.

– Зачем ты поддерживаешь огонь?

– Прости меня, господин, – пролепетала она.

Я усмехнулся. Девчонке явно не хотелось уходить, хотя она прекрасно знала, что время отправляться к невольничьему шесту.

– Пора тебя привязывать, – напомнил я.

– Может быть, сегодня обойдемся? – спросила она, и глаза ее тут же расширились от страха. – Прости, господин! Пожалуйста, не бей меня!

– Иди и сядь под невольничьим шестом, – приказал я. – Руки скрести за спиной.

– Да, господин.

Я выждал несколько минут. Она не шевелилась и не осмеливалась даже покоситься на меня через плечо.

– Подойди сюда, – велел я, – и встань передо мной на колени.

Она проворно выполнила приказание и взмолилась:

– Пожалуйста, господин, не бей меня!

– Что у тебя на уме?

– Ничего, господин. – Она запнулась и потупила взгляд.

– Ты весь вечер хочешь что-то сказать. Я разрешаю.

– Но я не смею…

– Говори, – приказал я.

– Тенде и Элис одеты, – с горечью произнесла дикарка.

– Если это можно так назвать. К тому же мы в любой момент можем сорвать с них эти жалкие лоскутки.

– Да, господин.

Она с болью смотрела на меня, в глазах ее стояли слезы

– Итак, земная женщина, – сказал я, – уж не хочешь ли ты снова получить шанс, который однажды отвергла, и попросить, чтобы я позволил тебе заслужить одежду?

– Да, господин. Я молю тебя об этом.

– Несмотря на то что ты – земная женщина?

– Да, господин, несмотря на то, что я – земная женщина

– Ну что ж, земная женщина, я дарю тебе эту возможность.

Она низко склонила голову и еле слышно прошептала

– Прошу тебя, господин, дай мне одежду.

– Ты молишь о разрешении заслужить ее?

– Да, господин!

– Способом, какой я сочту подходящим?

– Да, господин, – всхлипнула она

– Помнится, когда Элис, такая же рабыня, как и ты, просила меня об этом, ты обозвала ее шлюхой

– Да, господин…

– Значит, теперь ты тоже шлюха?

– Да, господин. Теперь я тоже шлюха.

– А вот и ошибаешься, – сказал я. – Никакие вы не шлюхи – ни ты, ни Элис.

Она в недоумении подняла голову:

– Господин?

– В своем тщеславии, – продолжал я, – ты слишком много о себе возомнила.

– Но, господин…

– Ты что, считаешь себя свободной женщиной?

– Нет…

– Так вот, шлюха – это свободная женщина. И в следующий раз поостерегись сравнивать себя с ней, ибо за подобную дерзость тебя могут разорвать на части. Любая шлюха в тысячу раз выше тебя, потому что она свободна, а ты – всего-навсего рабыня.

– Да, господин. Пожалуйста, прости меня, господин! – Она снова опустила голову; рыдания сотрясали ее тело. Я выжидательно смотрел на девушку.

– Я молю о разрешении заслужить себе одежду. Я готова это любым способом, какой будет угоден моему господину. Я смиренно и робко молю об этом, потому что я всего-навсего жалкая рабыня.

Она подняла голову. Наши взгляды встретились.

– Продемонстрируй мне поведение самки.

– Что, господин? – изумилась блондинка

– Поведение самки, – повторил я. – Ты наверняка изучала биологию и различные модели поведения. Она непонимающе смотрела на меня.

– Например, в царстве животных, – подсказал я

– Но я не животное!

– Человек вовсе не чужд природе и не отделен от нее, он одно из самых интересных и загадочных ее творений. Человек – такое же животное, как, к примеру, слин. Более того, эволюция и неумолимый естественный отбор привели к тому, что мы стали в большей степени животными, чем наши бессловесные братья; наша животная сущность гораздо полней, сложней и утонченней, чем у них.

– Я знаю, что мы произошли от животных…

– Дело не только в происхождении. Дело в том, что мы Животные по своей сути – если, конечно, у тебя хватит рмелости это признать.

Она смотрела в землю.

– Может быть, в один прекрасный день, – продолжал я, – интеллект слинов разовьется настолько, что они научатся логически мыслить и, следовательно, ошибаться. И знаешь, каково будет их первое заблуждение? Они решат, что они – вовсе не слины.

– Но это же глупо, – улыбнулась блондинка.

– А разве не глупо, когда точно так же рассуждают люди?

– Наверное…

– Если я не могу решить алгебраическую задачу, я обращусь за помощью к математику, а не к слину. Но не потому, что слин – животное, а математик – нет; просто он лучше разбирается в алгебре Слово «животное» употребляется в разных смыслах. «Звериная прелесть» звучит лестно, а «напился как скотина» – оскорбительно. Человек – животное в самом прямом, буквальном смысле. Однако порою мы расщепляем значение этого слова надвое, выделяя себя в отдельную категорию. Зачем мы это делаем, не знаю… – Я окинул ее взглядом. – Если тебе интересно, можем продолжить. Вот ты, например, животное не только в биологическом, но и в юридическом смысле. В отличие от меня.