– Хорошо, только после того, как отнесешь посуду на кухню, – проворчал он.

– Слушаюсь, господин, – задыхаясь от возбуждения, прошептала она, и желтые чашечки на подносе тихо звякнули. Девушка задрожала. На полированном ошейнике заиграли огни факела.

– Иди в пенал, – велел Самос, – и попроси, чтобы тебя заперли.

– Да, господин. – Девушка опустила голову, и мне показалось, что она сейчас зарыдает.

– Старший связки говорил, что ты неплохо усвоила мозаичный танец.

Чашечки на подносе задрожали.

– Мне очень приятно, – произнесла девушка, – что Кробус пришел к такому выводу.

Мозаичный танец обычно исполняется на красных мозаичных плитах, которыми выкладывают невольничье кольцо возле кровати господина. Танцуют его на спине, животе и боках. Шею, как правило, приковывают к невольничьему кольцу. Танец символизирует мучения рабыни, охваченной ненасытной любовной страстью. Вначале девушка танцует как бы в совершенном одиночестве. Никто не знает о ее страданиях, она стонет и извивается, умоляя невидимого господина сжалиться над ней. Потом появляется господин, и она умоляет его уже открыто, кричит и плачет, лишь бы он подарил ей хотя бы одно прикосновение. Мозаичный танец построен на простых психологических и поведенческих реакциях. Специалисты считают, что он способен завести самую фригидную женщину. Рабыни же просто сходят от него с ума.

– Я слышал, ты много работала над мозаичным танцем, – продолжал Самос.

– Я всего лишь покорная рабыня, – отвечала девушка.

– Кробус говорил, что последние пять раз, когда ты исполняла этот танец, он не мог удержаться, чтобы не изнасиловать тебя.

– Да, господин. – Девушка опустила голову и улыбнулась.

– После того как тебя запрут в пенале, – сказал Самос, – попроси, чтобы тебе принесли теплой воды, масла, благовоний и полотенце. Приведи себя в порядок. Может быть, я приглашу тебя в свои покои. Попозже.

– Да, господин! – радостно воскликнула девушка.

– Учти, что понравиться мне труднее, чем Кробусу.

– Да, господин! – С этими словами Линда выскочила из зала.

– Хорошенькая, – усмехнулся я.

– Неплохая девчонка, – кивнул Самос и провел языком по губам.

– По-моему, она тебе нравится, – сказал я.

– Чепуха, – отмахнулся он. – Она всего лишь рабыня.

– Разве у Самоса не может быть любимой рабыни? – не отставал я.

– Землянки?

– Почему бы и нет?

– Какая нелепость. Она – рабыня. Ее предназначение – угождать. Я могу ее избить и унизить, если мне того захочется.

– Разве нельзя избить и унизить любимую рабыню? – спросил я.

– Разумеется, – снова рассмеялся Самос. – На Горе не церемонятся ни с кем.

– Мне кажется, что знаменитый Самос, первый рабовладелец Порт-Кара, первый капитан Совета Капитанов, привязался к блондинке с Земли.

Самос смерил меня сердитым взглядом, затем пожал плечами и произнес:

– Вообще-то никогда раньше я не испытывал ничего подобного. Даже любопытно. Странное чувство.

– Я вижу, ты не собираешься ее продавать, – сказал я.

– Может, еще и продам, – задумчиво произнес Самос.

– Понятно.

– Она с самого начала вела себя не так, как другие. Была такой беспомощной и беззащитной…

– Разве не все рабыни беспомощны и беззащитны в руках своих хозяев? – спросил я.

– Да, конечно, но она показалась мне невероятно ранимой.

– Может быть, она с самого первого раза поняла, что ты и есть ее судьба?

– Очень приятно держать в руках такую девушку, – добавил Самос.

– Смотри не расслабляйся, – усмехнулся я.

– Обещаю, – проворчал он.

В последнем я не сомневался. Самос слыл одним из самых суровых людей Гора. Хорошенькой блондинке с Земли достался сильный и бескомпромиссный хозяин.

– Ладно, хватит болтать о пустоголовых рабынях, – сказал я. – Эти девчонки созданы для мимолетных удовольствий. Пора поговорить о серьезных вопросах, достойных внимания мужчин.

– Согласен, – кивнул Самос. – По правде говоря, особых новостей нет.

– Кюры успокоились.

– Это верно.

– Бойся затихшего врага, – заметил я.

– Конечно, – кивнул Самос.

– Странно: ты пригласил меня в свой дом, желая сообщить, что ничего не произошло, – сказал я.

– По-твоему, кроме тебя, никто на Горе не служит Царствующим Жрецам?

– Думаю, нет, – сказал я. – Почему ты спросил?

– Как все-таки мало мы знаем об окружающем нас мире, – вздохнул Самос.

– Не понимаю, – пожал я плечами.

– Расскажи, что тебе известно о Картиусе.

– Это важнейшая субэкваториальная водная артерия, – ответил я. – Протекает через джунгли на западе и северо-западе и впадает в озеро Ушинди, из которого вытекают реки Камба и Ниока. Камба впадает непосредственно в Тассу, а Ниока – в залив Шенди, где находится гавань Шенди.

Свободный портовый город Шенди играл немаловажную роль в жизни Гора. Там находилась Лига черных рабынь.

– Одно время считали, что Картиус – приток Воска, – сказал Самое.

– Меня тоже этому учили, – кивнул я.

– Теперь мы знаем, что Картиус, впадающий в Тассу, и субэкваториальный Картиус – разные реки.

– На многих географических картах Картиус впадает в Ушинди, а потом выходит из озера, пересекает западные плоскогорья и в районе Турмуса впадает в Воск.

Турмус – последний крупный город на Воске. За ним начинаются непроходимые болота дельты.

– Первым догадался, что это разные реки, черный исследователь Рамани с острова Ананго. Он пришел к этому выводу чисто теоретически. Его ученик Шаба был первым ученым, которому удалось непосредственно исследовать озеро Ушинди. Так вот, Шаба доказал, что из озера вытекают только две реки: Камба и Ниока. А приток Воска Картиус Тассы, как его теперь называют, получает воду со своих притоков, пронизывающих плоскогорья и прилегающие равнины. Это описано другим исследователем, Рамусом из Табора, который девять месяцев изучал в составе небольшой экспедиции высокогорье Вена.

– Все это я узнал год назад. Почему ты заговорил об этом сейчас?

– Многое остается невыясненным, – загадочно произнес Самос.

Я пожал плечами. Большая часть Гора до сих пор считается terra incognita. Мало кто знает, что находится к востоку от хребтов Вольта и Тентис или к западу от островов Кос и Тирос. Огромные территории в районе озера Шенди, к югу от Воска и западу от Ара тоже ждали своих исследователей.

– Между прочим, у географов были серьезные основания полагать, что Картиус впадает в Воск через озеро Ушинди, – сказал я.

– Знаю, – откликнулся Самос. – Люди судили по направлению рек. Как горожанам было догадаться, что это две разных реки?

– Не только горожане допускали эту ошибку. Баргмены с Картиуса, я имею в виду собственно Картиус, и жители Картиуса Тассы считали, что это одна и та же водная артерия.

– Да и как они могли думать иначе, когда не было ни расчетов Рамани, ни экспедиций Шабы и Рамуса?

– Джунгли сделали Картиус недоступным для людей с юга, – сказал я. – Вся торговля заканчивается убаратами на южном побережье озера Ушинди. До Тассы обычно добирались либо по Камбе, либо по Ниоке.

– И не пытались найти северные пути, – добавил Самос.

– Тем более что вдоль Картиуса Тассы проживают крайне свирепые племена.

– Верно, – кивнул Самос.

– Хотя я уверен, что наверняка были люди, пытавшиеся пройти к Картиусу через северные леса.

– Не сомневаюсь, что все они нашли смерть от обитающих к северу от Ушинди племен, – сказал Самос.

– Как получилось, что экспедиция Шабы уцелела? – спросил я.

– Ты что-нибудь слышал о Биле Хуруме? – спросил Самос.

– Немного, – уклончиво ответил я.

– Это черный убар, – сказал Самос. – Кровавый и беспощадный. Человек большого ума и огромной власти. Он объединил шесть убаратов на южном побережье Ушинди, усмирил непокорных огнем и мечом. Сейчас он распространил свое влияние на север, откуда ему поставляют клыки кайлуаков и женщин. Так вот, лодки Шабы подняли на мачтах щиты с гербом Билы Хурумы.