— А что же во-вторых? — с улыбкой поинтересовался муж.
— А во-вторых… Жена должна выглядеть лучше мужа, иначе муж будет ей изменять!
— Это бабушкина теория? Где-то я её уже слышал, на какой-то из скамеек, у какого-то подъезда…
— Короче! — подытожила Ляля. — Мне не нужна вечно потная скотина, готовая со временем превратиться в Тома Круза и бросить меня!
Муж, сдерживая хохот, жалобно спросил:
— А на рыбалку-то хоть будешь отпускать?
— Это — пожалуйста, сколько хочешь, но… Не думай, что я не буду тебя проверять! Если уж в Голландии за тобой проследить успела, на тамошних каналах, то на местных водоёмах — и подавно. В случае чего — агентов найму!
В душе Юра удивлялся. Это ж надо до такой степени не увлекаться сериалами! Ляля их из принципа не смотрела, а там столько красивых тёлок страдают от измен уродливых мужиков-бизнесменов. И что интересно: чем уродливее хмырь, тем больше баб вешается на него и на его деньги…
Будучи по диплому биологиней, Ляля была ещё и филологиней в душе, ну раз гидовать тоже начала, выучила пару языков, да с лёгкостью. Она считала унизительными для себя просмотры домохозяечной туфты. Умела, как-никак, отличить фуфель от настоящего художественного произведения!
Такая Лялина уверенность была Петровичу только на руку, пусть думает что хлюпики и уроды не изменяют… Хотя… Почему вдруг «на руку»?! Изменять жене он не собирался. И в мыслях не имел…
Короче, перекочевало всё спортивное добро на Лиговку, Ляля согласилась пожертвовать одной комнатой. Масе теперь нужно было выклянчить две вещи: разрешение на ежедневные тренировки и… ключ! Ключ от входной двери. Мадам не догадалась выдать ему копию. Вдруг привратница на момент его визита будет копошиться у себя, в своём зазеркальном хозяйстве…
— Дядя Юра, а помните, как вы свозили весь спортивный инвентарь в тёти Лялину квартиру?
— Отлично помню! А что было до того, в кошмарных снах является: скандальчик в пять баллов по восьмибалльной шкале!
— А можно мне иногда там покачаться?
— Зачем?
— Ну-у-у… На уроках физкультуры все надо мной ржут. А один козёл даже шнягу сочинил в стихах, что у меня кроме роста ничего нет…
От этих слов Юра схватился за сердце. Ведь над ним тоже в детстве потешались! И не только на уроках физкультуры.
— Хорошо, сынок, как скажешь…
Юра Лялин, на тот момент уже отец двух дочерей, ни разу не имевший сына, вдруг проронил это слово… «Сынок»! Чему Максимка был несказанно рад.
— Дядя Юра, если я ваш сынок, то можно я вас буду папой называть, а тётю Лялю — мамой?
— Как скажешь… — ещё больше смутился новоявленный отец. Он же будущий тесть, но об этом знал пока лишь Мася.
Максимка ликовал: теперь у него снова есть родители, и эти родители, похоже, на все его просьбы готовы отвечать «как скажешь». Особенно дядя Юра. Тот давно носился с сиротой, как другой мужик носился бы с собственной яхтой или с игорным бизнесом. Чуть лето или другие каникулы — мигом вывозил его куда-нибудь в интересное место, вплоть до заграницы. Даже в Швейцарии побывать успели, в этой дорогущей стране. Вернулись без копейки, но с богатыми впечатлениями: там на альпийских лугах цветы, каких и в деревенских садах не встретишь. Вот бы граница России шла рядом со Швейцарией! Хоть на дороге бы сэкономили.
— Дядя Юра… То есть папа… Можно я прямо сейчас туда помчусь?
— Куда?
— Дык… Я ж уже сказал: на Лиговку, зарядку делать, мускулы качать…
— Беги! Никто тебя не держит!
— А ключ?
— Ах, да! — Юра стал озираться в поисках редко используемой связки.
— Может, в карманах у кого-то… Щас проверим!
Мася кинулся в прихожую — по карманам шарить. Юра бросился за ним, дабы прекратить это безобразие.
— Нельзя лазить по чужим карманам!
— Почему? — удивился Мася. — У нас в деревне все так делают, и никто ни на кого не обижается. Кому-то, может, с перепою лень самому сигареты доставать, пьяный хуже немощного старика бывает, так ему другие шарят…
— Ты ещё маленький, не понимаешь…
Мася, энергичным кивком, согласился с ролью маленького. Пусть лучше так на него думают, чем что он взрослый и непорядочный. Ещё не хватало, чтобы папа Юра заподозрил его в вороватости. Это будет уже второй случай, после старухиных подозрений. Третьего, пожалуй, ждать не стоит, а то закрепится за ним кликуха «вороватый».
— Извините… Прости, батя… папа… я не подумал!
— Охотно извиняю, только в следующий раз думай хорошенько, прежде чем что-то такое сделать! Ты, хоть и маленький, но для некоторых дел — уже достаточно взрослый, и в подтверждение того я вручаю тебе свой, личный ключ от тёти Лялиных хором…
— А вы… ты сам… как же без него?
— Сниму копию с ключа супруги. Он ведь ей не скоро теперь понадобится, да и мне он пока ни к чему…
Мася подпрыгнул от восторга, повис на шее у папы Юры. И сделать это ему, «рослому отроку», по тёть-Марининому выражению, было совсем не трудно. А уж когда он дорастёт до той картинки, которая образовалась в таинственном зеркале после окрика «Расправить плечи!», тогда уж папе Юре придётся подпрыгивать — дабы поцеловать его в колючую щёку.
Бедный папа Юра! Его отлучили от тренажёров напрасно. Тёте Ляле он бы и так не изменял, не тот случай, а вот она ему… Тут у Маси уверенности почему-то не было… Чем помочь лучшему другу и благодетелю? Может, как-нибудь подстроить его встречу с мадам? Пусть с помощью зеркала сделать его суперменом. Мася любил обоих своих приёмных родителей, почти одинаково, и ужасался одной лишь мысли об их разводе…
Получив разрешение и ключ, Мася быстренько закруглился с разговорами.
— Тогда это… Вы с мамой Лялей меня после школы завтра быстро не ждите… И послезавтра…
— А обедать-то кто будет?
— Да там и кухня есть, чё-нить себе сделаю, чайку сварганю…
— А супчик?
— Супчик тоже могу сделать, бабушка Марина научила…
На следующий день Максимка, сразу после урока биологии, который в расписании стоял последним, рванул не на Обводный, а на Лиговку. По дороге, знамо дело, заглянул в Мак-Доналдс — всяко лучше, чем возиться на вонючей кухне, после стольких неаккуратных жильцов. Однако, придя в хоромы и заглянув на кухню, он обнаружил, что её облагородили: кто-то всё вымыл, упорядочил, начистил все старинные медные тазы, а подвесные кочерёжечки — развесил на ажурной металлической подставочке. А тут и исполнительница появилась, мадам привратница. На этот раз вместо обносок на ней был… фланелевый халат Лялиной бабушки! И её же фартук… На ногах красовались шлёпанцы для гостей. Максим вздохнул.
— Ха! Это вы! А я было струсил…
— Неужели? Чего же ты испугался?
— Думал, что тёти-Лялина бабка решила на зиму из деревни свалить, немножко пожить в удобствах…
— Идея неплохая! Но не для таких, как она. Оставлять имение на зиму рискованно — ограбить могут, да и поджечь. По нашим временам это запросто, и бабушка не будет рисковать, чересчур ответственная личность. Этот сорт людей мне знаком — ни минуты не сидят без дела, благороднейшие экземпляры, цвет нации! Кстати, она приходила, буквально час назад, принесла вот это…
Мася глянул на две неподъёмные хозяйственные сумки, из которых торчали жестяные крышки трёхлитровых банок.
— Заботится о вас, всю жизнь для людей старается, всё для других, а для себя — необходимый минимум!
— А откуда вы её знаете… так хорошо?
— Ох-х-х… Знаю… Много лет знаю… Именно она не дала пропасть моей дочери… Я попросила у неё халат и ношу с гордостью! То было почти братание: я ей подарила своё колье…
Ошарашенному Масе пришлось выслушать историю принцессы-болотнянки, очередным воплощением которой была… тётя Ляля! Теперь уже его мама Ляля.
— Значит правда, что папа Юра княжеских кровей?
— Да. Но князь князю рознь. Были князья Багратионы, герои войны с Наполеоном… — стихами пропела мадам. — А были и Люлины, о которых толком и не скажешь ничего — нюни, неженки…
У Маси сжалось сердце.
