— Мадмуазель Воронина!.. Где вы? Не прячьтесь, выходите! Живо! Не заставляйте снова тащить вас за ухо!..

Архип и косари, стоявшие в дверях, переглянулись, хмыкнули.

— Громче, мадам, она, наверное, уснула, не слышит вас…

— Либо у неё голодный обморок…

Дежурная дама резко повернулась к ним, смерила ненавидящим взглядом.

— Вон отсюда! Без вас разберусь, что к чему!

Архип проявил смекалистость.

— Э-э-э-э-э, нет, мадам! Госпожа директриса доверила мне лично привести девочку! Не хотите толком помогать, можете уйти, вас тут никто не держит!..

Большеносый косарь, лучший друг Архипа, добавил:

— По вашей вине девочка в чулане целый день просидела! Представляю, что с вами сделает мадам директриса…

Дежурная дама, выбегая из чулана, крикнула:

— Будьте вы прокляты! Оба!!!

Получив эксклюзивное благословение, Архип и его лучший друг, с зажжёнными свечками в руках, стали осматривать помещение чулана.

— Куда она могла деваться? — спросил косарь.

Архип ответил:

— Так ведь маленькая мамзелька, кроха ведь совсем, видать, залезла в мышиную нору, да там и померла с голодухи! Мыши в нашем заведении — и те ведь голодают…

— Типун тебе на язык! — шикнул на него косарь. — Не смей такого говорить в этих стенах, если не желаешь, чтоб выгнали взашей!

— Ладно, не буду, — сказал Архип, — а то и впрямь выгонят! Чем я мать-то кормить буду?

— То-то! Думай, прежде чем язык свой распускать!

Они оба глянули на зеркальный шкаф.

— А в шифоньер-то мы не заглянули!

— И то верно!

Архип осторожно открыл дверцу шкафа.

— Ничего не понимаю! Пусто! Ни ленточки, ни пуговички от неё — ни-че-го!

Косарь даже выронил косу, которую зачем-то прихватил с собой в чулан. Он тоже, для порядка, заглянул в шкаф.

— М-да… Что делать будем?

— А чего тут делать? Ничего тут не поделаешь! Придётся так и доложить мадам директрисе…

— Ну, что ж, иди, «месье Архип», докладывай, а мне, «месье косарю», зело спать охота, не буду я тебя опять по кабинетам сопровождать, тем более что меня оттуда давеча так невежливо вежливо выгоняли…

— Не обижайся, правила такие в нашем заведении, ты ведь знаешь…

— Знаю! Дело житейское.

Друзья вышли из чулана, задули свечи. Косарь вздохнул с видимым облегчением.

— Ну, ты ступай к директрисе, доложи, что да как, а я ужинать пошёл…

Архипу стало любопытно, он обожал разнообразие в еде.

— Далече ужинаешь в этот раз? Никак, новую зазнобу в городе завёл?

— На сей раз у меня всё под рукой: местные поварихи на меня глаз накинули!

— А, ну, ступай-ступай… А я пойду к директрисе-матушке!

Косарь сочувственно похлопал друга по плечу.

— Есть захочешь — приходи ко мне на кухню!

— А как же! Не премину воспользоваться такой оказией!

Директриса по-прежнему сидела за своим рабочим столом, когда вошёл Архип.

— Ну, наконец-то! Какие новости?

— Никаких, мадам…

— Как прикажете понимать вас?

— Как изволите… Не нашлась девочка, не сыскалась, мадам…

Директриса резко поднялась со стула, вышла из-за стола. Архип вздрогнул, начал пятиться к двери.

— Чего вы удаляетесь? Бежать собрались? — усмехнулась мадам. — Чего-то вдруг испугались?

— Вашего гнева, вестимо…

— Вам теперь не этого бояться надо!

— А чего?

— Вам… и правда, невдомёк?

— Никак нет!

— Нам всем теперь суда бояться надо! — воскликнула хозяйка заведения. — Судебной волокиты и прочих… разбирательств!

Архип мгновенно сник.

— И вам бояться следует, мадам?

— И мне! Я ведь глава института, ответственное лицо, а не праздный граф Бобринский.

— И что же теперь… всем нам делать?

— Думать! Прежде всего думать!

— О чём?

— О том, как говорить со следователем, какие показания давать!

— Ах… Это… — ещё больше сник Архип. — Вот незадача-то…

Директриса и Архип несколько минут стояли посреди кабинета. Каждый думал о своём. Наконец, хозяйка института участливо погладила дворника по плечу.

— Да будет вам бояться раньше времени!

Архип поёжился.

— Вы же сами говорите…

Внезапно директриса перешла на «ты», учитывая задушевность и секретность обстановки.

— Я просто хочу тебя предостеречь, как преданного и хорошего человека: когда будешь ответ держать перед следователем, думай, прежде чем что-то сказать…

Архип с трудом перевёл дыхание.

— Легко сказать: «Думай!» А ежели на ум ничего путного не приходит?

— Во всяком случае, помни главное: ни за что не бери вину на себя!

— Это-то конечно! Зачем мне брать чью-то вину?

Директриса зачем-то кивнула на дверь.

— Ты не знаешь женских хитростей…

Тут самолюбие дворника было явно задето:

— Смею вас поправить, мадам: с женским полом более-менее знаком!

Директриса матерински улыбнулась, хотя выглядела младше Архипа.

— Тот женский пол, с которым ты знаком, не так коварен, как здешние…

Она снова бросила взгляд на дверь, перешла на шёпот.

— … как здешние… так называемые «бонны»! Вчерашняя дежурная дама, помимо прочих её достоинств, плетёт против меня интриги…

— Неужто?!

— Да, — грустно сказала директриса. — У меня будет к тебе небольшая просьба: заметишь что-нибудь такое — моментально доложи мне, хорошо?

— Рад стараться! — ядовито прошептал Архип.

Осторожность хозяйки заведения не была напрасной. Пока дворник находился в её кабинете, вышеупомянутая дежурная дама находилась под дверью вышеозначенного кабинета.

— Чёрт! Плохо слышно! Что она ему там говорит? Уж не про меня ли? И он тоже хорош гусь! Вонючий дворник! Неужели наша главная дама докатилась до панибратства с чернью?!

Директриса в это время начала давать напутствия дворнику тихим шёпотом, чрезвычайно ласково увещевая своего нового, пока ещё потенциального, осведомителя:

— Не советую тебе общаться со вчерашней дежурной дамой накоротке…

— Когда такое было? Она всегда рычит как мегера… Пообщаешься тут с ней! Лучше уж с бродячими собаками общаться, простите великодушно на грубом слове!

Директриса придвинулась к Архипу максимально, обняла за талию.

— В любом случае, запомни: она может подходить к тебе с ласковыми речами, пытаться убедить, что это была ваша общая идея — запереть девочку в чулане на замок…

— Спасибо, сам сообразил уже, не волнуйтесь. Если уж и будет какая неприятность для меня в этом деле — так это видеть родительские слёзы. У меня, помню, маленький братишка в детстве умер… Моя маменька так плакала, так плакала!

Директриса вздохнула.

— Не знаю, к счастью или к несчастью, но Александра Воронина круглая сирота, так что материнских слёз нам с вами не увидеть…

В заключение беседы директриса чмокнула несчастного в давно не бритую щёку. Архип перекрестился.

Прильнув к дворнику ещё раз, уже грудью, хозяйка заведения взяла его за плечо. И дала очередное наставление:

— Учти: люди часто меняют обличье. Иногда не поймёшь, когда они искренни, а когда хотят заманить в ловушку…

— Понял! — сказал Архип. — Великое мерси за предупрежденьице!

Директриса перешла на ещё более тихий шёпот.

— Когда тебе приспеет пора к следователю идти, я сообщу… Лично сообщу! Никого другого, кроме меня, на сей момент не слушай!

Для ещё большей убедительности директриса взяла Архипа… Уже не за талию, а чуть пониже. Несмело погладила…

Дворник поёжился.

— Понял! Всё отлично понял! Великое мерси! — крикнул от перевозбуждения Архип и, наконец-то, был услышан дежурной дамой.

Затем, к большому сожалению ночной блюстительницы, звуки опять прекратились. Какие либо. Ещё минут пять она не покидала пост, но результата не было.

— Чёрт! Завела себе мадам нового наушника! А то и любовника… Может, он и раньше к ней с доносами бегал? Надо было с ним повежливее разговаривать, а то не ровён час…