Папа Юра выслушал его до самого конца. Потом ещё и некоторые детали попросил повторить. Далее изрёк:
— Не хочу тебя пугать, малыш, но старуха твоя становится опасной…
— Мда, — хмыкнул Мася, — она лишилась главного человека в своей жизни, навсегда поссорилась с единственной дочерью… И это пробудило в ней зверя?
— Молодец! Я всегда тебя гением считал. Психолог! Гигант мысли! Главное для человека — его близкие, семья… любовь… Дай я тебя расцелую!..
И тут Мася разрыдался. Как маленький ребёнок. Папа Юра и на это нашёл слова:
— Сколько ещё будет в жизни разочарований, сын! Но я уверен: это твои последние слёзы. Ты мужаешь! Вот сейчас всё обдумаешь, осмыслишь и уже сегодня накатаешь мне план действий, которые ты хотел бы видеть в списке программы президента…
— Президента чего?
— Страны, разумеется… Всё, что ни делается — к лучшему! Став мэром какого-то там подземелья, ты навсегда утратил бы возможность стать президентом страны.
— А сейчас какие у меня шансы?
— Думаю — большие.
— Ух, ты! А инаугурация моя где будет, если вдруг столицу перенесут из Москвы за Урал?
— Ну, уж во всяком случае, не за зеркалом купчинского супермаркета, и гости будут приходить не по старухиным бумажкам, а по нормальным приглашениям.
— Я согласен!
— Всё будет зависеть от тебя, от твоего старания, старайся, работай, расти, наконец, а я буду подкидывать тебе идейки! И финансы — по возможности…
Слово «финансы» всегда имело магнетический эффект. Вот и сейчас оно примагнитило к их дому одного из миллионеров. Хлопнула калитка. То приехал японо-муж конопатой Лизы, привёз Максимкин паспорт.
— Ребята, укрепитесь на стульях! Я с грустными новостями…
Юра не смог не подхохмить:
— Погоди-погоди, Прокопыч, дай-ка, я сам догадаюсь… Или нет, лучше ты, Максим, ты же говорил, что с духами общаешься… Что скажут тебе духи в этот раз? Ну-ка, напрягись!
Мася понял шутку, подмигнул и с важным видом закрыл глаза, типа впал в транс. Затем выдал:
— Если духи не врут, бабка нагло кинула меня, и подпольным мэром Петербурга будет другой мальчик…
Тут Свиридке самому понадобилось укрепиться.
— О-хо-хо! Вот это да-а-а… И ты ни грамма не расстроен?!
— Не-а! Это ж какое крепостное право — быть под старухиной пятой!
Мася как раз недавно выучил про крепостное право, в школе проходили.
— Свирид Прокофьевич, вы ж сами были крепостным, и вам просто повезло, что ваша барыня была не Салтычиха…
Очухавшись, Свиридка-Токио отпарировал удар заумного малолетки.
— Хм… Ещё кому из нас больше повезло! Ты вот бесплатно вышел из игры, а нам с Лизонькой откупаться пришлось… Мы больше не привратники, хоть и клятву дали. Отказ от клятвы стоил нам… Полмиллиона долларов, однако! Когда-то моя зазнобушка меня выкупила, а в этот раз — я её, — довольно рассмеялся бывший крепостной.
В ходе того повествования был уточнён и размер капитала, остававшегося у Свирид-Прокопыча в сухом остатке: четыре миллиона американских долларов. Не так уж и много, но на маленькое ранчо в Швейцарии плюс на квартиру в Японии, плюс вообще на хорошую жизнь — вполне должно было хватить.
— Подожди! А чего тебе приспичило откупаться? Жил бы на два дома, на две страны, поди плохо! Скучно ведь тебе в Японии! — заволновался Юра.
— Инициатива исходила от карги, однако, — сухо комментировал всегда жизнерадостный японец. — Она такую сцену закатила нам с Лизушей, аккурат после своей ссоры с вашей Лялей…
Тут Юра разволновался ещё больше.
— Ой! Надо ж позвонить жене, как она там!
Набрав номер коммуналки на Обводном, князь приготовился услышать что-то страшное. Но ничего страшного не произошло.
— Юр, ты долго там ещё болтаться будешь?
— А ты как? Зачем с мамашей-то ругалась? Тебе ведь нервничать нельзя…
Пауза.
— Да я… Я-то в полном порядке… А вот ты меня пугаешь! О какой мамаше речь, мы ж с тобой оба сироты?!
— Ничего не понимаю… Ладно, если ты в порядке — я спокоен тоже! Жди нас! Скоро будем!..
Вернувшись в Питер, папа с сыном долго хохотали над Лялиным рассказом. Оказывается, когда нагрянула старуха, как обычно в лохмотьях и с нравоучениями, бывшая принцесса-болотнянка приняла её за баптистку-попрошайку, сунула сто рублей и захлопнула дверь. А бабка ещё долго стучалась и требовала впустить! Но Ляля пригрозила ей милицией, и та удрала.
— Так-таки удрала? — заржал во весь голос Юра.
— Да, а что? Дёрнула вниз по лестнице с ругательствами…
Несмотря на Лялину беременность, пришлось ей всё рассказать: и про мадам, и про зазеркалье. После жуткого повествования о таинственном и неземном, бывшая принцесса Анна вдруг спросила о вполне земных вещах:
— Слушайте, ребята, кто-то проверял гараж? Стоит ещё там наша тачка? Может, мстительная карга забрала её назад?
Тут и Харитоныч маслица подлил:
— Если забрала — то была права. Барыня, ты чё, мать свою родную выгнала?
— Дед, замолчи, а то и тебя выгоним, — рявкнул Юра. Но дед не слушал, душа требовала высказаться:
— Красавица, я о тебе был лучшего мнения! Дура ты совсем, что ли? Пусть бы бабка в гости к нам ходила, а малец бы пусть за зеркалом торчал — в школу всё равно ходить ленится… И машина с гаражом были бы целы!
Тут уж Ляля по-серьёзному возмутилась:
— Харитоныч, ты, конечно, алкоголик, но сейчас ведь трезвый?
— Ну…
— Тогда должен понимать: человека на машину с гаражом не обменивают. Зачем нашему мальчику всю оставшуюся жизнь в подземелье париться?! Мы мальчиков на велосипеды не меняем, правда Мася?
Малец кивнул.
— И потом! — раздухарилась бывшая принцесса. — Я отлично помню свою мать, мне было шесть лет, когда они с отцом умерли! Я своих родителей любила и сейчас люблю, а если в прошлых жизнях у меня ещё кто-то был, то об этих людях я знать не знаю и рыдать о них не собираюсь!..
Для разрядки обстановки, Мася решил выступить в роли мага:
— Харитоныч, иди в свою комнату, спрячься под кроватью, а я буду с твоим духом разговаривать.
Старик послушался, ушёл. Максимка начал публичный сеанс:
— Вася-Вася-Вася… Вася-Вася-Вася… Вася-Вася-Вася… Приём! Слышишь меня?..
И таки раздался ответ, но почему-то очень громкий, голосом Харитоныча:
— Чего тебе?
— Водки хочешь?
— Снова обманешь, стервец?
Харитоныч выскочил на кухню. Все оторопели.
— Ты смотри, — сказала Ляля, — и вправду его дух на «Васю» отзывается…
— А чего же мне на Васю-то не отзываться?! Если я по паспорту — Василий Харитоныч?!..
Все заржали, включая и четырёхлетнюю Кристину, которая проснулась от предыдущих криков и прибежала проситься к матери на колени…
После этого ещё много чего было. Например, через полчаса нагрянули с бутылкой Лиза и японец. Оба уже сильно под шафе, но ещё способные говорить. Свиридка-Токио, услышав о волнениях насчёт машины, торжественно провозгласил решение привратницы:
— Не бойтесь, она вам всё ваше оставила, так и сказала: машину и гараж пусть забирают… А мы вам с Лизой от себя дарим тот швейцарский домик, в котором вы три дня скучали…
Всё кончилось прекрасно. Как в популярных театральных водевилях, и даже лучше. Но Максимка понимал, что спектакль спектаклю рознь. Если персонажи не связаны любовью, если между ними кипят раздоры и имеют место финансовые распри, то это будет никакой не водевиль, а дешёвенький ужастик.
В подтвержение этих мыслей сон ему ночью приснился. Россия вдруг сделалась маленькой, как тарелка, а людишки — те вообще превратились в лилипутов. А вокруг бушевал океан! Из океана шла могучая энергия, добрая подпитка, из-за чего все люди на тарелке целовались, обнимались, и никто не дрался… И лился на всё это Божественный Свет… А в конце чей-то голос внятно произнёс:
— Свет сильнее тьмы…
Проснувшись, Мася призадумался: к чему всё это? И такая ли уж правда, что из света можно лепить конфеты? Врала старуха, врала, как Троцкий… Своё подземное добро лепила она явно из чего-то другого… Чья-то энергия — не Свет, а всего лишь чья-то энергия…
