– По мнению моего свата, сперва надо поднести подарки, – отвечал Симэнь. – Потом нас представят ко Двору и мы вместе с остальными служащими нашего управления получим свидетельства.

– В таком случае, сударь, нам следовало бы завтра же поднести подарки.

И они начали договариваться, что поднесет каждый. Тысяцкий Хэ решил поднести два куска расшитой драконами о четырех когтях парчи и пояс с нефритовыми бляхами, а Симэнь – кусок ярко-красного атласа с выделанным на нем золотом единорогом, кусок темной шерстяной ткани, расшитой драконами о четырех когтях и оправленное в золото нефритовое кольцо для плетеного ритуального фартука. Кроме того, условились, что каждый принесет по четыре жбана цзиньхуаского вина. Когда они уговорились встретиться утром у резиденции главнокомандующего Чжу, им опять подали чай. Симэнь откланялся и вернулся к секретарю Цую, но Ся Лунси не сказал ни слова. На том и кончился день.

А на другой день рано утром Симэнь прибыл к Хэ Юншоу. На легкий завтрак были поданы большие блюда и чаши. Стол ломился от яств. Даже слуги наелись досыта.

Хэ Юншоу и Симэнь Цин отбыли к резиденции главнокомандующего Чжу Мяня, где их давно поджидали с подарками Бэнь Дичуань и слуги Хэ.

Главнокомандующий Чжу, награжденный титулом Пестуна Государева, тем временем совершал по распоряжению императора Хуэй-цзуна жертвоприношение перед Южным алтарем и еще не вернулся. А у накрепко запертых ворот его резиденции уже толпились прибывшие с поздравлениями и подарками чиновники.

Тысяцкий Хэ и Симэнь спешились неподалеку от резиденции. Хэ провел Симэня к своему знакомому, где они и остановились, наказав слуге сообщить тотчас же, как появится главнокомандующий. Ждать им пришлось долго. Было за полдень, когда к дому галопом прискакал всадник.

– Его превосходительство прибывают, – докладывал он. – У Южных ворот. Приказано очистить путь следования.

Немного погодя гонец принес новую весть:

– Его превосходительство миновали мост Небесной реки.

Первыми появились повара, за ними следовали слуги, несшие коробки с чаем и сладостями. Прошло много времени. Наконец вдали показался вестовой верхом на коне с развевающимся штандартом. За ним ехали верхом телохранители. Их лица были закрыты железными шлемами со знаком «Богатырь» на каждом. Из-под лиловых лат виднелись расшитые круговыми узорами темные стеганые куртки с узкими рукавами из полушелковой ткани. В красных шелковых набрюшниках и расшитых морскими чудовищами боевых набедренниках из зеленой оленьей кожи, заправленных в черные сапоги с четырьмя швами, телохранители напоминали свирепых тигров, а их кони – летящих драконов. Стоило им только натянуть луки, и тотчас же исчезали птицы. Из золотых колчанов за спиной у каждого торчали резные с оперением стрелы. Над отрядом поперечно развевалось голубое знамя с выделанным золотом иероглифом «Указ».

Вслед за всадниками с голубым знаменем ехали верхом, как на подбор, высокие и статные стражники. Держась почти вплотную друг к другу, они так и шарили глазами. На них были темные головные повязки, черные халаты и бледно-желтые сапоги на кожаной подошве. У пояса висели верительные дщицы с изображением тигровой пасти. Вид у них был величественный и грозный.

Потом послышалась команда и появились отряды гарнизона Его Величества телохранителей и карателей. В бочкообразных темных шапках и черных сапогах, один к одному могучего сложения, ростом в семь чи, два – в обхвате, они правой рукой приподнимали полу халата, чтобы ускорять чеканный шаг, а в левой несли тростниковые трости. От пронзительного протяжного крика их вестового у стоявших возле дороги с испугу душа ушла в пятки. За этим отрядом, размахивая руками, шествовал второй такой же отряд.

За отрядами дворцовой стражи по обеим сторонам дороги двигались два десятка облаченных в черное сыщиков. Это были здоровенные силачи с огромными животами и широкими бородатыми лицами. Со зловеще сверкавшими глазами, бесчеловечные и жестокие, они были алчны и кровожадны, как тигры.

За ними шествовали шестнадцать носильщиков. Половина из них была на подхвате, а остальные восемь, подняв на плечи, несли на высоте трех чи над землею открытый, без крыши паланкин, устланный тигровой шкурой. В нем восседал Главнокомандующий Чжу в шапке из черного флера, украшенной соболем и цикадой[16], и в черных сапогах. Одет он был в багряно-красный шерстяной халат, с драконообразной коровой-доуню на квадратных нашивках, перехваченный поясом в четыре пальца шириною, на котором красовались пластинки из добытого в Цзинских горах белого нефрита, покрытого тончайшею резьбой. С пояса свисала слоновой кости верительная дщица Пестуна Государева и золотой замок-рыба[17].

По одну сторону от паланкина шли одетые в темные полушелковые одеянья с роговыми поясами слуги главнокомандующего, а сзади ехали шестеро всадников с верительными дщицами и столько же знаменосцев из его ближайшей охраны, готовые исполнить любой приказ господина. На знаменах выделялся иероглиф «Указ».

За ними ехали еще несколько десятков всадников на холеных конях. Сверкали дорогие седла, нефритовые уздечки и золотые стремена. Это были близкие ко двору делопроизводители, писцы и секретари – кичливые щеголи-баричи, заносчивый вид которых свидетельствовал об их похотливости и корыстолюбии. Что им до Указов Государя или Уложений Империи!

Сильно растянутый эскорт, достигнув ворот резиденции, по команде бесшумно удалился в сторону. Настала гробовая тишина. Никто даже кашлянуть не смел. Прибывшие на аудиенцию черной толпою выступили вперед и пали ниц у обочины.

Наконец приблизился и паланкин. «Встать!» – раздалась команда. «Повинуюсь», – хором ответили стоявшие на коленях. Их приветственные возгласы, казалось, достигли самых облаков.

Между тем с востока донесся оглушительный барабанный бой. Это, как вскоре выяснилось, прибыли с дорогими подарками все шесть командующих Военного ведомства, чтобы поздравить своего высокого начальника по случаю награждения его титулами Мужа Светлых заслуг[18] и Пестуна Государева, а его сына, осененного величием отца[19], – чином тысяцкого. По сему случаю должен был состояться пир. Собралось множество певцов, играли музыканты. Но как только главнокомандующий вышел из паланкина, музыка утихла. Командующие приготовились было вносить подарки, но тут раздался клич стражников, разгонявших с дороги зевак.

К воротам стремглав примчался одетый в темное гонец с двумя красными визитными карточками в руке, которые он и вручил привратнику.

– Его сиятельство Чжан из Ведомства церемоний и его сиятельство академик Цай пожаловали, – объявил он.

Привратник немедленно доложил.

К воротам прибыли паланкины. Из них вышли в красных праздничных халатах с изображением павлинов на квадратных нашивках начальник Ведомства церемоний Чжан Банчан, препоясанный поясом из носорожьего рога, и украшенный золотым поясом советник Цай Ю. Оба проследовали в резиденцию, где после поздравления хозяина их угощали чаем и проводили до ворот. За ними с поздравлениями прибыли начальник Ведомства чинов Ван Цзудао, левый советник Хань Люй и правый советник Инь Цзин, которые были приняты с теми же почестями. Потом явились облаченные в лиловые узорные халаты с нефритовыми бляхами на поясах императорский родственник князь, Любящий страну, член Высшего военного и политического совета Империи Чжэн Цзюйчжун и государев зять, попечитель императорской родни Ван Цзиньцин. Лишь Чжэн Цзюйчжун прибыл в паланкине, двое других – верхом.

Наконец настал черед и шестерых командующих Военного ведомства. С приветственным возгласом, в строгом порядке чинно подъехали они к воротам резиденции. Первым восседал на коне полицеймейстер обоих гарнизонов сыскной полиции Сунь Жун, вторым – главный следователь Лян Индун, третьим – старший инспектор и правитель Столичного округа Тун Тяньинь, племянник Главнокомандующего Туна, четвертым – начальник караула тринадцати столичных ворот Хуан Цзинчэнь, пятым – начальник столичного гарнизона полиции и инспектор Императорского города Доу Цзянь и шестым – начальник полиции столицы Чэнь Цзуншань. На них были ярко-красные халаты и шапки, украшенные соболем и цикадой. Кроме Сунь Жуна, которому как Пестуну Наследника престола полагался пояс с нефритовыми бляхами, все остальные были препоясаны золотыми поясами. Они спешились у ворот и проследовали в резиденцию, имея при себе подарки – золото и шелка.