Итак, называлась она горою Чистого ветра и была на ней сооружена крепость Чистого ветра, в которой обитали три разбойника. Одного, Янь Шуня, прозывали Пятнистым Тигром; другой, Ван Ин, носил прозвище Приземистый Тигр, а третий, Чжэн Тяньшоу, прозывался Белоликий Барин. Под их предводительством собралось сотен пять молодцов. Они только тем и занимались, что грабили на дорогах, совершали поджоги и убийства. И никто не решался им перечить.

Когда путники во главе с У Старшим, окружив паланкин с Юэнян, въехали в горы, спускались сумерки, но не видно было ни гостиницы, ни постоялого двора. Страх все больше овладевал ими. Вдруг лошадь У Старшего попала в аркан и, стреноженная, рухнула в пропасть. Тем временем молодцы захватили паланкин с Юэнян и потащили его в горы, а об остальных путниках во главе с У Старшим доложили трем главарям. Немного погодя вихрем выскочил отряд молодцов и, навьючив лошадей, ускакал в горы. У Старшего и остальных повели в крепость.

В крепости главари-разбойники справляли пир. Они угощали шаньдунца Сун Цзяна, по прозванию Благодатный Дождь. Скрываясь от преследования после убийства певички Янь Поси, Сун Цзян попал в крепость, где главари и оставили его погостить на несколько дней.

Сун Цзян заметил траур в прическе Юэнян. На ней было суровое белое платье. Держалась она строго и чинно. Манеры и облик выдавали в ней либо жену человека непростого, либо представительницу богатого дома. Сун Цзян спросил, кто она.

– Почтенный атаман! – выступая вперед и кланяясь, обратилась она к Сун Цзяну. – Я родом У, жена тысяцкого Симэнь Цина. Живу одинокою вдовой. Когда был тяжело болен мой муж, я обреклась совершить паломничество в храм на Великой горе. Сначала нас преследовал Инь Тяньси, потом день и ночь мы спешили домой. Опустился вечер, и мы сбились с пути. Так и попали в ваши владения, почтенный атаман. Не смеем просить наши вещи. Только пощадите нас, не губите. Отпустите. Этим вы осчастливите нас.

Ее трогательная мольба задела Сун Цзяна за живое. Милосердие и жалость заговорили в нем.

– Эта сударыня – супруга моего сослуживца, честного чиновника, – обратился он к Янь Шуню и поклонился. – Помнится, мы видались когда-то. Она совершила паломничество ради мужа. Ее преследовал Инь Тяньси. А сюда она попала нечаянно, не имея намерения нарушать пределы твоих владений, мудрый брат. Перед тобой верная жена. Ради меня, Сун Цзяна, прошу тебя, отпусти ее с миром. Не порочь ее доброго имени, брат.

– А как же я буду жить без жены? – спросил Ван Ин. – Дай ее мне в жены, пока я в крепости.

С этими словами Ван Ин приказал молодцам отвезти Юэнян во внутреннюю постройку крепости.

– Я ведь все объяснил вам! – обращаясь к Янь Шуню и Чжэн Тяньшоу, продолжал Сун Цзян. – А брат Ван Ин все-таки не хочет внять моей просьбе.

– Всем хорош наш брат Ван Ин, – заметил Янь Шунь. – Одна у него слабость: стоит ему хорошенькую женщину увидать, как глаза загораются, и он влюбляется по уши.

Сун Цзян вышел из-за стола и вместе с обоими главарями направился в заднюю постройку крепости к Ван Ину.

Ван Ин обнял Юэнян и домогался ее ласк. Тут подоспел Сун Цзян и оттащил Ван Ина.

– Брат! – обратился Сун Цзян к Ван Ину. – Раз ты герой и добрый молодец, то не положено тебе питать слабость к женскому полу. Если ты желаешь жениться, обожди немного. Я, Сун Цзян, сам буду сватом. Хорошую девицу посватаю, слово даю. Будет она тебе и чай заваривать, и воду подавать. Женой, настоящей женой возьмешь. А зачем тебе, спрашивается, эта вдова? Ну зачем?

– А ты, брат, к чему в мои личные дела вмешиваешься? – не унимался Ван Ин. – Для чего мои права ущемляешь, а? Нет, лучше уж уступи ее мне.

– Нехорошо ты поступаешь! – продолжал Сун. – Веришь ты мне, Сун Цзяну, или нет? Говорю, найду тебе подходящую. Ну чем тебя могла прельстить эта побывавшая замужем баба? Ведь над тобой все молодцы с рек и озер[22] потешаться будут. На смех подымут. А про Инь Тяньси, насильника, я тебе вот что скажу. Если я не вернусь в горы Лян[23], то другое дело. Но если только вернусь, даю слово: я отомщу Инь Тяньси за эту женщину.

Заметьте, дорогой читатель! Впоследствии Сун Цзян вернется на Лян-шань и станет во главе крепости. Инь Тяньси вознамерится отобрать поместье у Чай Хуанчэна. Тогда Сун Цзян пошлет Ли Куя, по прозвищу Черный Вихрь, и тот убьет Инь Тяньси. Событие это потрясет всю область Гаотан, но не о том пойдет речь.

Выслушал Янь Шунь увещания Сун Цзяна и, не спрашивая согласия Ван Ина, приказал позвать паланкинщиков. Юэнян подняли в паланкин.

Поняв, что пришло освобождение, Юэнян с поклоном благодарила Сун Цзяна.

– Вы спасли меня, почтенный атаман! – говорила она. – Жизнью я обязана вашей милости.

– Ой, нет! – возразил Сун Цзян. – Не я тут хозяин. Я только гость из Юньчэна[24]. Ты должна благодарить вот их, трех атаманов.

Юэнян поблагодарила главарей. У Старший, охраняя сестру, покинул горный лагерь. Они объехали гору Свежего ветра и, выбравшись, наконец, на большую дорогу, ведущую к Цинхэ, продолжили путь.

Да,

Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.

Не станем рассказывать, как У Старший, охраняя Юэнян, добирался до дому.

Поведаем о Пань Цзиньлянь. После отбытия Юэнян они с Чэнь Цзинцзи дня не упускали, чтобы не встретиться. Бегал он за ней как петух за курицей. Не расставались они ни в передней половине дома, ни у задних построек.

Но вот однажды насупила Цзиньлянь брови и в талии раздалась. Ходила она понурая. Ее весь день клонило в сон. Не хотелось ни есть, ни пить. Позвала она тогда к себе в спальню Цзинцзи и повела разговор.

– Послушай, что я тебе хочу сказать, — начала Цзиньлянь. — Мне эти дни на белый свет глядеть неохота. И в талии раздалась. А в животе бьется, стучит. Перестала пить и есть. Во всем теле тяжесть какая-то. Когда был жив сам, я мать Сюэ просила. Она мне средство из детского места давала и наговорила воду. Все думала — понесу. Только тогда никаких признаков не появлялось. А вот теперь, когда сам на том свете … . Давно ль мы с тобой встречаемся, и уж младенца жди. Помню, меня последний раз в третьей луне месячные беспокоили. Стало быть, ему шесть месяцев. Бывало, я над другими подтрунивала, а теперь и до меня черед дошел. И ты, пожалуйста, не притворяйся, будто знать не знаешь, ведать не ведаешь. Пока нет хозяйки, лучше разыскал бы средство для изгнания плода. Как выкину, мне сразу и полегчает. А то еще, чего доброго, дождусь — сотворю чудо-юдо, придется смерть молить. Людям на глаза будет стыдно показываться.