– Может лучше кто из местных первым пойдёт.

– Извини, про это не подумал. Аристарх!

– Да, командир!

– Тебя Толя заменит, спускайся, веди команду.

– Понял.

Группа начала постепенный спуск, как только они скрылись, Алексей начал командовать к постепенному отходу, сначала от дальних бойниц, и вот в помещении, они с Прохором остались вдвоём.

– Всё, командир, нужно и нам уходить, больше нам их не удержать.

– Да, Прохор уходим.

– Нужно вместе, одному люк не закрыть.

– Пошли!

Они одновременно оторвались от бойниц и прыгнули в колодец, почти в ту же минуту в середину посыпались гранаты. Алексей с Прохором только лишь успели вернуть на место каменную плиту, как внутри раздались взрывы. Плита тяжело опустилась в пазы. Прохор, потянул снизу за цепи, немного поколдовал и удовлетворённо двинулся вниз, вслед за Алексеем.

В колодце была кромешная темнота, луч фонаря уходил в глубину, где то там, вдали виднелись лучи точно таких же фонарей. Крутая винтовая лестница, вырубленная в породе, уходила всё глубже и глубже. Наконец они достигли дна. Весь отряд стоял у основания лестницы в небольшом гроте, люди осматривались, не до конца понимая, что будет дальше.

– Ну что «Сусанин», куда дальше?

– Дальше? А дальше, разбираем всю поклажу, берём вон там, в углу по несколько факелов, и идём вон тем проходом, – Прохор указал лучом фонаря, сначала на аккуратно сложенные в углу факела, а потом на почти незаметную щель, которую он назвал проходом.

– Факела-то зачем? – Поинтересовался Пётр.

– Факела для света. Идти нам долго придётся, здесь напрямик не пойдёшь, только туда, куда проход ведёт. Фонарей надолго не хватит, поэтому их лучше поберечь. Понятно, или ещё будут вопросы?

– Понятно, – вздохнул прапорщик.

– Вот и отлично, так что разбираем всё и полезли в эту самую щель, которую наш друг назвал проходом, – подвёл итог Алексей.

В щель, протискивались, действительно долго, но зато за ней был достаточно широкий ход, уходивший куда-то внутрь горы.

– Во теперь зажигаем три факела, один впереди, второй в середине и третий сзади, и пошли.

– Да, вот ещё по таким катакомбам я и не лазил. А ты уверен, что они не поймут, куда мы делись?

– Не должны, если конечно церковь догорит и завалит лаз. Хотя есть у меня сомнение. Поэтому нужно торопиться, чем дальше уйдём, тем больше шансов оторваться от возможного преследования. Учтите, ещё одно. Здесь вечная мерзлота, по сути, мы с вами находимся в такой природной морозильной камере, и наше спасение только в движении.

– Странно, а мороза совсем не чувствуется, – удивилась Вероника.

– Это только попервой, пока мы разгорячённые боем, адреналин в крови играет. Пройдёт немного времени, и Вы милая барышня почувствуете его.

– Ладно, хватит разглагольствовать, пошли, веди нас дальше.

Отряд двинулся вперёд.

Проход в горе то расширялся, то сужался, постоянно меняя направление и уровень, он, то шёл вниз, потом внезапно поднимался, но определить на какой глубине они находятся было невозможно. Иногда Алексей замечал ответвления. Мимо которых они проходили спокойно, не задерживаясь. На некоторых развилках Прохор, шедший всё это время в голове колонны, останавливался, что-то рассматривая, и немного подумав, шёл дальше.

Привалы первое время делали каждые полтора часа, но со временем идти становилось всё тяжелее, последние два коротких привала сделали через час.

– Поднимаемся, пора идти дальше, – Прохор встал на ноги, – нельзя здесь долго сидеть. Ещё три – четыре перехода и будет место отдыха.

Люди потихоньку начали подниматься, внезапно тишину нарушил какой-то непонятный вой. Люди начали оглядываться, не понимая, что это. А это оказался профессор. Он лежал, скрючившись на полу прохода, и тихонько выл.

– Не могу, больше, не пойду, что хотите со мной делайте, не могу я по этим вашим катакомбам скитаться, – он вскочил не четвереньки и начал быстро, быстро ползать от одного к другому, – отпустите меня. А? – Быстров остановился у ног Алексея, в его взгляде, совершенно безумном ещё просматривались боль и мольба. – Отпустите, я Вам всё расскажу, что я узнал, где золото хранится, что Фирсову рассказал, – умоляюще попросил профессор.

– Вы не вернётесь, уважаемый, – Прохор подошёл и попробовал успокоить обезумевшего от страха человека, – Вы не найдёте выхода, заблудитесь и замёрзните в катакомбах.

– Я? Я всё знаю, я знаю, как идти, – старик внезапно подпрыгнул и, ухватившись за куртку егеря, начал прерывисто, полушёпотом говорить тому прямо в лицо, – ты всех заведёшь, все сгинут, как твой дед завёл. А я останусь. Останусь живым. Я выйду и найду это ваше золото. А ты всех заведёшь и сам вместе с ними погибнешь. А я нет. Я останусь, – с каждой фразой его голос становился всё громче и громче.

Прохор с усилием оторвал руки профессора от своей одежды и оттолкнул его.

– Успокойся, уважаемый, – было заметно, что егерь насилу сдерживается, Алексей с интересом наблюдал за всем происходящим.

– Нет, вы не понимаете, он всех вас погубит, – профессор вновь заметался от одного к другому, тут он остановился возле Кузьмича. – А и ты тоже здесь? Вся шайка в сборе, только вот что-то вашего третьего не видно. Куда молоденького дели? Зажарили уже? Я знаю, мне отец всё рассказал, как вы деток маленьких на костре жарили и ели, как его чуть не съели, только он хитрее оказался, убежал от вас. А почему вы такие молодые? А, понимаю, на человеченке не старятся.

– Быстов, прекрати этот безумный бред, – Алексей прикрикнул не него, схватил за шиворот и основательно встряхнул.

Тот обернулся на Мещёрякова и посмотрел прямо в глаза, во взгляде старика уже не осталось ни капли разума, он горел безумием и диким, животным страхом.

– Ты кто, я тебя не знаю? Кто ты? Нет, не может быть, здесь не должно быть никого, все-все мертвы. Я всех вас сейчас убью, убью и потом съем, как они когда-то своих деток ели, а кровь вашу пить буду. Мне не нужна вода, кровь она вкусная и полезная. – Он в очередной раз огляделся вокруг, его взгляд замер на Веронике, – а вот и первая, твою кровушку я долго пить буду, – старик совершенно неожиданно прыгнул на девушку. Вероника интуитивно отшатнулась, и это спасло её ели не от смерти то от серьёзной травмы, потому, что зубы обезумевшего с силой клацнули возле самого её горла.

В следующее мгновение, Алексей коротким ударом сбил профессора с ног, тот отлетел к стене, дёрнулся и замер. Ни кто не понял, что произошло, но поднеся факелы к застывшему телу, всё сразу стало понятно. Голова, обезумевшего профессора лежала на остром камне, и из виска, сочилась тоненькая струйка крови.

Алексей приподнял голову. Камень был как шип и вошёл в голову, сантиметров на десять, проломив височную кость. Смерть наступила мгновенно. Ещё мгновение назад безумные глаза профессора наводили тоску и ужас, а сейчас в них остались только тоска, тоска и безысходность, но через мгновение пропали и они.

– Что Вы сделали, Алексей Павлович, это был такой беспомощный человек, – увидев смерть так близко, Вероника совсем поникла.

– Вера, этот беспомощный человек готов был перегрызть тебе горло, всего минуту назад, и если бы я его не оторвал от тебя, то на его месте лежала бы ты. Постепенно расставаясь с собственной жизнью, по мере того, как из тебя вытекала кровь, поверь, в этих условиях, мы бы тебя не спасли.

Девушка ничего не ответила, она только присела возле Быстрова и, проведя ладонью по лица, закрыла ему глаза. Алексей подошёл сзади, поднял её за плечи.

– Всё, успокойся, нам нужно идти дальше. Прохор, Аристарх, что будем делать с телом?

– Его нужно похоронить, – вместо егерей ответила Вероника.

– Он уже похоронен, глубже хоронить некуда, а могилу здесь мы просто не выкопаем, это базальт. – Ответил девушке Аристарх, – просто положим его вдоль прохода, и пускай покоится себе с миром.