– А все эти боковые проходы, куда они ведут.

– Этого мы не знаем. Ещё в детстве, когда отец показывал нам пути, он запрещал ходить этими проходами, говорил, что там тупики и пропасти. Вот мы никогда и не совались туда, да это и по схемам видно, ведь эти закрывающие кресты не мы рисовали.

– А кто?

– Наверное, те, кто жил задолго до нас, те, кто считал эти пещеры своим домом. Вот эти гроты тоже ими построены, а может, просто приспособлены к местам стоянок, но мне кажется, что всё же построены.

– Почему построены? – Спросила Вероника.

– А Вы барышня, приглядитесь хорошенько, все они идеально круглой формы, природа не может такого создать, и кроме того, в них существует замысловатая система вентиляции, смотрите дым уходит не оставляя следов, свежий воздух поступает, и самое главное тепло сохраняется. Не будь таких вот пристанищ, мы в этом морозильнике уже давно бы окочурились. А люди здесь жили. Вот с водой у нас действительно проблема, воду нужно пополнять в самое ближайшее время.

– Да и с едой не густо. Сколько мы здесь ещё будем бродить? – Поинтересовался Пётр, на нём был весь учёт припасов, кому, как ни прапорщику было это поручить.

– Давай подсчитаем. До хранилища нам ещё около суток пути, с одним перерывом на ночёвку, и около двух суток на поверхность, на том пути тоже есть два грота для ночёвки.

– Итого, – подсчитал Алексей, – четверо с небольшим, плюс ещё одна ночёвка, значит, около пяти суток. Что с продуктами?

– Продуктов мало, осталось не больше чем на три дня.

– Понятно, порции сократить, стоянки тоже, до хранилища идём без остановок, таким образом, сократим около десяти часов ходу, там минимальный отдых и дальше, на последнем переходе остановки на отдых получается две. Так?

– Так, – подтвердили егеря.

– Не более четырёх часов. Таким образом, около суток пути урежем, а на земле уже легче будет, там можно и мясо свежее найти.

– Тяжело будет в таком темпе идти. – Возразил Аристарх. – Катакомбы спешки не любят.

– У тебя есть другие предложения?

– В принципе нет.

– Тогда и не возмущайся. Всё, сейчас ещё три часа на отдых и выступаем, всем спать.

– Алексей Павлович, не хочется спать, выспались уже все, может пускай Прохор дальше расскажет, – попросила Вероника.

Алексей внимательно посмотрел на девушку, потом обвёл взглядом всех присутствующих. В глазах отряда был интерес и полная поддержка.

– Хорошо, коль так, то так, но только потом на переходе не пенять, что устали, спуску ни кому не дам. Продолжай Прохор.

Небольшой отряд вновь расселся поближе у костра, егерь подбросил в него пару поленьев, от чего огонь разгорелся сильнее, освещая неровным светом лица людей. Все с интересом ждали продолжения рассказа.

– В таком случае слушайте дальше…

Отряд спешил подземными переходами, многие казаки, ещё не бывавшие здесь, удивлялись тому, насколько уверенно вёл их есаул, а тот действительно спешил, на широких участках проходов, он чуть ли не бежал, увлекая за собой весь отряд. Тяжелее всего приходилось полковнику Гуревичу. Рана, пусть и не тяжёлая, но всё равно давала о себе знать. Наконец послышалось дуновение свежего ветерка, и вскорости отряд вышел не поверхность. Подземный ход заканчивался высоко на скале, непосредственно нависшей над деревней, и был скрыт от посторонних глаз замысловатой системой камней. Не зная, что здесь расположен вход в пещеры, просто невозможно было его найти.

Вахрушев вывел отряд и приказал рассредоточиться по гребню скалы, так, что бы просматривалась вся деревня. Улёгшись на краю, он внимательно оглядел дома и улицы. Они всё-таки опоздали. Люди Фирсова, уже хозяйничали внизу. Сельчан видно не было, только возле церкви, почему то стоял вооружённый караул, а на больших всегда открытых дверях храма, висел огромный замок. Да на площади возле церкви четверо плотников сооружали виселицу. То, что это была именно она, сомнений не возникало.

– Опоздали, господин полковник, они умудрились прийти раньше нас. По всей видимости, людей согнали в храм и там заперли.

– Почему ты так решил?

– Смотрите сами, церковь закрыта на замок и караул возле неё стоит.

– Да, похоже, Вы есаул правы. – Полковник ещё раз внимательно осмотрел деревню, – какие будут предложения?

– Днём нам к ним не подступиться, нужно ждать темноты, тогда сможем потихоньку снять караул и вывести людей. Согласен, ждём, господа офицеры, выставить наблюдателей, остальных людей отвести.

– Господин полковник, – внезапно окликнул командира один их казаков, – поглядите вниз.

– Что там ещё? – офицеры подошли к краю и глянули на деревню.

Из дома старосты вышла процессия, это был сам староста, его жена Марфа и младшая дочь Фёкла. Людей раздетых, босых и со связанными за спиной руками вели в окружении четверых бойцов в направлении церковной площади, возглавлял процессию Фирсов.

– Что они такое задумали, – Вахрушев отказывался понимать, что происходит внизу.

Людей подвели к виселице, сооружение которой только закончили и, поставив на лавку, начали приспосабливать на их шеях петли. Трудились сноровисто, было заметно, что дело для этих людей привычное. Николай вскинул карабин и прицелился.

– Отряд цельсь, – Скомандовал Гуревич, – огонь залпом по команде, смотрите братцы, людей не задеть. ОГОНЬ!

Залп прозвучал неожиданно громко, как груши с дерева попадали те, что сидели на поперечине и подтягивали верёвки, кто раненый, а кто и убитый. Уцелел только сам Фирсов, да один боец, просто они находились по ту сторону и были загорожены телами старосты и его семьи. Бравый палач как заяц бросился вдоль заборов и моментально скрылся в доме старосты, откуда только что и вышел. Из деревни в направлении скалы, где засели казаки, открыли беспорядочную стрельбу. Но перестрелка эта не имела никакого смысла, люди на скале были хорошо укрыты. Стрельба длилась минут десять, потом замолкла. Прошло ещё минут двадцать и из дверей дома старосты, высунулся белый флаг, затем вышел державшие его боец и следом, прячась за солдатом, показался Фирсов. Потом вышел Быстров и ещё один боец. Эти четверо пересекли площадь и направились к околице, которая заканчивалась у скалы.

У самого подножья они остановились.

– Эй, Гуревич, или как там тебя, – крикнул Фирсов, – покажись, поговорим.

Полковник вышел на край скалы.

– Я слушаю Вас.

– Значит так, полковник, вот те, что на виселице, примерно через полчаса превратятся в ледышки, мне всё равно как они сдохнут, так даже интереснее. Остальные пока сидят в церкви, но при малейшей попытке их освободить, церковь будет подожжена, я предусмотрительно полил её керосином да маслом этим самым церковным, запасливый у вас поп оказался, много у него этого добра. И вот теперь ответь мне на вопрос, ты этого добиваешься?

– Что Вы предлагаете за освобождение людей?

– Ты отдаёшь нам золото, мы отпускаем людей, всё других условий не будет, иначе мы будем поочерёдно выводить их из церкви и вешать. Вешать буду ночью.

– Господин полковник, – зашептал сзади Вахрушев, – я его сейчас сниму.

– Не сметь есаул, мы не можем уподобляться им, тем более что он прикрыт солдатом.

– Так что полковник, ты согласен?

– Да, только сначала, Вы даёте возможность снять людей, поле этого отпускаете всех из церкви и только потом мы проводим Вас к золоту.

– Нет, ты меня не понял, полковник, условия буду диктовать я. Этих висельников я дам тебе снять, но только их. Остальных я выпущу только после того, как увижу золото. Иначе все они сгорят в этой самой церкви.

– Хорошо, я согласен, поле того, как люди будут сняты и проведены к нам, я пропущу твоих солдат и проведу вас к золоту.

– Вот это другой разговор, можешь забирать этих висельников. – Парламентёры развернулись и пошли назад.

– Вахрушев, Николай, бери двоих и иди, забирай людей, Лошицкий!

– Слушаю господин полковник.