Ф р. М е д и ч и
Еще бы! Что ж, пошли!
Ц а н х е
К побегу приготовьтесь.
Ф р. М е д и ч и
До рассвета.
(Уходит Цанхе.)
Так вот в чем дело! Я и знать не мог,
Как обе смерти эти приключились!
(Входит Цанхе.)
Ц а н х е
Вы обождете в полночь у часовни?
Ф р. М е д и ч и
Да.
(Уходит Цанхе.)
Л ю д о в и г о
Ну что ж, теперь за дело!
Ф р. М е д и ч и
Плевать на правосудие!
Оно ль помеха? Мы — как куропатки,
Нам лавр набитый зоб освободит.
Потомство, увенчав, покроет стыд.
(Уходят.)
СЦЕНА 4
Входят Фламиньо и Гаспаро, переодетый в одежды рыцаря Святого Джона, с одного входа, у второго стоит Джованни.
Г а с п а р о (к Фламиньо)
А вот и молодой герцог.
Вы видели кого-либо прелестнее?
Ф л а м и н ь о
Я знал пащенка одной нищей, который был обольстительнее его. С чем бы ни сравнили его лицо — всё не годится. Однажды изысканный павлин, который был в чрезвычайном фаворе, услышал, как жаворонок сравнил его с царственным орлом. На что он ответил: орел красивее его не опереньем, а длинными когтями. Его же когти со временем тоже отрастут. (К Джованни.) Прекрасный мой господин!
Д ж о в а н н и
Умоляю, оставьте меня, сударь.
Ф л а м и н ь о
Ваша светлость должны быть веселы. Это мне приходится грустить, вы ведь знаете, что сказал маленький мальчик, сидевший верхом за спиной отца.
Д ж о в а н н и
Так что же он сказал?
Ф л а м и н ь о
«Когда вы, отец, умрете, — сказал он, — вот тогда, надеюсь, я и сяду в седло». Как здорово человеку сидеть в седле самому — он может подниматься на стремена, оглядываться вокруг себя и видеть всю окружность полушария. Вы, государь, теперь в седле.
Д ж о в а н н и
Повторите свои молитвы и покайтесь.
Подумать о сокрытом близок час.
Печаль — дитя греха, слыхал не раз.
(Уходят Джованни со свитой и Гаспаро.)
Ф л а м и н ь о
Повторить молитвы? Он угрожает мне изумительным образом! Я уже и так рассыпаюсь на кусочки. Пусть меня истолкут в ступе, подобно Анахарсису{239}, мне всё равно. И всё же эта смерть была бы хороша для ростовщика, если бы его самого и его золото истолкли вместе. Вот был бы лечебный бульон для дьявола! У него уже злобный взгляд его дяди!
(Входит придворный.)
Что за карлик? Эй, сударь, вам чего?
П р и д в о р н ы й
Желает юный князь,
Чтоб вы не посягали покой его нарушить боле.
Ф л а м и н ь о
Пока малы и волк, и ворон —
Все — милые повесы.
Итак, ваш долг меня прогнать?
П р и д в о р н ы й
То воля князя.
Ф л а м и н ь о
Воистину, господин придворный, не всякая служба требует крайних мер. К примеру, вдруг однажды некую благородную даму среди ночи вытащат из постели и отправят в замок Св. Ангела{240} или вон в ту башню, а на ней, кроме ночной рубашки, ничего не будет. И, скажем, привратник задумает жестокую выходку — потребует снять верхнюю одежду, стащит с нее через голову рубашку и останется она голой?
П р и д в о р н ы й
Отлично: вы в хорошем настроении.
(Уходит придворный.)
Ф л а м и н ь о
Изгонит ли он меня со двора? Пылающая головня вне камина дымит сильнее, чем в нем. Я задушу кого-нибудь из них.
(Входит Фр. Медичи в образе Мулинассара.)
Ну что? Ты грустен.
Ф р. М е д и ч и
Печальнейшее зрелище я видел.
Ф л а м и н ь о
Другое видишь здесь:
Придворный жалкий в опале.
Ф р. М е д и ч и
Ваша мать за два часа
В глубокую старуху превратилась.
У трупа, видел, кружится она
И песнь печальную поет
В слезах и тяжких причитаньях —
Таких, какие бы и те, что с трупом ночи коротают,
Не вынесли бы. Верь,
Насилу дверь нашел глазами —
Мешали слезы.
Ф л а м и н ь о
Я видеть мать хочу.
Ф р. М е д и ч и
Весь ваш недобрый вид
Лишь слез добавит.
Ф л а м и н ь о
Я видеть всех хочу.
Они за драпировкой. Я открываю,
Там — языческий их стон.
(Отдергивает занавес: Корнелия, Цанхе и три другие дамы кружатся вокруг тела Марчелло. Слышится песня.)
К о р н е л и я
Увянул розмарин{241}. Несите свежий —
Пусть на его могиле прорастет,
Когда и я умру и разложусь. Булавку! —
