Но вернемся в Мичиган.

В Детройте, этом центре американского автомобилестроения, нет ни метро, ни надземной дороги, мало автобусов и очень слабо развито пригородное сообщение, поэтому без индивидуального автомобиля приходится туго.

Как-то на одной из площадок для отдыха, где мы решили пообедать, наше внимание привлек старенький, видавший виды автомобиль. Выхлопная труба его была подвязана куском медной проволоки. Четверо детей, мал-мала меньше, муж и жена сидели за столом и что-то ели.

— Не возражаете, если мы расположимся рядом? — спросили мы.

— Что вы, пожалуйста, — ответил отец семейства.

Это был высокий, красивого телосложения негр.

— Путешествуете с семьей?

— Да. путешествуем, — с горечью ответил он. — Вот уже год, как «путешествуем». А что остается делать? — задал он вопрос не то нам, не то себе. — Раньше мы жили на юге в Миссисипи. Но я не в состоянии был прокормить семью. Вот и путешествую из Штата в штат. Подрабатываешь, где придется. Кое-что заработал в Детройте, но постоянной работы не нашел.

— Ну и куда же вы направляетесь теперь?

— Хочу в Чикаго. Может, там устроюсь.

Нам ничего не оставалось, как пожелать этой негритянской семье удачи в поисках работы.

И снова мы в пути. За окном автомобиля все также мелькают щиты реклам, а из радиоприемника все настойчивее звучит голос Чикаго. Уже начало темнеть, когда мы буквально ворвались в сплошном водовороте автомашин в ночной Чикаго…

Собственно говоря, долгое время мы даже не могли понять, где находимся: спереди, сзади, со всех сторон нас окружили сотни тысяч мчащихся на бешеной скорости автомашин. По автотуристской карте и по вывескам-указателям мы, наконец, разобрались, что этот дикий поток автомашин вынес нас на так называемую «Чикагоу Скай-Вей»[23], и мы уже мчимся через ночной Чикаго. Где-то далеко внизу под нами город, а здесь, наверху, на поднебесной автостраде, кроме мчащихся расцвеченных огнями автомобилей, автобусов и траков, не видно ни одного пешехода. Да их, собственно, и не бывает на таких дорогах.

Справа и слева Чикаго горит и сверкает огнями иллюминаций, внезапными вспышками и игрой световых реклам. Так продолжалось более часа, пока мы не выбрались из этого неимоверного водоворота машин и не спустились «на землю». В течение нескольких часов путешествовали по ночному Чикаго. Возможно потому, что мы сразу же попали в самый интенсивный поток быстро несущихся автомашин, Чикаго произвел: на нас впечатление города еще более шумного и суматошного, чем Нью-Йорк.

С севера на юг Чикаго растянулся более чем на сорок километров. Деловой и торговый центр города окружен высокой эстакадой надземной электрической дороги, поэтому центр Чикаго называют «Луп», что в переводе значит «Петля».

Если Нью-Йорк американцы называют «юник», то есть единственный в своем роде, то о Чикаго они говорят: «Ай вил сити», то есть «Город — я желаю», или «Сити ов тауэрс» — «Город башен».

Менее чем за 130 лет со дня основания на месте бывшего болота разросся город, который стал крупнейшим индустриальным, финансовым и торговым центром страны с населением около семи миллионов человек. Чикаго является самым крупным в стране металлургическим центром. Здесь выплавляется почти треть всего годового количества стали в США. Он занимает в стране также ведущее место по научно-исследовательским работам в области промышленности. В отличие от Нью-Йорка город свободно разрастается во всех направлениях. Американцы считают Чикаго наиболее «американским» городом из всех городов страны — «Город — хозяин страны», в то время, как Нью-Йорк во многих отношениях город-космополит.

Бесспорно, Большой Чикаго по праву завоевал звание столицы американского Среднего Запада. Да и не только Среднего Запада, — это внутренняя столица США.

Пожалуй, в Чикаго ярче и нагляднее, чем в любом другом городе Америки, проявляется американская тенденция к использованию превосходной степени прилагательных, или, другими словами, стремление прихвастнуть и приукрасить. Здесь почти все «непревзойденное», «единственное», «самое лучшее» и, главное, «истинно американское». Местные жители и слышать ничего не хотят о Нью-Йорке и считают Чикаго «самым американским» городом.

В том, что это «истинно» американский город, мы убедились очень скоро. Гораздо сильнее, чем где-либо, проявляются здесь американские контрасты — это город необыкновенной роскоши и невероятных трущоб.

Самые богатые жители Чикаго живут на Золотом берегу озера Мичиган. Со смотровой площадки на 41 этаже «Прудэншэл билдинг» открывается красочная картина: со всех сторон поднимаются небоскребы, сотни тысяч разноцветных автомобилей стоят на огромнейших парковках, беспрерывный поток машин движется по улицам, вдали озеро Мичиган с яхт-клубами и прибрежный парк… Чикагские небоскребы имеют свои особые очертания, между ними много простора и голубого неба. Небоскребы стоят как-то свободней и не громоздятся друг на друга, как в Нью-Йорке. Здесь все массивно, величественно, особенно когда едешь на автомобиле по Мичиган-авеню или по улице Ла-Саль, по Золотому берегу, но стоит отъехать немного в сторону от этих роскошных улиц и перед вами открывается иная картина — трудовой Чикаго. С нью-йоркским Гарлемом может вполне потягаться чикагский Брунзвилл — негритянский район города, где трудовой народ ютится в трущобах из одно- и двухэтажных кирпичных зданий, построенных десятки лет назад. Многие живут в каких-то деревянных будках с дырявыми крышами и окнами, заткнутыми тряпьем или заколоченными жестью или фанерой.

В 1961 году, по сведениям американской печати, в Чикаго и его окрестностях насчитывалось 1 миллион 125 тысяч остро нуждающихся в продовольственной помощи. Трущобы Чикаго кишат крысами. В городе даже имеется специальное управление по борьбе с ними, но толку от этого мало. Гнетущее зрелище в этой богатой стране представляют собой очереди безработных, выстраивающиеся в ожидании тарелки супа или куска хлеба. А в это время на правительственных складах накапливаются «излишки» на миллиарды долларов, потому что капиталистам и их монополиям надо сохранить высокие цены на рынке.

Безработица в США является проблемой номер один. Рост экономики страны не в состоянии вовлечь в производство новых рабочих, появившихся на рынке труда, и сократить число безработных. Проблему безработицы осложняет рост производительности труда, особенно в связи с автоматизацией. Уже много лет безработица в США держится на уровне, при котором число безработных составляет от 5 до 7 процентов общей численности рабочих.

По подсчетам правительства США, одна пятая всех мужчин, женщин и детей Америки принадлежит к бедным семьям. А это составляет более 30 миллионов человек. В самом трагическом положении находится примерно 8 миллионов таких людей, живущих на пособие, которое не дает им лишь умереть от голода.

Среди безработных в США особенно много неквалифицированной молодежи. Современное американское общество не может обеспечить всю молодежь не только работой, но и дать ей образование, особенно специальное. А сокращение рабочей силы идет главным образом за счет автоматизации и новой технологии, тем самым увеличивается потребность в рабочих, которые имеют специальность, и уменьшается спрос на неквалифицированный труд.

Экономические спады в стране прежде всего сказываются на молодежи: ее принимают на работу последней и увольняют первой. Вот что писал по этому поводу в 1965 году Чэндлер Броссард в журнале «Лук»:

«В настоящий момент, по имеющимся сведениям, работы не имеет 1 миллион молодых людей в возрасте 16–25 лет. Большинство из них оставили школу, не окончив ее, и не имеют никакой квалификации. Примерно 2,5 миллиона юношей и девушек из общего числа в 10,8 миллиона учеников 8—12 классов оставляют школу раньше времени. По подсчетам властей, в ближайшие несколько лет число таких молодых людей достигнет 7,5 миллиона человек».