– Идем, Руслан, немножко осталось.

Друг попытался согнать с плеча птицу, но она приклеилась намертво и даже ухватилась клювом за футболку.

– Я должна попасть в страну Восходящего солнца.

– Так отправляйся, – рассердился Руслан, – мы-то тебе зачем?!

– А втроем веселей, разве нет?

– Да…нет, ах черт, привязалась, нам не нужна компания! – Он стряхнул все-таки птичку с плеча и повторил: – Нам не нужна компания таких, как ты.

Колибри взлетела и тут же приземлилась на плечо к Даше.

– Позвольте мне отправиться с вами, – взмолилась пичужка, – мне нужно, очень нужно!

– Нет! – Руслан упрямо покачал головой.

– Я вам не помешаю, честное слово, вы меня даже не заметите.

Даша покосилась на друга и спросила:

– А может, пусть?

– Ага, а кто кричал, что границу пересекать нельзя? Кто нажаловаться на нас хотел?

Даша огорченно вздохнула и развела руками:

– Вы ведь хотели на нас нажаловаться.

Колибри наклонилась к ее уху и прошептала:

– Я вам помогу.

– Чего она там шепчет?! – возмутился друг.

– Обещает помочь.

– Отправить нас на казнь? – снисходительно улыбнулся он.

Птичка взлетела.

– Я знаю, как можно пересечь границу незамеченными, я помогу.

Ребята переглянулись и, ни слова не говоря, зашагали в сторону леса.

Они наконец достигли леса, но колибри все не отставала.

– Я вам помогу, без меня вы попадетесь! Я знаю, как пройти незамеченными, возьмите меня, вы не пожалеете!

Руслан первым вошел под тень деревьев и обернулся. Даша с порхающей вокруг нее колибри стояла в лучах солнца и улыбалась. Волосы в беспорядке, сарафан как его футболка: кое-где в мелких дырочках от клюва птиц, руки-ноги исцарапаны, заколка в виде божьей коровки съехала на затылок. Но улыбка грела как солнце в жаркий день и даже потрепанный вид ничуть девочку не портил.

– Ну как там? – Голос подружки вывел его из задумчивости.

Он огляделся и пожал плечами.

– Вроде нормально, прохладно только.

Даша подошла к нему, колибри устремилась следом.

– А почему бы тебе не полететь в страну Восходящего солнца одной? – спросил Руслан колибри, усевшуюся на нижнюю ветку дуба. – Зачем мы тебе нужны?

Птичка не успела ответить, вмешалась Даша:

– Пусть остается с нами, если так хочет, она ведь нам не мешает.

Он хмыкнул и без возражений двинулся между деревьями. Тропы не было, они шли по невысокой травке. Там, куда попадали лучи солнца, виднелись цветочки.

– Не так быстро! – крикнула Даша. – Нога болит.

– Забыл, – сознался Руслан, дожидаясь, пока подружка дойдет до него. – Подорожник! – радостно вспомнил он и полез в карман.

– Думаешь, поможет? – с сомнением взяла у него лист девочка.

– Откуда у вас эльфийский подорожник? – изумилась колибри.

Даша сняла босоножку и приложила подорожник к вспухшей лодыжке.

– Эльфы никому не позволяют рвать волшебный подорожник. Вам подарил его предводитель эльфов, да?

– Что-то вроде того, – соврал Руслан и посмотрел на Дашу, снявшую лечебный листик. – Ну как, помогло?

– Не знаю, – подружка поднялась и пошевелила ступней. – Не больно.

– Еще бы, – воскликнула колибри. – Эльфы самые лучшие знахари во всем королевстве, даже волки тайно обращаются к ним за помощью.

– Можно идти дальше, теперь все нормально, – объявила Даша и надела босоножку.

Руслан сверил путь с компасом и махнул вперед, куда указывала стрелка.

– Откуда у вас компас Яги? – Колибри взлетела с ветки и приземлилась ему на руку.

– Ты задаешь слишком много вопросов… – На миг мальчик задумался. – Как там тебя звать-то?

– Ногли, – представилась птичка.

– Хорошо, Ногли, если ты хочешь быть с нами, не приставай с расспросами, – предупредил Руслан.

– Ягу сторонятся, она нелюдимая, многие ее побаиваются.

– А нам она показалась хорошей, – возразила Даша, стараясь идти с другом в ногу.

– Не знаю. – Колибри села ей на плечо. – Я ее никогда не видела.

– Если ты ее не видела, откуда знаешь, что она нелюдимая? – удивился Руслан.

– Слухи.

Ребята засмеялись.

Лес сгущался, светлых пятен встречалось все меньше, воздух становился прохладнее.

Даша засмотрелась в сторону и угодила лицом в паутину. Она взвизгнула. Пауков она боялась с младенчества, однажды один особо крупный залез в ее розовый манеж.

Друг подскочил к ней и помог снять паутину. Когда же дело было сделано, они услышали недовольное бурчание:

– Ну вот, столько трудов насмарку, так всегда, ну что за жизнь!

На уцелевшей части паутины сидел жирный мохнатый паук и укоризненно смотрел на них.

– Мамочки, – прошептала Даша и спряталась за плечом Руслана, пролепетав: – Мы не хотели, не сердитесь!

Друг усмехнулся.

– Такому огромному пауку ничего не стоит сплести такую паутину, даже лучше.

– Оно конечно так, – согласился паук, – но я старался, работал всю ночь, не покладая моих бедных лап.

– Простите, я не хотела, мне очень жаль, я виновата, но я сожалею, – затараторила Даша, не отрывая испуганных глаз от двигающихся мохнатых лап паука.

– Виновата-виновата, стрик трудился, старик работал, а ты… ты пришла и все испортила!

Даша не успела даже вскрикнуть, как паук потянул за ниточку и очутился у самого ее лица.

– Симпатичная, миленькая такая, – отметил паук, повиснув перед ней вверх тормашками.

– Спасибо, – выдавила она из себя, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь.

Руслан заметил, что подружке страшно, и подтянул ее за руку к себе.

Паук разочарованно вздохнул.

– Работу мою испортили и даже поговорить по душам не хотите. – Он спустился на паутинке ниже, опустился на землю и побежал по толстому стволу дуба. – Жестокие люди, жестокие, обидят и уходят, вот какие вы, вот как обращаетесь с тем, кто слабее и не может за себя постоять, – бормотал он, поднимаясь вверх по дереву.

– Ну что вы, – воскликнула Даша, – мы хотим, очень хотим с вами поговорить!

– Да я ведь вижу, как ты вся такая симпатичная скривилась, знаю я, что ты думаешь обо мне: «Урод мохнатый, да его невозможно полюбить». А я вот что скажу: и такого можно любить, можно, я уверен!

Руслан застонал, он-то знал, как легко растопить сердце подружки. Она не могла пройти мимо того, кто нуждался в ней. Не могла никого бросить без помощи, и ее все любили, потому что добрее и искреннее не сыскать. Она как никто умела сочувствовать и ободрять, даже жалость у нее была другая – не унижающая.

– Я совсем так не думаю, – прошептала Даша и, покраснев, прибавила: – Если только самую чуточку.

– Понял я, понял, – паук снова повис на паутине.

– Кто бы мог подумать, что пауки такие чувствительные, – прощебетала Ногли, взлетая с Дашиного плеча и пересаживаясь к Руслану на голову.

– М-м, да я могла бы тут устроить себе временное гнездышко, – обрадовалась птичка.

Руслан тряхнул головой, Ногли только у самой земли успела взмахнуть крылышками и не упасть.

– Ты чего это?! Чуть не убил!

Мальчик пригладил взлохмаченные волосы и бросил:

– Никакого гнезда на моей голове ты не совьешь, наглая… – Не найдя слов, он умолк и обиженно поджал губы.

Даша подошла ближе к дереву и протянула руку.

– Видишь, я совсем не боюсь, залезай ко мне на ладошку.

Паук недоверчиво спросил:

– Правда? Можно?

– Да-да, конечно можно, забирайся!

Паук медленно, точно сомневаясь, двинулся вниз по стволу, туда, где девочка держала вытянутую руку. Добравшись до цели, он поставил одну лапку на маленькие пальчики и снова спросил:

– Можно?

Даша осторожно взяла паука и сама посадила себе на ладонь.

– Ну вот, ты очень хороший и милый, – проворковала она, поглаживая паучка указательным пальцем. От удовольствия паук зажмурил глаза.

– А мы скоро полетим дальше? – нетерпеливо спросила Ногли, про которую все благополучно забыли.