Литмир - Электронная Библиотека

— Во всяком случае, подобный исход нельзя исключить. Она усмехнулась — или всхлипнула?

— Только этого не случилось? Что же заставило вас в это уверовать — то, что мы ничего не рассказали? А–а, наверное, все дело в том, что они заставили нас снова натянуть брюки! Очень заботливо с их стороны! Впрочем, они к тому времени просто решили поразвлечься с Арчи.

Каждое слово звучало резче предыдущего, и Метью знал, что отчасти ее горечь вызвана его отношением к тому, что ему довелось услышать, — потрясением и даже отвращением, хотя он и старался что было силы прогнать это последнее чувство. Его ужасало не только само событие, но и то, как небрежно и безжалостно Эйприл его описывала.

Стараясь не смотреть на нее, он пробормотал:

— Я не знал… Простите.

— Вы никогда ничего не знаете… Как, по–вашему, должна поступить в наши дни банда мужчин, захватившая беспомощных женщин?

Сам стыдясь своего вопроса, но не в силах с собой справиться, он спросил:

— Это случалось и раньше?

— Смотрите на меня! — крикнула она. Ее лицо сделалось злым. — Хотите, расскажу, как это было в первый раз? Это случилось на следующий день после того, как я встретила Лоренса, и через два дня после того, как я зарыла могилы. Я первой увидела их и окликнула, потому что мне тогда казалось, что важнее всего, чтобы выжившие нашли друг друга. Дура: тешила себя иллюзией, что если люди и изменились, то к лучшему, в сторону большей гуманности, а не к худшему. Я не могла поверить собственным глазам, когда они бросились на меня. Я, конечно, сопротивлялась. Я еще не поняла тогда, как это глупо — сопротивляться. Тогда мне было больно, потом — нет.

— А Лоренс?

— Мы разошлись, потому что хотели захватить при поисках площадь побольше. Он мог бы услышать крик, но я, борясь с ними, не кричала. Их было двое, оба силачи, моложе тридцати лет. Если бы он прибежал, досталось бы и ему — только и всего. Когда меня оставили в покое, я уползла и нашла его. Это, знаете ли, связывает — когда мужчина утешает женщину, которую поколотили и изнасиловали двое здоровяков.

— Я уже сказал, что очень сожалею. Вы вовсе не обязаны об этом распространяться.

— Не обязана? Вы уверены? А ведь Лоренс меня не только утешил: в его кабинете были внутриматочные контрацептивы; мы откопали их, и он оснастил меня этой штучкой. Знаете, такой стальной завиток со смешными нейлоновыми усиками. Очень хитроумное приспособление. Лоренс и Сибил с Кэти ими одарил, когда они к нам прибились.

Метью старался скрыть охватившую его панику, но Эйприл не сводила с него взгляда.

— Да, Кэти! Это оказалось очень своевременно, потому что дня два спустя то же самое случилось и с ней. Тогда наших мужчин заставили смотреть на происходящее. Те, с которыми вам довелось иметь дело, оказались хороши хотя бы тем, что не тронули Кэти. Трое занимались мной, а остальные двое — Сибил. Я вообще пользуюсь популярностью. Один насильник заставил меня сопровождать его до самого Саутгемптона — ему, видите ли, понравился мой акцент, когда я сдуру с ним заговорила. Ночью я сбежала и вернулась сюда.

— Если вам от этого легче… — пролепетал Метью.

— Но все это — еще цветочки, — не унималась она. — Я еще не рассказала вам самого интересного. Помните того, которого я пнула — с тяжелым ранением? Помните?

Метью растерянно кивнул.

— В самый ответственный момент он плюнул мне в лицо. Вы имеете хотя бы отдаленное представление, каково это и как после этого я должна относиться к самой себе и к мужчинам?

— Ни малейшего.

— Я сбилась со счета, сколько мужчин перебывало со мной — порой один и тот же терзал меня по два раза. Тут вся штука в том, чтобы помогать насильнику — тогда получается быстрее и не так… отвратительно. В качестве дополнительной страховки вдобавок к тем штуковинам у нас есть тампоны. В целом немногим хуже, чем визит к дантисту. Главное — соответствующий настрой; зачатие же почти исключено. Хотя «почти» — не то же самое, что «совсем». Вы только вообразите, Метью, что значит забеременеть в этих условиях от двуногого зверя, который попользовался тобой, подобно кобелю, залезшему на суку. Еще одна неприятность — опасность венерических заболеваний. Тут мы застрахованы не так надежно. Правда, пока везло. По крайней мере надеюсь. После последнего эпизода прошло слишком мало времени, чтобы утверждать наверняка.

Метью почувствовал, что настало время прервать горестный и безжалостный поток, хлещущий из ее уст. Он крепко схватил Эйприл за руку, так что хрустнули суставы.

— Я не знал! — в который раз повторил он. — Хотя должен был знать. Очень глупо с моей стороны.

— Не это глупо, — прошептала она, отвернувшись. — Глупым был ваш вид, когда до вас наконец дошло.

— Что было, то было. Всему дурному наступает конец, как и хорошему. Придет время, и вы обо всем забудете. В счет идет только то, что делаете вы сами, а не то, что делают с вами.

Она не спускала с него взгляд, полный муки.

— Вы все еще ничего не знаете. У меня был единственный мужчина — мой муж. Я гордилась своим телом, потому что он любил его. А теперь… Лоренс возжелал меня, и я отдалась ему. Это значило вовсе не так много, как изнасилование, — скорее, столь же мало. Я испытывала к нему жалость и презрение.

— Очень великодушно с вашей стороны, — молвил Метью.

— Великодушие… Господи! А Чарли? Он всего на два года старше моего сына. Я знаю, что, наблюдая меня с другими мужчинами, он возбуждается. Презрение для вас то же самое, что великодушие?

Метью молчал. Он все еще не отпускал ее руку, и Эйприл, спохватившись, вырвалась. Тихим охрипшим голосом она произнесла:

— Секс и материнство — главное в существовании женщины. Теперь то и другое для меня — только лишь омерзение и страх. Малыш Арчи… Этот мной еще не овладел, но только потому, что не попросил. — Она взглянула на него и отвела взгляд. — Я научилась опасаться большинства мужчин и презирать их всех до одного. Я мылась в ручье, подняла глаза и заметила, как вы разглядываете меня… Меня посетила безумная мысль, что между мужчиной и женщиной все еще может существовать доброта и настоящая привязанность. Это всего лишь моя иллюзия, тут нет вашей вины.

— По–моему, это не иллюзия.

Она пропустила его слова мимо ушей.

— Простите мне мою несдержанность. Вы — очень внимательный слушатель, Метью.

Ярость и горечь прошли, однако он готов был сожалеть об этом: теперь Эйприл удалилась от него бесконечно далеко.

— Послушайте! Меня–то вы по крайней мере не боитесь?

— Нет. — В ее голосе звучала усталость. — Не боюсь. Но презираю. Презираю как мужчину. Зато я завидую вам как человеку. Помните, что я сказала, когда перевязывала вам ногу? В тот момент я не сообразила, насколько это верно. Для вас ничего не переменилось — кроме декораций. Для всех остальных Землетрясение — божественная десница, растеревшая мир в порошок, — а для вас? Широкоформатный фильм со стереозвуком, только и всего. Джейн жива, и вы прокладываете к ней путь среди разрухи. Знаете, что я вам скажу? Мне кажется, вы ее действительно найдете. На ней будет белое шелковое платьице с оранжевыми цветочками, и вы как раз поспеете к ее венчанию с чистеньким юношей с безупречными манерами; им только и будет недоставать, что вашего отцовского благословения.

— Я хочу остаться здесь, — сказал он.

Эйприл помотала головой:

— Ничего не получится. Других я еще могу выносить, но не вас.

— Со временем сможете.

— Нет. Вы напоминаете мне обо всем, что исчезло навечно. Если вы останетесь, то придется уйти мне. Надеюсь, вы не толкнете меня на такой шаг.

Наверное, можно было найти ответ, который сумел бы разрушить бессмысленную тиранию слов и вернуть радость утренней встречи. Однако если бы он даже нашел его, еще неизвестно, оказалась бы ему по карману цена.

Эйприл оставила его и побрела к саду и гроту. Немного постояв, Метью пошел за ней следом, не пытаясь, впрочем, ее нагнать.

14

Метью решил, что будет разумнее не рисковать встречей с саутгемптонскими ордами. Сперва он подумывал, не отправиться ли ему на север, однако потом набрел на более удачную мысль — двинуться на юго–восток, к побережью. Держась за береговую линию, можно ориентироваться даже в самую облачную погоду.

127
{"b":"199339","o":1}