— До чего здоровенный! — присвистнул Джордж. — Как же быть? Мы ни за что не дотащим его.

Но Лоренса ничто уже не могло привести в уныние. Оказалось, что у него в заплечном мешке лежат принадлежности его профессии: ланцет и пила для перепиливания костей. Джордж, Чарли и Билли помогли ему уложить тушу поудобнее, и доктор полоснул шкуру на брюхе. Изнутри повалил пар, по загону распространился запах крови и густой аромат внутренностей. Метью уже успел прийти в себя, однако он не собирался принимать участие в этих манипуляциях. Впрочем, этого от него и не требовалось. Удачливому охотнику, видимо, не полагалось превращаться еще и в мясника. Он сидел в траве неподалеку от них, слушал голоса и скрип пилы по кости.

— Теперь понятно, почему на ветеринара приходится учиться дольше, чем на простого врача, — приговаривал Лоренс. — Я наверняка режу неправильно. Ладно, главное, чтобы мы смогли забрать мясо.

Тошнота сменилась у Метью спокойствием, спокойствие же — чувством удовлетворенности. Сделать это было необходимо, вот он и сделал это. Он гордился своим достижением и чувствовал благодарность к спутникам за то, что они предоставили ему возможность показать себя. Эйприл права — они действительно достойные люди. Успехи, пришедшие на смену неудачам и лишениям, сулили значительные перемены в их жизни. Вот он, первый успех: свежее мясо.

На солнце сделалось слишком жарко. День начался многообещающе, славным оказалось и продолжение. Метью вспомнил коленопреклоненную фигуру у ручья. Интересно, в каких все–таки отношениях Лоренс и Эйприл?.. Ему на ногу забрался муравей, и он какое–то время наблюдал, как тот ползет; потом сорвал травинку и протянул ее муравью. Насекомое сперва не понимало, зачем она ему, но затем залезло на травинку. Метью аккуратно перенес муравьишку на цветок чертополоха. На него накатила волна безмятежного довольства жизнью. Неистребимая мысль о Джейн еще вчера заставила бы его помрачнеть, но сегодня, при всей любви и горечи, которые он испытал, вспомнив дочь, ее образ впервые показался каким–то далеким, не имеющим отношения к действительности.

— Вот здорово! — раздался голос Джорджа.

— Надо же, как прочно соединены суставы! — вторил ему возбужденный голосок Билли. — Неужели и у человека так же, Лоренс?

«Лоренс»! Его, Метью, мальчик по–прежнему называет «мистер Коттер». Билли счастлив с этими людьми… Лоренс что–то объяснял ему. Солнце припекало все сильнее. Метью откинулся на спину и закрыл глаза.

Лоренсу удалось распилить тушу на куски, которые можно было взвалить на спину. Конечно, их оказалось больше, чем они могли унести в один присест, тем более что, судя по подсчетам Лоренса, им предстояло идти мили три, а то и четыре, поэтому взяли куски только самые лучшие. Остальное Метью предложил пристроить на ветвях дерева.

Он нес в одной руке свое ружье, а другой придерживал бычью ногу, взваленную на плечо. Мясо липло к ладони, по руке струилась кровь, заливая рубашку. Процессия с жизнерадостным гомоном шествовала по полям и залитым солнцем прогалинам. Мясник с подручными на прогулке, подумал Метью. Нет, что–то еще более простое, даже первобытное — охотники, возвращающиеся к родному племени! Конечно, целостность впечатления портила одежда: при всей случайности подбора и прочих несуразностях, одежда делала их все же выходцами из времен холодильников и завернутых в целлофан бифштексов. Доисторические охотники должны ограничиваться набедренными повязками летом и обматываться шкурами зимой.

Дорога была неблизкой, а ноша тяжелой, но охватившая людей радость не давала унывать. Они без умолку болтали и то и дело покатывались со смеху.

Слушатели как раз смеялись над очередной шуткой Лоренса, когда Чарли спросил:

— Что это?

Метью тоже услыхал какой–то звук. Сперва он подумал, что это вскрикнул зверек, например, кролик, застигнутый врасплох горностаем. Однако звук повторился, и на этот раз сомнения рассеялись: кричал человек. Они замерли.

— Ведь мы уже почти пришли, — проговорил Метью. — Неужели?..

— Да, — тихо ответил Лоренс, — вполне вероятно. — Он поднял руку, призывая спутников к спокойствию. — Не станем торопить события. Скоро увидим, что там стряслось.

Совет был разумным. Метью кивнул.

— Вам виднее, как туда подойти.

Они засунули окровавленные куски туши в терновник, и Лоренс, мягко ступая, повел отряд к саду. До ушей донесся новый крик — Метью был уверен, что кричал мужчина. Голосов женщин и девочки не было слышно. Однако, подойдя ближе, они различили другие мужские голоса: один смеялся, другие кричали что–то неразборчивое. Метью в третий, а то и в четвертый раз проверил, заряжена ли двустволка.

Оставив позади кустарник, они спрятались за изгородью из гортензии. Лоренс первый раздвинул ветви и тут же отпрянул с перекошенным лицом. Метью тоже пригляделся сквозь листву. Перед ним, ярдах в двадцати, виднелся грот.

Сначала ему показалось, что там толпится полным–полно людей, но их было всего пятеро, и все мужчины. Шестым был Арчи, со связанными руками и ногами брошенный спиной на землю. На нем осталась рубашка, но с него уже стянули штаны. Его тело казалось маленьким, жалким и совершенно белым по сравнению с загорелыми ручищами окруживших его людей. Один держал что–то вроде клещей, другой — горящий факел. К горлу Метью подкатила тошнота. И садисты–школьники, и дикари всех времен всегда тянутся либо к глазам, либо к половым органам. Особенно к последнему.

Он пригляделся, надеясь разглядеть женщин и Кэти. Они сидели у скалы, охраняемые еще двумя типами. Пятый стоял посередине: здоровенный мускулистый блондин с длинными лохмами и соломенной бородищей. На нем были сандалии и фланелевые брюки, обрезанные у колен. Обнаженный торс, заросший густым светлым волосом, покрывал темный загар. Громким голосом, выдающим простолюдина, белобрысый прикрикнул:

— Хватит вешать мне лапшу на уши! У вас тут полно припасов. Сами знаете! Даже если вас всего четверо, то у вас все равно что–то да есть. А если где–то тут бродят ваши дружки, как вы только что сказали, то у вас и подавно много всякого. Не принимайте меня за дурачка! Вы тут прожили несколько недель. Тропа у вас с доброе шоссе шириной, да еще следы от дюжины костров. Значит, вы народ не бедный. Нам всего–то и нужно, что узнать, где вы прячете свое добро.

Он умолк, ожидая ответа. Кэти всхлипывала, Арчи тихо стонал, однако никто ничего не говорил.

— Ладно, — бросил главарь. — Ну–ка, поджарь его, Стэнни! Посмотрим, сколько нужно времени, чтобы поджечь такого рыжего болвана.

Рука с факелом пришла в движение. Арчи вскрикнул. До ушей Метью донесся гневный крик Эйприл. Слов ее он не разобрал. Его обуяла слепая ярость, и он не видел уже ничего, кроме корчащегося тела на земле и толпящихся вокруг фигур. Лоренс что–то прошептал и коснулся его плеча, однако Метью отбросил его руку и выскочил из укрытия, сжимая двустволку. Враги отвлеклись от своей жертвы, пока больше в удивлении, чем в испуге. Человек с факелом начал выпрямляться, и Метью спустил один курок. Один из чужаков дернулся, другой грохнулся наземь. Метью кинулся на белобрысого главаря, тот — ему навстречу. Однако на бегу Метью подвернул лодыжку и шлепнулся. Противник уж почти настиг его. Тогда Метью, почти не целясь, спустил второй курок. Белобрысого отшвырнуло в сторону. Сам Метью лежал теперь, судорожно, как рыба, разевая рот и глядя на истекающее кровью тело в нескольких футах от него.

Оставшихся двоих как ветром сдуло. Один из тех, кого задел первый выстрел, сидел на земле, прижимая ладонью рану повыше локтя, второй лежал лицом вниз, с рваной дырой в области лопатки. Метью попробовал подняться и почти преуспел в этом, пока не перенес тяжесть на правую ногу. Тут все его тело пронзила боль. Он заковылял к Арчи, волоча подвернутую ногу.

— Я им ничего не сказал, — твердил Арчи. — Я не сказал им, где наше добро…

По его смертельно бледному лицу катились слезы вперемежку с каплями пота.