— Все в порядке! — крикнул он. — Скорее всего они искали что–то другое — скажем, еду. Во всяком случае, горючее на месте. К нему никто не прикасался.

Команда издала радостный вопль. Не успел Абониту сбросить на снег канистру, как Муталли ринулся вперед и заключил его в объятия. Потом генерал повернулся к команде.

— Чудесно! — торжествующе крикнул он. — А теперь — обедать!

Участники экспедиции собрались, как обычно, вокруг походных плит, на которых дымилась еда.

— Теперь выкладывай, что с вами стряслось, — обратился Муталли к Абониту.

— Во–первых, у нас слабая охрана, да и та недостаточно бдительна…

Вокруг лагеря были выставлены часовые, однако они больше интересовались действиями поваров, колдовавших над котлами, нежели охраной. Муталли передернул плечами.

— Нам здесь ничего не угрожает.

— В этом и состоит наша ошибка. Надо бы удвоить охрану и заставить часовых глядеть в оба.

Его голос звучал спокойно, но непреклонно. Гигант посмотрел на него и согласно кивнул. По его сигналу к ним подбежал еще один африканец.

— Заки! Удвой охрану, и пускай не зевают!

Абониту умело повел свой рассказ. Начал он с того, что их отставание от эскадры было вызвано неспособностью экипажей остальных судов следить за арьергардом. События на Гернси получили то освещение, о котором Абониту договорился с Эндрю: он поведал слушателям, что их захватили в качестве заложников и что ночью им удалось бежать и пробраться на судно. Получалось, что львиная доля успеха объясняется его, Абониту, доблестью. Команда слушала, затаив дыхание, время от времени взрываясь одобрительными воплями. Эндрю подметил, что версия встречается с не меньшим энтузиазмом членами их собственного экипажа. Под конец рассказчика ждали воодушевленные аплодисменты.

— Славно! — одобрил Муталли. — Пока нам везет. Все идет отлично.

— Везло, — поправил его Абониту. — В следующий раз может и не повезти.

— Стоит стать везунчиком, как дальше все идет как по маслу.

— Кое–что все же надо предпринять. — Абониту слегка повысил голос, и шум голосов вокруг разом утих. Все прислушались. — Иначе удача отвернется от нас.

Муталли продолжал улыбаться, но веселость покинула его.

— Что же именно?

— Придется повысить дисциплину. И назначить командиров. На каждом судне должен быть свой командир, а у него — заместитель на случай, если командир будет ранен или исчезнет. Нам надо принимать суровые решения и неукоснительно им следовать. Нельзя постоянно изменять планы.

Экипаж отреагировал на его слова одобрительным гулом. Абониту удалось привлечь людей на свою сторону. Эндрю это хорошо понимал. Но это не скрылось и от Муталли.

— Я подумаю, — проговорил он.

— Тут не о чем думать, — не отступал Абониту. Он сверлил взглядом мощную фигуру Муталли. Речь шла о чем–то большем, нежели просто независимость суждений, обычная в дискуссии, — он бросал Муталли личный вызов. Эндрю увидел, как рука Муталли скользнула к поясу, на котором у каждого висел кинжал. Абониту оглядел людей. — Это придется сделать, — повторил он, — если мы хотим попасть домой.

Одобрение было не таким шумным, как прежде, теперь гул голосов больше напоминал ворчание. Однако в том, что команда одобряет его слова, сомнений не было. Муталли тоже пробежал глазами по лицам подчиненных и прочел в них растущее отчуждение. Он согласно кивнул:

— Ладно, Абониту. С этой минуты ты командуешь своим «ховеркрафтом». Скоро я назначу остальных капитанов. Ты же будешь нести ответственность за дисциплину: выставлять часовых, сдедить за их добросовестностью и так далее. Надеюсь, ты сможешь разобраться с неувязками сам, а не бегать всякий раз ко мне.

— Обязательно, — кивнул Абониту.

— Так будет у нас обед или нет? — взвился Муталли. — А, ребята? Как насчет мясца?

Генерал был доволен собой. Он пошел на минимальные уступки и в то же время взвалил на плечи Абониту обязанности, исполнение которых наверняка повлечет за собой утрату популярности. Эндрю чувствовал, что, дождавшись подходящего момента, Муталли нанесет ответный удар. Столкновение не поставило под вопрос главенствующее положение Муталли, наоборот, даже подкрепило его, хотя и сделало более расплывчатым. Однако с появлением оппозиции в лице конкретного человека Муталли мириться не собирался. Эндрю был уверен, что выяснение отношений не заставит себя ждать.

***

Однако открытая ссора произошла даже раньше, чем он рассчитывал. Во второй половине дня эскадра выступила на северо–восток, в направлении Лондона. Двигаясь по долине Итчен в сторону Уинчестера, они впервые со времени высадки в Англии заметили признаки жизни. На окраине города в снегу передвигались какие–то фигуры. Завидев эскадру, направившуюся по приказу Муталли в их сторону, люди отступили к домам. Эскадра продолжила путь. Ближе к закату на открытой местности к югу от Басингстока был устроен привал. Дождавшись, когда африканцы, по обыкновению, столпятся вокруг его судна, Муталли крикнул:

— Абониту! Выставляй–ка охрану, парень! Если в лагерь проникнет чужой, отвечать будешь ты.

— Мы разобьем здесь лагерь?

— А как ты думаешь?

— По–моему, рановато. До темноты еще далеко. Муталли наклонил свою огромную голову к Абониту.

— Помалкивай! — Абониту молчал, сверля его глазами. — Ты хотел дисциплины, парень, так вот и соблюдай ее. Приказы здесь отдаю я.

— Да, — кивнул Абониту.

— Да, сэр! Помни о дисциплине.

— Да, сэр!

Абониту выглядел все таким же невозмутимым, его глаза за стеклами очков смотрели не мигая. Отвернувшись от Муталли, он отдал распоряжения по поводу охраны. В названный им список попал Прентис.

— Я уже караулил, — подал голос Прентис, — а твой приятель Лидон — еще нет.

— У Лидона была нелегкая ночь, — отрезал Абониту.

— Многие другие тоже еще ни разу не несли караул, — не унимался Прентис.

Муталли стоял неподалеку и с интересом внимал пререканиям.

— Прекрати спор, Прентис, — сказал Абониту. — Заступишь на пост, как приказано!

Прентис посмотрел на него, задыхаясь от ярости. Карлоу схватил приятеля за руку и потащил сквозь толпу. Отойдя подальше, они остановились. Карлоу что–то говорил, Прентис слушал. Абониту продолжал тем временем выкрикивать имена.

Общее количество караульных составило двенадцать человек. Им предстояло заступать на смену по четыре человека. Утром Абониту застал на посту всего троих; четвертый часовой, африканец из племени фулани, все еще спал, завернувшись в спальный мешок. В этом не было ничего удивительного: никто не разбудил этого человека, поскольку его предшественником в карауле должен был быть Прентис.

Ни Карлоу, ни Прентиса в лагере не оказалось. Абониту понял, что произошло: приятели ушли, захватив с собой оружие и солидный запас продуктов.

— Дураки! — бросил Абониту. — Неужели можно надеяться долго продержаться вдвоем?

— Они слышали твой рассказ о Гернси, — напомнил ему Эндрю. — Наверное, им взбрело в голову, что и они смогут образовать собственное королевство.

— То был остров, окруженный морем. Здесь же все иначе.

Эндрю пожал плечами:

— А может быть, они просто решили, что предпочтительнее любой риск, нежели такая жизнь.

— Какая же?

— В качестве нижних чинов. Они теперь в родной стране. Пусть замерзшей, но все равно своей.

Голос Абониту прозвучал печально, даже горько:

— Жизнь надо принимать такой, какая она есть. Я думал, ты понимаешь это, Эндрю. Ведь это именно тот урок, который вы преподали нам.

— Я–то понимаю. Но они могли и не понять. Надежда легко перерастает в фантазии.

Они стояли возле своего «ховеркрафта». Внезапно рядом вырос Муталли в сопровождении нескольких африканцев. Его голос был полон сарказма:

— Здорово ты организовал охрану этой ночью, парень! Отдаю тебе должное. Надеюсь, тебя не тяготит ответственность?

— Нет, не тяготит, — ответил Абониту. — Придется учредить наказание. Скажем, трехдневное лишение кофе и выход в караул вне очереди.