Но в книге третьей трактата Андрэ читателя ждет удар: там можно встретить такие сентенции: «Любой мужчина, тратящий свои силы на любовь, становится не годным ни на что. Господь ненавидит тех, кого Он видит занятыми делами Венеры вне брачного ложа... Нет такого преступления, которого бы не порождала любовь: убийство, прелюбодеяние, клятвопреступление, воровство, лжесвидетельство, кровосмешение, идолопоклонство...» Таким образом, все, что было сказано до этого, оказывается перечеркнутым!
Что касается физических последствий любви: «Она побуждает человека меньше есть и пить, поэтому тело его теряет силу. В конце концов она совершенно лишает человека покоя и отнимает у него сон. Следствием этого бывает плохое пищеварение, которое ведет к расстройству гуморов[26], отчего происходит лихорадка и несчетное число хворей. Потеря сна приводит также к частым переменам в душе и уме, так что человек превращается в буйнопомешанного. Слишком длительные раздумья, которым влюбленные предаются день и ночь, также порождают определенную слабость мозга. Однажды я прочел в одной медицинской книге, что тот, кто занят служением Венере, быстро стареет, и потому я пытаюсь умолить вас: держитесь подальше от любви». Далее следует неистовая диатриба, направленная против женщин.
В чем дело? Что означает этот неожиданный финал? Дидактический выверт, предназначенный для ублажения цензора, подобно так называемым «исповедям», иногда завершающим пикантную историю о жизни проститутки во французских журналах? Или Андрэ самого завлекли и обманули? Лично я придерживаюсь последней версии. Андрэ любил деньги. Его частые намеки на обязанности богатых любовников по отношению к их не столь удачливым партнерам весьма красноречивы. У благородных дам деньги были, а вот среди клириков крупные состояния были редкостью. И в своей финальной гневной речи, направленной против прекрасного пола, Андрэ подчеркивает скупость женщин. «Все женщины,— пишет он,— обладают прижимистым нравом и заражены пороком алчности. Не найдется ни одной женщины, чье целомудрие не разбилось бы вдребезги при виде денег у вас в руках, как бы высок ни был ее сан, как бы она ни была добродетельна или богата. Женщины — скряги. Скорее ноготь оставит царапину на алмазе, нежели человек найдет способ заставить женщину поделиться своим состоянием!» Чувствуется, что этот, очевидно, искренний пассаж продиктован горьким опытом.
Это отречение от любви — самая короткая часть трактата — поражает читателя, как злобная вспышка личной мести. Однако Андрэ не удалось провести церковные власти, и 7 марта 1277 года его трактат как «угрожающий морали и вере» был официально запрещен Стефаном Тампье, епископом Парижским, вместе с двумястами восемнадцатью другими философскими, нравственными и богословскими трудами. К этому времени, после альбигойских войн, начинается церковная реакция, направленная против ерети-ков-альбигойцев и их осуждения разврата и роскошной жизни духовного сословия.
Большая часть других учебников любви, дошедших до нас, предназначалась для женщин, и авторы их, похоже, были в основном озабочены вопросами социальных отношений между полами, проблемами внешнего вида и поведения. Общепризнанным считалось, что женщины слабы, а мужчины смелы, поэтому, как советовал своим читательницам в двенадцатом веке Робер де Блуа, «не позволяйте мужчинам, кроме того, кто имеет на это право, класть руку вам на грудь, ибо всегда есть опасность, что эти маневры так разгорячат его, что он натворит «лишнего». По той же причине никогда не позволяйте мужчине касаться ваших губ. Позволив себе поцелуй, он позволит себе и другое. И не носите платьев со слишком глубоким вырезом, c’est signe de putage[27]». «Не лгите»,— добавляет он невпопад, в сбивчивой манере средневековых авторов после нескольких гигиенических рекомендаций, касающихся стрижки ногтей.
Большинство авторов в период с двенадцатого по четырнадцатый век настойчиво утверждали, что даме подобает ходить медленно, мелкими шажками, высоко держа голову, не стреляя глазами по сторонам. «Никогда не выказывайте на людях своего гнева или тревоги,— советует Гарэн ле Брэн, умудренный житейским опытом.— Если мужчина подходит к вам, когда вы сидите, встаньте, чтобы приветствовать его. Если его речи вам неприятны, не отвечайте ему сердито. У женщин есть в запасе тысяча разных средств, чтобы прекратить разговор. Если, напротив, беседа вам нравится, покажите это, отвечайте с улыбкой, но не говорите чересчур много. Принимайте у себя только тех мужчин, которых знаете с детства, в противном случае о вас станут говорить много неприятных вещей. Хорошо выказывать гордость, но в разумных пределах».
Анонимный автор La Cour d’aimer[28] советует дамам душиться розовой водой и часто мыться в бане. Похоже, в этом совете была нужда, поскольку другой писатель, Жак д’Амьен, упоминает о том, как некрасиво ходить с немытой шеей, а также о том, что мнение, будто одни лишь распутницы имеют привычку часто мыться (которого, очевидно, придерживались многие женщины),— совершенно неправильно.
«Учтиво отвечай своему возлюбленному, учись искусству произносить приятные речи и вести разговор. Женщина всегда должна производить впечатление умной. Не следует выказывать своих чувств, нужно проявлять сдержанность со всеми, кроме супруга. Но любовь... Любите, пока вы не состарились! Позже, когда вам придется прибегать к искусственным ухищрениям, парикам и краскам, чтобы приукрасить себя, вы больше не будете стоить того, чтобы вас целовали. Когда вы с любовником, обнимайте его нежно, позвольте ему склонить голову вам на грудь. Когда он уйдет, не упоминайте о его визите в чьем бы то ни было присутствии, а встретившись с ним в обществе, притворяйтесь, будто вы незнакомы».
Жак д’Амьен присоединяется к мнению писателей, процитированных выше: когда ты молод, жизнь без любви — пустая трата времени. Но он советует дамам принимать строгие меры против слишком дерзких поклонников: «Прикажите, чтобы слуги вышвырнули их вон». Однако такой выход из положения был, разумеется, неприемлем, если речь шла о знатной особе. «В этом случае следует тщательно избегать оставаться с ним наедине, дав ему понять выражением лица и манерой поведения, что вы недовольны. Однако неумно заставлять влюбленного томиться чересчур долго. Ожидание может наскучить ему. Всегда очаровывайте его своим приятным и остроумным разговором».
Жак не против того, чтобы дамы кокетничали — немного и тогда, когда это уместно. «Позвольте поцелую застать вас врасплох, даже если после этого ваш долг — выказать недовольство. Испытайте вашего возлюбленного, чтобы узнать, действительно ли он любит вас. Наблюдайте, следует ли он за вами, куда бы вы ни отправились — в церковь, на пир или на свадьбу. Наблюдайте также, проявляет ли он щедрость к вашим слугам. Свидание никогда не должно быть для него делом чересчур легким. Прежде всего, заставьте его подождать за воротами, затем позвольте ему проскользнуть в калитку, лишь слегка приоткрыв ее. Если любовнику придется идти через сад, то заблаговременно позаботьтесь о том, чтобы ему пришлось перелезать через стену или продираться сквозь живую изгородь, так чтобы он исцарапал себе руки и лицо. После этого вы можете щедро вознаградить его sueffre que tout son bon face[29]».
«Лучше всего не одеваться на глазах у любовника,— благоразумно замечает Жак.— Он может увидеть то, что ему не понравится. А когда вы ищете, кому бы поручить доставку ваших любовных посланий, не останавливайте свой выбор на одной из ваших хорошеньких служанок. На самом деле хорошеньких служанок лучше и вовсе не держать».
Должна ли дама, спрашивает Жак, принимать подарки от любимого (под «подарками» он разумеет деньги)? Конечно, пишет он, ни о каких подарках не должно просить, но, поскольку среди мужчин так много обманщиков, следует брать все что можно, пока дела идут хорошо, дабы у вас осталось хоть что-то, когда вас покинут.
