На равнине стояла мертвая тишина, яснее ясного показывавшая отношение зрителей к подлой уловке Зака. Ангелы молчали, в глубине души надеясь на то, что юноша сейчас исправит ошибку: нагнется, подаст Унике руку и проведет ее до конца огненной дорожки — к заслуженной победе. Уника, напротив, ничего подобного не ждала. В темных глазах Зака горел злой огонек.

Дай ей руку…

Но черноволосый юноша не стал слушать голос, идущий из глубин подсознания, из глубин памяти. Он повернулся и побежал вперед. Ангелы гневно закричали, выражая свое возмущение, но он, достигнув последнего факела, посмотрел с вызовом прямо в глаза Метатрону. В красноватом свете факелов фигура казалась скульптурой.

Метатрон и бровью не повел, но крики негодования нарастали: как осмелился этот человек нарушить правила Турнира? Как смеет он выказывать такую дерзость перед Мудрейшим?

Но Зак стоял гордо и неподвижно. Небо перерезала огненная молния, и оно окрасилось багрянцем.

Ангелы-Наставники окружили Метатрона. Езод, подхватив Унику, закрыл ее своим крылом, Нишида обнял Еву и профессора. Крейг Вальден, разинув рот, не сводил глаз с быстро приближающейся багряной точки. Она росла и росла и вдруг превратилась в высокую фигуру Ангела-Воина с полными ненависти глазами.

Офидиэль бесстрашно подлетел почти вплотную к Метатрону и произнес:

— Предсказанное сбывается. Время свершит правосудие во имя справедливости, во имя отмщения. Время услышало меня, ибо я — сильнейший ангел, и я должен был править Сефирой, но был унижен и изгнан. Тебя, Метатрон, отравила жажда власти! Ты осквернил себя самым смрадным из грехов. Но Великое Время неумолимо!

Он сделал паузу, а потом закончил:

— Ты был жесток со мной, но я буду с тобой великодушен. Сейчас ты имеешь возможность исправить допущенную пятнадцать лет назад ошибку. Отдай мне Главные Сущности и Сефиру — и кровь не будет пролита. Тебе не выстоять против моей армии. Прими же мое предложение.

Метатрон молчал.

— Даю тебе время до рассвета… Если завтра утром ты не передашь мне Пламя и Ключ, я утоплю Сефиру в крови ангелов!

Офидиэль сделал шаг назад, кивнул юноше с волосами цвета вороньего крыла, и они оба исчезли во мраке ночи.

Адливун.

Зловещее звучание этого слова напоминало Метатрону змею, отвратительное пресмыкающееся, которое, извиваясь, выползает из темной норы.

Адливун означал Апокалипсис, конечное столкновение Добра и Зла, завесу тьмы, опускающуюся над будущим Сефиры. Все ангелы знали, что Адливун был предсказан и неминуем, но никому не было ведомо, что случится после. В священных книгах говорилось только об ужасах и страданиях, которые будут сопровождать это событие.

В глазах собравшихся ангелов читались тревога и недоумение. Офидиэль исчез несколько минут назад вместе с Заком, и теперь жители Сефиры ожидали, что скажет им Метатрон.

— Ангелы Сефиры, — так начал он свою короткую речь, — то, что случилось, должно было случиться. Возвращение Офидиэля было предсказано, мы были к этому готовы. В ближайшее время будет собран совет, после которого мы объявим вам о нашем решении. Теперь же расходитесь по домам. И не теряйте веры.

Когда толпа рассеялась, он обернулся к Езоду и Нишиде:

— Присматривайте за Унико, Уникой и людьми. Ни на секунду не теряйте их из виду.

Через некоторое время, когда на Сефиру опустилась ночь, полная лунного света, соленого ветра с моря и шепота листвы — последняя ночь прежней жизни, — Метатрон проследовал в зал, где за круглым каменным столом собрались все Ангелы-Наставники, Унико с Уникой и люди.

Юные ангелы сидели рядом с Евой, и Унико ободряюще обнимал ее за плечи. Он старался поддержать ее, хотя, видит Бог, ему самому не помешала бы поддержка: потрясения последних нескольких дней, осознание своей истинной природы, нападение Офидиэля в Тинкинблу, неудачное участие в Турнире и предательство лучшего друга — у Унико были поводы переживать, но он держался.

— Мудрейший, я прошу слова! — обратился к собранию Езод.

— Говори, доблестный воин, твои мысли — великое сокровище.

— Я выступаю от имени всех Ангелов-Наставников. В ожидании тебя мы пришли к единому решению, и теперь ищем твоего одобрения и благословения.

— Продолжай, Езод.

— Мы хотим атаковать Офидиэля и уничтожить его! Мы верим в свое предназначение, верим в Свет и мы должны защитить Сефиру, вырвав с корнем Зло! Метатрон, мы должны защитить Главные Сущности. Веди нас в бой!

Метатрон был поражен словами Езода, его готовностью пожертвовать собой ради Сефиры, выступить против Офидиэля и любой ценой спасти Пламя и Ключ. Он понимал, как тяжело далось ему это решение, ведь любовь к брату никогда не покидала его сердца, и все же…

— Благодарю вас, мои друзья. Ваша отвага восхищает меня. Уверяю вас, я никогда не допускал и тени мысли передать Сефиру Офидиэлю. Я поддерживаю и благословляю ваше решение. Завтра утром, на рассвете, жду вас в Храме Мудрости. Нам предстоит разработать стратегию сражения. Езод, пусть Ангелы Силы приготовятся к битве. Ты выстроишь их войско рядом с Мастерскими. Вы же четверо, — обратился он к Унико, Унике, Еве и Вальдену, — проведете ночь здесь, в Башне.

Над Сефирой занималась заря.

Сначала на горизонте вспыхнуло зарево, будто солнце подожгло ночной покров неба. Полная луна не спешила истаять, она словно соревновалась в сиянии с Утренней Кометой, чье зеленое око вот уже пятнадцать лет всматривалось в Сефиру.

Небо стремительно голубело, на нем не было ни единого облачка. Чем выше поднималось солнце, тем ярче вспыхивали чистые, радостные цвета: зелень лугов, желтые и синие поля цветов, белые стены домов. Но все казалось до странного неподвижным, будто замерло в предчувствии грозы. Она была уже рядом, пряталась в утренней безмятежности, но готова была налететь и растерзать долину Сефиры.

Первая страница новой эры… Или последняя — древней и прекрасной истории…

Метатрон, стоя на вершине башни, вглядывался вдаль. Сжал кулаки. Столько воспоминаний. Столько жизней. Столько событий. Тысячелетия волнений, радостей, скорбей. Картины медленно разворачивались перед его мысленным взором, рисуя историю Сефиры.

Вот Неприступная Гора с ее вечными снегами и страшным холодом. Когда-то давно он провел там несколько лет, укрепляя тело и дух.

Вот горы Таилли, манящие и прекрасные, как мечта. Там он собрал первых ангелов, чтобы говорить с ними о создании Сефиры и принести клятву Свету.

Вот контуры Архипелага Времени и Южной Скалы с обрезанной вершиной, на которой располагалась обсерватория и Окно Времени. Столько путешествий в мир людей… Он не забыл ни одного из них.

Метатрон вспомнил Унику, как она сидела на деревянном полу его комнаты, листая Книгу Заклинаний, и на нее всеми своими звездами глядело небо. Он распахнул объятия, пытаясь схватить этот драгоценный образ.

«Уника, ты знаешь, как мне тебя не хватает. Но я чувствую, что ты рядом. Мы вместе будем противостоять грядущей опасности».

Ему вдруг показалось, что лес Тинкинблу ожил и напряженно вглядывается в него. Стена разрушена. Время пришло.

«Идем», — сказал Метатрон глядя на звезды, и, повернувшись, отправился к Ангелам-Наставникам, которые уже ждали его.

— Мы сражаемся не только за Сефиру, — Метатрон сразу перешел к главному, — мы защищаем Пламя, которое дает нам жизнь, и Ключ, с помощью которого мы охраняем человеческие души. Сегодня мы своими деяниями строим завтрашний день. Если мы выстоим, то и ангелы, и весь род Адама будут спасены. Если позволим поставить себя на колени — придет конец всему. Несколько часов назад мы оказались перед тяжелейшим выбором и приняли единственное возможное решение. Настал час воплотить его. Грядет война с Офидиэлем! — Метатрон выкрикнул последние слова, широко раскинув руки, будто стремясь обнять каждого ангела, напитать его сердце силой и мужеством.