Уника уже бывала здесь. Это был самый тихий и уединенный уголок во всем здании, лучшее местечко, чтобы погрузиться в себя и предаться размышлениям. Здесь было комфортно, но пусто, и эта пустота помогала отстраниться от всякого рода веселья и легкомыслия. Здесь не было мебели, кроме большой кровати и простенького диванчика. Казалось, даже воздух тут пронизан мудростью самого Метатрона. Уника знала, что он каждый раз покидал эту комнату будто заново рожденный, что здесь он черпал новые силы и вдохновение.

Мизар осторожно положил бесчувственное тело Евы на квадратное ложе, расположенное в центре зала. Состояние девушки ухудшалось с каждой минутой: она не приходила в сознание и едва дышала.

Метатрон внимательно ее осмотрел. Его глаза видели насквозь. Его руки были руками опытного врача. В его мозгу бурлил водоворот мыслей, догадок, рассуждений, умозаключений и выводов.

Атмосфера этой комнаты навевала ощущение покоя и неподвижности, все тут соблюдали тишину. Каждый из присутствующих боролся с нарастающим в душе страхом: прошлое, настоящее и будущее перемешались, перепутались воспоминания и планы. Еще несколько минут назад ребята парили в открытом небе, а теперь все это казалось им иллюзией.

— Твой диагноз оказался правильным, — сказал Метатрон, обернувшись к Мизару. — Без сомнений, это синдром Аризуйи, — он сделал многозначительную паузу и добавил: — очень тяжелая форма.

— Это излечимо? — спросил Крейг Вальден вполголоса.

— Да. Ангелы присмотрят за ней, — Мудрец подошел к своим гостям и, пожав каждому руку, проводил их до выхода. — Пожалуйста, подождите внизу, в гостиной. Чувствуйте себя как дома.

Он посмотрел на Нишиду и сказал ему так, чтобы никто больше не слышал:

— Проводи их и не спускай с них глаз ни на секунду. И не теряй с нами мысленного контакта: надо решить, что делать.

Нишида кивнул и пошел вслед за Заком и Крейгом Вальденом. Уника и Унико все еще стояли у изголовья Евы.

— Вы тоже идите, — позвал их эльф. — Еве надо немного отдохнуть, да и вряд ли вы уже чем-нибудь ей поможете.

Как только они переступили порог, Нишида затворил за ними дверь.

Метатрон тяжело вздохнул.

— Жизнь — самое ценное и самое хрупкое, что у нас есть, — он закрыл лицо руками. — Все рождается, все живет, все умирает. Исключений ни для кого нет. И каждый из нас приносит в мир что-то особенное. Смысл нашей жизни в том, чтобы дать другим нечто важное. Эта девушка еще не жила, мы не позволим ей умереть.

Еву охватил приступ сильного кашля. Ее тело изогнулось от мучительных судорог, голова металась по подушке.

— У нее невероятно тяжелый приступ. Она вся побледнела, легкие сдавило так, что невозможно вдохнуть. У нас совсем мало времени, — констатировал Метатрон.

— Единственное лекарство — это сок корня черного мангрового дерева, — Езод уже знал ответ.

— Да, но мангровые деревья растут только в Тинкинблу. В данный момент мы не можем туда попасть… кто-то из нас должен отправиться за лекарством в Амазонию.

«Это сделаю я! — предложил Нишида из другой комнаты. — Езод не может покидать Сефиру: он должен стоять на страже и охранять долину. А я знаком с природой лучше всех. Мизар проследит за ребятами вместо меня. Максимум 3 часа, и я вернусь».

— Нам надо спешить, — согласился Метатрон. — Самый тяжелый недуг, который мы лечили, был тот самый синдром Аризуйи, но тогда он был вдвое слабее, чем у Евы.

— Смотрите! — закричал Мизар. — У нее кровотечение!

Кровь густой струей текла из носа и уголков губ Евы.

Метатрон переглянулся с Езодом. Потом с Мизаром. На несколько мгновений воцарилась глубокая тишина, которую первым нарушил Мудрец:

— Нишида, вперед!

Уника телепатически слышала весь разговор Метатрона и Ангелов-Наставников. Ева умирала, и Уника не могла просто так смотреть на это, сложа руки. Она ощущала себя настолько слабой и бесполезной, что от одной мысли об этом ей хотелось провалиться сквозь землю. Но что она могла сделать?

Она активировала Телепатический Щит, чтобы никто из посторонних не прочитал ее мысли.

«Я должна подумать, составить план действий. Аризуйя… кем он был и что с ним случилось — я не знаю и узнать сейчас не могу. Все, что мне известно, — это то, что мангровый корень может вылечить Еву. Он растет в Амазонии и в Тинкинблу. Нишида собирается в Амазонию. Но Тинкинблу намного ближе. Он опаснее, но ближе. Там живет Офидиэль… но это близко. Если мне удастся проникнуть туда, найти растение, достать несколько корней и вернуться обратно… Я могу это сделать. И быстро».

Вдруг она вспомнила о Могучей Горе… об Унико, с которым она не чувствовала холода и страха. Перед ее глазами сверкнул пирит, который загорался от их прикосновения.

«Я думаю, идти туда одной слишком опасно, но если Унико присоединится ко мне, если мы пойдем вместе, то все будет намного проще».

Она посмотрела в глаза Унико. Удивительно, но она заметила, что он уже давно за ней наблюдает. Уника едва заметно кивнула головой и прошептала:

«Ничего не говори… и ни о чем не думай».

Затем она посмотрела на Нишиду. Он собирался уходить с минуты на минуту. Она надеялась, что он уйдет хотя бы за мгновение до того, как к ним придет Мизар. Судьба оказалась благосклонной.

— Мы увидимся через пару часов. Я оставляю вас с Мизаром, но ненадолго, — и, не дожидаясь ответа, Нишида исчез.

Уника подошла к Унико.

— Сейчас! — Она взяла его за руку, и они телепортировались вместе.

Сию же секунду в гостиной появился Мизар. Он был сосредоточен и напряжен. Как ни старался, он не мог скрыть свое волнение. Натянув улыбку, он повернулся к гостям:

— Я бы предложил вам вернуться в Обитель Знаний, но мне кажется, вас не устроит такой расклад, так что подумайте, чем бы вы хотели заняться, а я попробую вас развлечь.

Но перед ним сидели только Зак и Крейг Вальден.

— Где Уника и Унико?

— Они ушли с Нишидой, — ответил Зак, глядя в пол, положив руки на колени и запустив пальцы в волосы.

Страшная мысль пришла в голову Мизара. Его сердце застучало, как барабанная дробь.

Поздно. Слишком поздно.

Телепортация оказалась нехитрым делом: Унико закрыл глаза, по позвоночнику пробежала волна жара, а когда он снова открыл глаза, то они уже были на месте. Унико сделал шаг вперед и едва не упал — закружилась голова.

— Ты что?

— Я себя как-то странно чувствую.

— Это с непривычки. Дыши глубже и не делай резких движений. Увидишь, все быстро пройдет.

Ангелы стояли посреди маленькой поляны. Было сыро и душно, пахло землей и пряным, сильным запахом каких-то трав. Унико решил, что это перед грозой: небо застлали тяжелые низкие облака, свет солнца едва пробивался сквозь них и казался тусклым и сероватым.

Это был роскошный, хотя и мрачный лес. Нижний его ярус составляли огромные папоротники и хищные растения, которые отчаянно боролись за глоток солнечного света. Средний ярус состоял из молодых тонкоствольных деревьев. Те из них, что побеждали, вырастали в настоящих гигантов, и их густые кроны купались в солнечных лучах. Унике и Унико казалось, что они идут по огромному залу с зелеными сводами, которые поддерживают высоченные коричнево-серые колонны.

— Никогда не видел ничего подобного, — выдохнул Унико, завороженный деревьями и травами Тинкинблу.

Его всегда очаровывала магия природы. Травинка, тонкая, как нить, глянцевитый лист осеннего клена, цветок, дерево, лес — везде пульсировала жизнь. Человек так часто уничтожал природу, но в этом месте все было по-другому… Природа доминировала, была такой неистово мощной, что Унико почувствовал себя слабым и ничтожным.

Зато он успел ознакомиться с некоторыми из книг Метатрона, содержавшими сведения о растениях Сефиры, и теперь узнал и красное дерево, и черное дерево, и палисандр.

Чем дальше они продвигались, тем настойчивее в их мысли вползало беспокойство. Офидиэль где-то здесь, быть может — совсем рядом.