1. Виноваты ль и крестьяне в том, что случилось с Россией после 1917 года? Вообще кто-нибудь в этом виноват или свершилось то, что должно было свершиться?

2. Знакомо ли вам слово «авоська»? Как вы полагаете, кто впервые ввел в обиход это советское слово?

3. Знаком ли вам фильм «Партийный билет»? Имеет ли к нему какое-либо отношение кулак Дзюбин? А поэт Эдуард Багрицкий?

4. Какие еще цветы кроме аспарагуса выращивали на своих окошках советские мещане, ухитрившиеся в ХХ веке, несмотря на тяготы его, пережить практически всех начальников нашей страны?

5. Хорошо ли поступил кулак Дзюбин, отобрав у ребенка авоську? Кто в этом тексте назвал Иосифа Виссарионовича Сталина главным подлецом Страны Советов — Дзюбин, Гдов, автор? Правомерна ль эта жесткая характеристика, или были (есть) в нашей стране подлецы и покруче?

— Мы выращивали фиалки, герань, а еще полезные цветы алоэ и каланхоэ. И кактусы.

— Герань, конечно же, герань! Великий цветок мещан и обывателей, которых так ненавидел люмпен Пешков.

— Все-таки со вкусом у поэта Дзюбина, взявшего «шикарный» псевдоним Багрицкий, было не очень. Хороший рассказ есть у молодого Катаева про молодого Багрицкого. Называется «Бездельник Эдуард».

— Слово «авоська» изобрел Аркадий Райкин, и оно было мгновенно подхвачено советскими гражданами, жаждущими случайно, на авось, вдруг получить немного какого-нибудь дефицита. Например, колбасы, мяса, масла, сыра. Синонимом слова «авоська» может быть кошелка, кошелочка.

— А не надо было крестьянам жечь и убивать помещиков и потом на фронте не надо было брататься с врагами, дезертировать из воюющей с немцами армии. Вот и получили продразверстку, Чеку, колхозы, крепостное право и «головокружение от успехов».

— С авоськой вроде бы всё ясно, ее постоянно носили в кармане или просто в кулаке — АВОСЬ, что-нибудь «выбросят» в магазине. А вот когда появился термин «кулак»?

— КУЛАК — скупец, скряга, жидомор, кремень, крепыш; перекупщик, переторговщик, маклак, прасол, сводчик, особенно в хлебной торговле, на базарах и пристанях, сам безденежный, живет обманом, обчётом, обмером; …денежный барышник, гуртовщик, скупщик и отгонщик скота; разносчик, коробейник. В дореволюционной российской деревне кулаком чаще всего называли зажиточного крестьянина, получившего достаток на закабалении своих односельчан и державшего весь «мир» (сельскую общину) «в кулаке» (в зависимости от себя). Прозвище «кулак» получали сельские крестьяне, имевшие, по мнению односельчан, нечистый, нетрудовой доход — ростовщики, скупщики и торговцы. Сознание крестьян всегда основывалось на идее, что единственным честным источником достатка является тяжелый физический труд (В.Даль).

— Кулаком Дзюбиным в фильме «Партийный билет» оказался диверсант, которого играл Андрей Абрикосов. Этот негодяй, чтобы войти в доверие к советским людям, получил героические ожоги током высокого напряжения и влюбил в себя дочку старого большевика. Зачем режиссер Иван Пырьев взял для этого отрицательного персонажа подлинную фамилию Багрицкого — ума не приложу.

— Дзюбин — довольно распространенная фамилия. У нас в институте учился Дзюбин, известный не тем, что был отличником, а своим старшим братом, классным бильярдистом, не вылезавшим из «Ромашки» в парке Горького. А Пырьев мог и не знать таких подробностей биографии Багрицкого.

— В советском боевике «Над Тиссой» был шпионский прихвостень Дзюба, который после литра чистого спирта гонял по горным карпатским дорогам. Дзюба — это рябой, побитый оспой. Глупость какую-то десятилетиями помнишь, а что-нибудь дельное в голове не задерживается. Обидно.

— Пырьевский шпион-кулак-диверсант был красавчик Абрикосов, вовсе не рябой черт. Говорю же, дочка старого коммуняки на него запала, а он у нее украл партийный билет. Но его разоблачил отвергнутый дочкой честный Яша, которого партия направила «на раскулачивание». Там он и определил, что героический Абрикосов — на самом деле кулак Дзюбин. Странноватая, правда, для русского кулака фамилия, ну да ничего в рамках соцреализма.

— Глупость не так уж глупа, если задерживается в голове. Может, жизнь и есть все эти глупости? Так сказать, шум времени.

— Еще фамилию Дзюбин носил бернесовский персонаж из фильма «Два бойца» по повести Льва Славина. — Думаю, что виноваты все. И крестьяне тоже. Но отдельное спасибо представителям либеральной интеллигенции, которые с большим упорством откупоривали бутылку с революционным джинном. И откупорили-таки! Черт знает чем занимались поэты в ту сложную эпоху. То в желтой кофте буржуев крыли, заумью мозги сворачивали, то с вострой сабелькой по степям и весям шлындрали, как Опанас из одноименного сочинения Багрицкого.

— Крестьяне и рабочие постепенно становились по ходу эволюции революции ярыми, хотя и скрытыми антисоветчиками. Вспомнил стишок, прочитанный мне в начале шестидесятых простым сибирским пролетарием, работавшим на заводе телевизоров. Вовсе даже не бичом или бомжом:

— Опомнились, да поздно! Паспорта отняли, землю еще раньше оттяпали, вот тебе и либерте-эгалите-фратерните. Остались только частушки.

— Не опомнились. Не осознали. Продолжают молиться Сталину. — Хорошо поступил кулак Дзюбин! Не хрен обижать и дразнить животное. Вот пусть теперь батя вгонит Гдову в задние ворота ума за утрату авоськи!

— Я тоже так думаю. Тут кулака Дзюбина даже чекисты, наверное, похвалили б за такую ненавязчивую педагогику. — Декаденты в ЧК служили да кокаин нюхали. Маяковский с Аграновым дружил, Бабель с Ежовым. Кстати, покойный Лев Разгон, литератор, которого я глубоко уважал, первый раз сел за то, что был родственником знаменитого чекиста Глеба Бокия, описанного в «Архипелаге». Стихи Багрицкого про зверскую расправу большевиков с участниками Кронштадтского восстания «Возникай содружество/ Ворона с бойцом./ Славься наше мужество/ Сталью и свинцом» есть романтическая мерзость! Равно как и «Гренада» М.Светлова.

— С Маяковским тоже история темная. Это семейство Брик, которое, как известно, активно сотрудничало с ЧК, история в Париже, где Маяковский жаловался на «советскую жизнь», потом странное самоубийство… Впрочем, не только поэты были охвачены революционным порывом. Вспомним Казимира Малевича, который шастал по Витебску в кожанке и с маузером и чуть было не хлопнул за «контрреволюцию» своего учителя Марка Шагала. Павел Филонов вообще, говорят, служил в тройке донского ЧК, и если так, то можно вполне предположить, что под многими смертными приговорами должна была быть и его подпись.

— Мне это тоже в младые лета приходило в голову, но я гнал из нея такие еретические мысли. Ведь Филонова, Малевича и Шагала запрещали, Бабель был расстрелян. Что-то я начал понимать, когда в воспоминаниях Эренбурга прочитал, как Мейерхольд вызвал коменданта Кремля, чтобы тот Эренбурга арестовал за «контрреволюцию», которая выразилась в том, что он отверг идиотскую графоманскую пьесу про рыбий «Третий интернационал». Эренбург, кстати, пишет об этом с умилением, как о чудачестве великого человека.

— Филонова, Малевича, Штернберга большевики лелеяли ровно до того момента, пока не поняли, что революционные художники слишком уж радикальны. А нам, сказали комиссары, всяких революционеров не надо, мы и сами революционеры.

— «И никогда не спрашивай, по ком звонит колокол». Что заслужили по грехам своим, то и получили, получают до сих пор.

— «Вехотка» — еще такого же местного рода слово, как «авоська».

— «Авоська» — всесоветское слово, от Москвы до Памира. А «вехотка», она же «мочалка», — слово сугубо сибирское. Этому слову посвящена сибирская народная поговорка, которую я часто вспоминал в самом начале восьмидесятых, во времена все усиливающейся людской эмиграции из СССР. Сибирская народная поговорка звучит так: НАДО ЕХАТЬ, А В Ж… ВЕХОТЬ.