— Я тоже верю, что есть настоящая любовь, как у Милады и старика Запасова, хотя наблюдаемые мною жизненные реалии большей частию вопиют об обратном.

— Самое жуткое изобретение «совка» — феноменально доступная, дешевая, низкокачественная водяра. Даже когда не было хлеба и оставались на прилавках только уксус и хмели-сунели — полки с пойлом всегда имелись в наличии. Не водяра, так портвейн. Советская власть — один из важнейших наркодилеров в истории, а водка — тяжелый наркотик.

— Сам ты наркотик. И портвейн не трожь, если ничего в нем не понимаешь.

— Не в желании наркотического забытья было дело. Количество выпитого тоже ни о чем не говорит — американец за вечер в баре поглощает мелкими дринками никак не меньше. Дело было в отсутствии разнообразия спиртных напитков и культуры их потребления советскими людьми.

— Дело было в том, что дела не было.

— Вот он, ваш капитализм! При социализме жратвы не было, а теперь магазины набиты импортными продуктами низкого качества.

— Замечу, что наличие в магазинах импортных продуктов низкого качества лично мне предпочтительнее полного отсутствия в магазинах любых продуктов любого качества, как это я имел возможность лицезреть в различных городах провинциальной России все семидесятые и начало восьмидесятых. И потом — я не могу считать товаром низкого качества натуральный французский сыр, хотя вполне допускаю, что тонкому гурману и ценителю он не покажется высшим достижением французских сыроваров. А также лососину и красную икру — товары, которые нынче продаются везде. Были бы денежки, да, денежки!

— Как известно, слова из популярного фильма «Бриллиантовая рука» «чтоб ты жил на одну зарплату» были тогда реальным проклятием. Исчезало всё постепенно. Еще в начале шестидесятых в провинции всё было в магазинах. То есть пара сортов колбасы, изредка мясо. С начала семидесятых вся эта жратва сконцентрировалась в Москве, а провинции достались уксус, перец, лавровый лист, неоднократно здесь упомянутый хмели-сунели и жуткий комбижир. Вот ведь, казалось бы, все это совсем недавно было, а уже кажется фантастикой.

— Скажем, научных сотрудников в СССР тогда было (1984) — 1,5 млн. Это без врачей, учителей, преподавателей вузов… без инженеров, конструкторов, работников культуры. А если с ними, то целая армия интеллигенции, полагаю, наберется, если всех посчитать, не менее 50 млн. Речь, подчеркиваю, идет о СССР, а не РФ. И многие тогда жили на одну зарплату. Помню унизительную процедуру получения согласия начальства на совместительство. Приехав с северов в Южную Сибирь (Барнаул), перейдя с производства в вуз, начал пытаться совмещать, но зав. кафедрой необходимую справку не подписал. Так что оставались погрузочно-разгрузочные работы и летние шабашки — сплошь теневая экономика.

— Верно, многие тогда жили на одну зарплату. Моя сестра, живущая в Свердловске-Екатеринбурге и служившая в НИИ, однажды подделала справку и долгие годы подрабатывала уборщицей на рынке, рискуя быть разоблаченной и уволенной или из той, или из этой организации. А цифра 50 млн впечатляет и несколько опрокидывает представление об интеллигенции как прослойке.

— Согласен, что коммунальная квартира — адское изобретение коммунистов, как и «право на жилье» (не путать с правом на неприкосновенность жилья); примерно то же самое, что «право на хлеб» — одно из предложений дьявола, от которого отказался Христос. Ленин хорошо все понимал, когда реализовал равенство в потреблении хлеба через введение карточек — это позволило сломить саботаж буржуазных специалистов (не работаешь — нет карточки — помрешь с голоду). Якобы «бесплатное жилье» по очереди — прямое противоречие с правом на свободу перемещения и прочие естественные свободы.

— Не коммунисты изобрели статусное распределение продуктов потребления по кастам — всё это известно еще с рабовладения. Вообще-то трудно сказать, что коммунисты придумали именно нового в эманациях насилия. Даже лагеря (Петр I, строительство Петербурга) или «чистки» (инквизиция) придуманы были до них.

— Нового коммунисты в области насилия над личностью действительно мало чего придумали, но поставили это дело на широкую ногу, равно как и их фашистские коллеги-побратимы.

— Почему Запасов никогда не жалел о возвращении на родину — неясно. Может, потому, что жалеть об этом было бы пустым времяпрепровождением — что сделано, то сделано. Знаю современных научных сотрудников-возвращенцев, которые жалеют, что опять связались с матушкой-родиной. А уж тем, которые клянут себя, что вовремя не уехали, несть числа.

— А не вернись Запасов в СССР, его бы посадили как русского шпиона в Югославии, которая тоже была советская. Вот еще один вариант его «жизненной судьбы».

— В романе «Остров Крым» по вине «горя от ума» левого интеллигента, отпрыска белогвардейцев, целая цветущая страна возвращается в СССР добровольно. Примерно с тем же результатом, что и у Запасова, которого добрая родина-мать тут же отправила в лагеря. Советские войска в романе оккупируют и разоряют Крым, несмотря на добровольность его присоединения.

— ГОЛОС БУДАПЕШТА. На вопрос о других адских изобретениях советской власти я бы ответила: стукачи, осведомители, сексоты. Хотя они были и при царском режиме, но, может быть, не в такой разветвленной системе? Спасибо за внимание. Илона.

— Одним из адских изобретений советской власти было то, что советская власть была и в Будапеште. А также в Варшаве, Праге, Софии, Бухаресте, Берлине и многих других местах.

— Гдов слабо образован. Трудодни и пирамиду к годовщине битвы с хеттами придумали еще в Древнем Египте. А коммуналки были еще в Царьграде.

— НЕ ВЕРЮ! Запасов — абсолютно фантастический персонаж. Образованный человек из «бывших» к 45-му году уж точно бы все понял и никогда, ни за что не вернулся бы. Да и не образованный… Я без отрицательной одури отношусь к СССР (ну было и было), но даже я помню, что все постоянно хотели куда-то «свалить». Хотя, может, в шестидесятые-семидесятые годы всё было по-другому?

— Да вот как раз после 45-го и двинули многие эмигранты на горячо любимую родину, полагая, что раз Сталин победил Гитлера, то он теперь стал добрый и никого больше сажать не будет. Знаю десятки историй, подобных истории Запасова. Да и фильм смотрите «Восток-Запад». В семидесятые годы все всё расчухали, но лохоловка под названием СССР уже снова закрылась.

— Безумие, безумие! Я бы на месте любого белоэмигранта слинял на край земли — Новая Зеландия, Перу, Земля Франца-Иосифа. Вообще, можно пьесу написать постмодернистскую на манер семерых козлят и волка. В роли козлят — беженцы, в роли волка — товарищ Молотов (или кто их обратно приглашал?).

— Кого приглашали, а кого и без приглашения увозили. Мне старые эмигранты рассказывали, что они в 1945-м боялись в Париже на улицах разговаривать по-русски. Ибо были случаи, когда разговорчивые русские из Парижа внезапно исчезали, а потом оказывались кто на Лубянке, кто в могиле.

— Если у Запасова и Милады Юрьевны хотя бы иногда случался секс, то это была настоящая любовь.

— Гадкие, гадкие советские стереотипы. Ну что плохого в просто сексе?

— Плохого в просто сексе то, что он, по мнению советских, отвлекал простого советского труженика от важных дел строительства коммунизма. «Или то, или другое, — считали большевики. — Или жизнь, или коммунизм».

— И они были правы!!!

— Это вы, молодежь, щас все образованные — Чарльза Буковского, Генри Миллера, Виктора Пелевина и Александру Маринину с детского сада читаете. А старик Гдов был выучен большевиками, но только в обратную сторону. Отчего и стал навсегда хроническим антисоветчиком, склонным то к ханжеству, то наоборот.