Война внесла и некоторые новации в содержание заключенных определенных категорий. Так, в 1943 г. для осужденных за сотрудничество с немецкими оккупационными властями и карательную деятельность при немцах была введена каторга как мера наказания и организованы каторжные отделения при Воркутинском, Норильском, Северо-Восточном лагерях и при Карагандинском лагере (для больных и нетрудоспособных). Каторжные условия подразумевали использование заключенных на тяжелых работах, увеличение времени работы на один час по сравнению с другими лагерями, общее ужесточение режима и обязательное ношение личного номера, нашитого на верхнюю одежду заключенного. Последнее явно было позаимствовано из практики нацистских концлагерей.
В 1948 г. были организованы Особые лагеря для содержания «особо опасных заключенных. К этой категории относились осужденные за шпионаж, диверсии, террор, участие в оппозиционных политических партиях и группах (меньшевики, эсеры, троцкисты, правые и т. п.), а также лица, осужденные по подобным обвинениям в период 1937–1938 гг. и успевшие выйти на свободу (согласно принятым в 1948 г. новым сталинским установкам их следовало направлять вновь в заключение). Всего в 1948–1952 гг. было организовано 12 Особых лагерей. И каторжные отделения, и Особые лагеря были ликвидированы лишь после смерти Сталина.
Послевоенные строительные программы были столь обширны, что одних обитателей исправительно-трудовых лагерей для их реализации не хватало. На возводимых под руководством МВД объектах будущей атомной промышленности, строительстве различных комбинатов и заводов, шоссейных и железных дорог, добыче ископаемых трудились наряду с заключенными и мобилизованные и интернированные немцы, военнопленные, спецпереселенцы, бойцы военно-строительных батальонов, да и просто вольнонаемные рабочие.
При этом не был забыт и детский труд, который также широко использовался. Воспитанники детских трудовых колоний, в основном изготовлявшие на подсобных производствах предметы ширпотреба, в возрасте от 12 до 16 лет обязаны были трудиться по 4 часа в день, и 4 часа для них отводились на учебу. Для подростков в возрасте от 16 до 18 лет предусматривался труд в течение 8 часов в день и лишь 2 часа отводилось для учебы.
В период с 1949 по 1953 г. количество управлений исправительно-трудовых лагерей на местах выросло более чем в два раза. В последние годы жизни Сталина затеваются амбициозные по своим грандиозным масштабам и требуемым капиталовложениям, но бессмысленные проекты строительств. Достаточно вспомнить начавшееся в 1949 г. за Полярным кругом строительство железной дороги от Салехарда до Игарки. Сохранившиеся кое-где участки этой недостроенной и брошенной железнодорожной колеи, сквозь полотно которой прорастают чахлые деревья и кустарник, являются сегодня ярким символом гулаговской индустриализации.
Причины расформирования централизованной лагерной системы после смерти Сталина лишь отчасти могут быть объяснены экономическими соображениями. Дело было не в отсутствии рентабельности и экономической эффективности системы исправительно-трудовых лагерей. Просто в марте 1953 г. ГУЛАГ лишился своего идейного вдохновителя и руководителя.
Вместе со Сталиным умерли народнохозяйственные проекты. Их назначение могло быть объяснено исключительно имперскими амбициями советского вождя, но уж никак не экономической необходимостью страны. Уже 25 марта 1953 г. по предложению нового министра внутренних дел Л.П. Берия было прекращено строительство 22 крупнейших объектов: Главного Туркменского канала, Волго-Балтийского водного пути, железных дорог Салехард — Игарка, Комсомольск — Победино, тоннельного перехода под Татарским проливом, автомобильных дорог на Кольском полуострове, ряда химических заводов и т. п. Общая сметная стоимость этих строительств составляла примерно 105 миллиардов рублей. По официальному валютному курсу того времени (хотя и заниженному по сравнению с реальным) эта сумма составляла около 25 миллиардов долларов. Безболезненно финансировать такие проекты советская экономика не могла.
Но наряду с этими причинами можно выделить и некий субъективный фактор. Новый руководитель МВД — член Президиума ЦК КПСС и 1-й заместитель Председателя Совета Министров Л.П. Берия, объединив в своих руках два министерства (внутренних дел и госбезопасности), хотел быть прежде всего «силовым», как теперь принято говорить, министром и уж никак не руководителем крупнейшего конгломерата строительно-хозяйственных главков. Последний статус, по всей видимости, ему изрядно надоел еще в сталинские годы, пора было заняться большой политикой. И одним из первых мероприятий нового министра стало освобождение МВД от производственно-хозяйственной деятельности и передача строительных и производственно-хозяйственных главков в соответствующие министерства. При этом сам ГУЛАГ 2 апреля 1953 г. был передан в ведение Министерства юстиции. В подчинении МВД оставались только Особые лагеря, населенные по преимуществу политическими заключенными. В подобной реорганизации была своя логика. Некоторым образом произошло разделение труда, когда проведением репрессивной политики было занято МВД содержанием заключенных и их распределением — Министерство юстиции, ну а уж за трудовое использование отвечали народнохозяйственные министерства, которые лучше понимали и знали свои нужды и потребности экономики. Хотя надо признать, что подобный технократический подход не очень-то укладывался в советскую партийно-политическую схему. И руководители Президиума ЦК КПСС это чувствовали. Не случайно спустя какое-то время после падения Л.П. Берия, система ГУЛАГа вновь была возвращена в МВД, вновь выделилось самостоятельное ведомство госбезопасности (КГБ) и, наконец, пошел процесс возвращения в МВД некоторых производственно-хозяйственных главков. Так, в феврале 1954 г. в МВД вернулось Главное управление лагерей лесной промышленности, а в марте того же года и Главное управление лагерей промышленного строительства.
Наряду с отмеченными выше реорганизациями, вслед за смертью Сталина была объявлена амнистия, давшая свободу более чем миллиону человек. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 г. объявил об освобождении ряда категорий осужденных «не представляющих серьезной опасности для общества». Основным мотивом издания этого акта являлся, конечно же, не гуманизм властей, а стремление освободить места заключения от практически нетрудоспособных инвалидов, женщин и детей и заменить их полноценной рабочей силой. При этом Указ не затрагивал категории политических заключенных, и их по-прежнему числили как «особо опасных». Результатом подобной политики стало массовое недовольство этой части лагерного населения и, как следствие, получившие большой резонанс восстания в лагерях.
В 1954 г. начинается процесс пересмотра дел осужденных по политическим статьям, и с этого времени постепенно число политических заключенных в исправительно-трудовых лагерях идет на убыль. 1956 год мог стать рубежом начала серьезной реформы советской пенитенциарной системы и последним годом жизни лагерного устройства. Тогда, на волне XX съезда и в русле начавшихся реформ, возникло предложение о закрытии всех лагерей и переводе заключенных в тюрьмы. Однако этого не произошло.
Хрущевские нововведения и реформы носили, конечно же, половинчатый характер. Улучшения в управлении и поворот к большей гуманности, характерные для периода «хрущевской оттепели», не означали возможности того, что будут затронуты глубинные основы социалистической системы. Принудительный труд никто не собирался отменять. Именно поэтому предложение только что назначенного (31 января 1956 г.) министра внутренних дел Н.П.Дудорова о ликвидации ИТЛ и переводе подавляющего большинства заключенных из лагерей в тюрьмы встретило решительный отпор как партийной верхушки в лице секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева, разбиравшего этот вопрос, так и председателя КГБ И.А.Серова. Смысл их возражений сводился к тому, что при этом якобы игнорировался «важнейший фактор перевоспитания» — «общественно-полезный труд», а затраты, необходимые на увеличение существующего количества тюрем в 6 раз, непосильны для государства. Партийное руководство насторожило и другое предложение Дудорова: о содержании заключенных в исправительно-трудовых колониях в тех же местностях, где они осуждены. Это потребовало бы развертывания колоний в тех регионах, где их не было, что пугало критиков проекта не только возможными затратами, но и тем, что могла бы создаться видимость «наличия в СССР огромного количества мест заключения». Конечно же, такое впечатление способно было существенно подпортить репутацию социалистического государства. И хотя предложения Дудорова были похоронены, тем не менее система исправительно-трудовых лагерей мало-помалу реформировалась. С октября 1956 г. происходит постепенное переформирование ИТЛ в колонии. Но главные принципы — изнурительный труд в лагерных условиях (хотя формально лагеря и назывались колониями) и удаление осужденных на многие тысячи километров от родных мест — оставались в силе.
