— Значит, героин увезла девчонка, и люди Бочкарева опоздали. Парень мог не выдержать пытки, проговориться, тогда головорезы должны были пуститься в погоню, — сделал вывод Юхтин.

— Все зависит от интервала, — добавил Левицкий. — Если у нее была фора в два часа, они ее не догонят на «Форде». Ночь, трассы пустые, хороший джип на чистой дороге будет порезвее «Мерседеса».

— Меня вот что занимает, — продолжала размышлять лейтенант. — Девушка, имеющая такую машину, надо понимать, не бедная, на кой черт ей связываться с наркотиками? Ответ только один — это любовь. Так что подружку Фильки вы не найдете и не допросите в ближайшие дни. А если ей сумеют сообщить о случившемся, она и вовсе не вернется. Вы уже весь город наизнанку вывернули, каждая шпана знает, кого искали.

— И что делать? — спросил Юхтин.

— Труп отправить в морг, по притонам распустить слух, будто Филька сбежал. Спрячьте его мотоцикл. А еще лучше, чтобы кто-нибудь на нем уехал из города. Надо надеть его знаменитую куртку и паричок с кудряшками до плеч, гаишников предупредить, чтобы мотоциклиста не останавливали. Пусть подружка думает, что с ее парнем все в порядке. Ложная информация поможет заманить ее в ловушку. Гоняться за ней бесполезно.

— Странная штука, — сказал подходя спецназовец. — Мы все обыскали, но не нашли сотового телефона.

— Его забрали те, кто шлепнул парня. Мобильник может стать путеводителем, — уверенно заявил Левицкий. — А что нашли?

— Связку ключей в кармане и документы. Кошелек с деньгами.

Юхтин взял ключи.

— Посмотрите. Этот от «Ягуара». Крутая машина.

— Да, — согласилась Лара. — Убитую жену Мезенцева от казино увезли на «Ягуаре», и больше ее живой никто не видел. Кстати. Лицо ей тоже разбили молотком.

— Хватит, ребята, — взмолился Юхтин, — башка уже кругом идет. Вы сейчас все преступления, совершенные за год, в одну кучу свалите. Дайте передохнуть.

Передышку дал телефонный звонок. Лариса взяла трубку, выслушала распоряжение и убрала мобильник.

— Нам с Марком велено ехать за главбухом «Бакалеи». В подвале магазина два трупа и вскрытый сейф.

— Час от часу не легче, — пробурчал себе под нос Левицкий.

Не жизнь, а блаженство. Впервые я проснулся не в убогой прокуренной комнатушке, а в шикарном номере. Даже вставать с кровати не хотелось. Самое смешное, что у меня в башке засела занудливая мысль, будто надо идти на работу. На счастье, мне никуда идти не требовалось. Я рад тому, что мне удалось оторвать свою задницу от продавленного кресла. Любая работа хороша, лишь бы не работать. К тому же в своей конторе я просиживал штаны бесплатно, а здесь мне предоставили оплаченные хоромы и за каждую прожитую минуту в карман капали денежки. Моя задача — их тратить и оставлять за собой следы.

Я встал, принял душ, надел дорогой костюм, галстук, взял портфель с документами и спустился в холл — пора «отметиться». Начал я с ресторана отеля. Скупердяйничать не стал, заказал черную икру, осетрину, три чашки кофе и яичницу с гренками. Счет мне выставили немыслимый, я расплачивался кредитной карточкой. Главное, что от меня требовалось, — сохранять чеки и счета. Официант получил на чай десять долларов одной бумажкой.

На улице стояла прелестная погода. Впервые солнышко мне понравилось. Я заранее просмотрел карту Екатеринбурга, и город стал понятным, будто я здесь уже бывал. Контора, в которую нужно отнести документы тестя моего нанимателя, находилась в четырех кварталах от гостиницы, и я решил пройтись пешком. Артем просил сделать это в день приезда. Давно я себя так комфортно не чувствовал, мне все сегодня нравилось, даже прохожие. В моем паршивом характере есть много отвратительных черт. Я смотрю на людей, как на потенциальных врагов. Таким извращенным способом доставляю себе удовольствие. Если незнакомец не дал мне по морде, а другого я ни от кого не жду, я уже счастлив. Расскажи психиатру о моих радостях жизни, тут же упекут в дурдом. А, по сути, с головой у меня все в порядке. Просто так сложилось, по морде я получал чаще, чем мне пожимали руку на прощание.

Гуляя, я дошел до дома номер семь, стеклянного небоскреба с десятком бронзовых табличек с разными логотипами. В просторном холле было несколько лифтов, деловой народ сновал, подобно муравьям-труженикам. Лифт поднял меня на седьмой этаж. Широкий коридор уходил в бесконечность. Меня интересовал кабинет 7132. Такой нашелся после долгого вытаптывания ковровой дорожки. Я попал в приемную, где сидела миленькая, но строгая секретарша в костюме и белой блузке. Офис оживлял красивый букет в хрустальной вазе на ее столе.

Женщина повернула голову в мою сторону и спросила меня взглядом: «Какого черта тебе здесь надо?», на что я живо ответил: «У меня посылка для вашего босса», — подошел к столу и достал из портфеля завернутую в бумагу коробку, обвязанную шпагатом и заклеенную по всем углам красными сургучными печатями. Коробка весила немало и походила на упаковку писчей бумаги.

Я положил посылку на стол. Секретарша взяла листок бумаги, что-то на нем написала, расписалась и поставила печать. Листок протянула мне.

— И что мне с ним делать?

— Хозяина на месте нет, я не имею права вскрывать бандероли и держать их здесь. Отнесите посылку на второй этаж и сдайте в окошко с моей запиской. Они просвечивают бандероли. Потом ее вернут мне.

— Боитесь бомбы?

— Правила придуманы не мной. Шеф тоже не принял бы от вас сверток, и при вас документацию такого характера никто вскрывать не станет.

— На второй этаж?

— Да. Но на тот, который находится ниже первого, а не выше.

— Значит, на минус второй. Понял.

Она говорила, словно отбивала знаки азбуки Морзе. Не женщина, а телеграф. Мне стало стыдно перед ее букетом, единственным живым существом в офисе.

— Завтра зайдете туда же и получите письменный ответ, — «телеграфировала» она на прощание, потом немного помедлила и достала красивую открытку, складную, какие присылают на праздники. На красочной обложке было написано: «Приглашение».

— Как вас зовут? — спросила секретарша неожиданно человеческим голосом.

— Артем Алексеевич Богомолов.

Она вписала имя в билет, поставила печать и передала его мне.

— Завтра в концертном зале «Мелодия» состоится вечер и банкет, посвященный юбилею нашей фирмы. Вы можете прийти с женой. Билет на два лица.

— Я в командировке. За что такая честь?

— Если вам доверяют документы подобного уровня секретности, значит, вы не рядовой сотрудник наших партнеров. Можете прийти с подружкой.

— Отличная идея. Но я однолюб.

Я взял посылку, приглашение и отправился в дальнюю дорогу к лифту.

В подвале здания располагалось что-то похожее на камеру хранения. Работало только одно окошко, и мне пришлось отстоять очередь. Прежде чем принять записку и посылку, с меня потребовали паспорт. То, что надо. Имя Артема было запечатлено и в этом журнале. Посылку положили на конвейер, она уехала с глаз долой.

Наконец-то я вышел на свежий воздух. Стало легче. Казалось, я побывал в замке из романа Кафки и, выйдя на свободу, сбросил с плеч груз. Хотелось закричать во весь голос: «Да здравствует свобода!»

Теперь надо отовариться сувенирами для жены Артема Богомолова. В женском нижнем белье я ни черта не смыслил, но все необходимые размеры были записаны у меня в блокноте, а нужный выбор можно доверить продавщице. Есть критерии: жена моего нанимателя любит черный, бежевый и белый цвета, не носит красного, зеленого и синего, ей тридцать пять лет, и она не терпит узоров на чулках.

Центральная улица, местный Бродвей, находилась поблизости, и я продолжил свое путешествие, оглядываясь на хорошеньких девушек. Сегодня мне все казались красавицами. Перед магазином женского белья я вдохнул воздуха, как перед нырком в воду, и вошел, словно в кабинет стоматолога, да еще с острой болью.