Остров Ахат, на котором полторы сотни лет назад было решено основать колонию, находился в тридцати километрах от единственного материка планеты. Горы, ограждавшие остров со стороны океана, надёжно защищали поселение от морской стихии, а пролив – от хищников и «неудобных» растений. Первопоселенцы беспощадно истребили всю живность на острове, несколько лет культивировали и подкармливали почву, готовя её под земные посевы. А когда наладился севооборот, привезли скот и птицу, разбили сады и плантации. Последние пятьдесят лет зерновой экспорт Хорта-2 неуклонно завоёвывал позиции в межзвёздном содружестве. На архипелаге подыскали ещё два острова, освоение которых заметно сказалось на плотности населения и состоянии техники Ахата.

Поэтому многие дома пустовали, а основные поставки инструментов и запчастей шли на освоение новых территорий. Неудивительно, что коренная природа подняла голову. Крылатые ящеры прилетали с материка, а недобитая флора, до поры прячущаяся в расселинах и пещерах гор, пыталась отвоевать позиции у пришельцев.

Держа наготове опрыскиватель, Терентий поднялся на предпоследнюю ступеньку стремянки и, опираясь свободной рукой о стену дома, заглянул на карниз. Он был пуст. Здесь не было никаких следов мулга: ни фиолетовых окатышей с характерным трупным запахом, ни костей мелких животных, ни панцирей насекомых.

Чисто.

Лестницу дёрнуло. Терентий, не раздумывая, прилёг на стремянку и, удерживая опрыскиватель, обхватил шаткую опору руками.

– Эй, залётный, – насмешливо окликнули снизу, – высоты испугался?

Терентий опустил голову: ему улыбались двое рослых близнецов, под стать команде Стаса. Один поставил ногу на ступеньку, другой облокотился о лестницу.

– Испугался, – не стал спорить Терентий. – Только не высоты, а вашего союза с местной фауной. Давно против своих воюете?

Парни сразу подобрались и стали серьёзными.

– Ты это о чём, дружище?

– А как иначе понимать? Я провожу санобработку жилья: опрыскиваю мулга, – а вы меня вот-вот в кусты столкнёте. Это такая внутривидовая поддержка и взаимовыручка?

– Мулга? У нас уже год этой нечисти никто не видел.

– Вернулись, – хладнокровно пояснил Терентий. – Народ на новые острова подался, вот мулга и вернулись. Кстати, вы бы отодвинулись от стены. Если тварь свалится на голову…

Он не успел закончить мысль. Подошла Леся с ведром цемента и кельмой.

– А вы тут что делаете? – напустилась она на близнецов. – Вся станица в саду, а вы норму в палисадах отбиваете?

– Полчаса как отправили вагоны, Леся, – возразил один из братьев. – На станции гудки давали. Не слышала?

– Это западный квартал, – пояснил брату его близнец. – Здесь не слышно.

– Лучше за водой сбегай, – насупилась Леся. – А ты песка принеси. Пока техник мулга травит, раствор сделайте. Хоть какая-то от вас польза.

Терентию ничего не оставалось, как тщательно обработать ядом пустой карниз. Особую осторожность он изобразил, просовывая раструб распылителя в щель между стеной и кровлей. Когда снизу подали ведро, он хладнокровно забросал раствором нишу над карнизом, а потом, спустившись на две ступеньки, ещё несколько минут потратил на замазывание щели в стене.

– Давно трусило? – крикнул он.

– С месяц будет, – ответили снизу. – Много домов трещинами пошли.

– И чего ждёте? Почему не латаете?

– Дык хозяёв нет, спасибо услышать не от кого.

– А без спасибо? Если мулга яйца отложит, в шалашах жить придётся, пока яд не выветрится. Аккурат до весны.

Терентий степенно спустился с лестницы, демонстративно отставил далеко в сторону опрыскиватель, сбросил с головы шлем, стряхнул с рук перчатки и опустил на грудь респиратор. С наслаждением сделал несколько вдохов и сказал:

– Как подсохнет, нужно будет затереть.

– Не нужно, – сказала Леся. – И на том спасибо.

Она подошла вплотную и полотенцем промокнула пот с его лица. От неё пахло мятой и земляникой. Терентий обнял её за талию и привлёк к себе, не чувствуя никакого сопротивления.

Напротив, она будто ждала этого движения: подалась навстречу, прижалась…

Тогда он заглянул ей в глаза и был ошеломлён вселенной, которую эти глаза обещали.

– Так вы будете молоко? – прошептала Леся.

– Буду, – таким же шёпотом ответил Терентий. – И сметану. И блинчики.

Они не услышали, как парни, потоптавшись ещё с минуту рядом, ушли, осторожно притворив за собой калитку.

Она не обманула. Только Терентий получил не одну вселенную, а три: малыши к нему быстро привыкли. В станице к бывшему технику отнеслись с большим уважением. Тем более что работы было много, в том числе и такой, к которой никто толком не знал как подступиться. Законсервировав оставленные переселенцами дома, он привёл в порядок инкубатор, бройлерную линию и поставил дамбу на пути горного ручья. Как только рукотворное озеро подросло, выпросил у магистрата мальков лобаня, карася и щуки. Уже через два года станица перестала заказывать консервы из митрополии, а ещё через год база заключила с Кордонкой договор о встречных поставках: свежемороженая птица и рыба против полного ассортимента металлических изделий, необходимых для ремонта и восстановления сельхозтехники.

Когда прежний староста ушёл с очередной волной переселенцев, у станичников была только одна кандидатура на эту вакансию. Терентий принял должность с обычным спокойствием: без энтузиазма, но и не капризничал, уговоров не ждал. К этому времени его семья пополнилась близняшками – Машей и Дашей, а сыновья подросли настолько, что он отправил их на Землю, в колледж, в котором когда-то учился сам.

Через год после их отлёта Терентий собрал сельский сход и, заручившись поддержкой станичников, возвёл на побережье несколько отелей. Морские обитатели прибрежной полосы были всё ещё малоизученны, но расчёт основывался на строительстве бассейнов с пресной и фильтрованной морской водой. Излучение Хорта оказалось удивительно безопасным для человеческой кожи: великолепный загар и ни одного случая меланомы.

Так Хорт-2 попал в списки престижных рекреаций, а Кордонка получила прямой доступ к орбитальным поставкам, которыми туристы рассчитывались за приём и радушие.

Успех отельного бизнеса подстегнул экономику Хорта, и спустя короткое время Терентий стал губернатором острова Ахат, на территории которого традиционно проходили совещания магистратов архипелага.

Предложение баллотироваться на пост генерала Хорта застало Терентия врасплох. Он настолько привык к отмеренной на годы вперёд судьбе колониста, что новая должность поначалу казалась чуждой и далёкой.

Генерал колонии – это не столько работа «внутри», сколько представительство «снаружи». Генерал представляет интересы колонии в межзвёздной федерации. Эта работа и вправду была «заоблачной», в самом что ни на есть буквальном смысле.

Но отказаться от лестного предложения ему не позволили вернувшиеся с Земли сыновья. Они грамотно выстроили рекламную кампанию, удачно провели несколько важных встреч и сумели заручиться поддержкой значительной части островов.

К концу избирательного забега у Терентия оставалось только два соперника, один из которых – давний знакомый Нисон, продолживший свою карьеру в должности начальника ремонтного управления, а после – прошедший всю чиновническую лестницу в магистрате: ступенька за ступенькой.

Нисон не забыл своего бывшего техника и сам предложил встретиться в неофициальной обстановке, чтобы выработать единую стратегию в борьбе с общим конкурентом: действующим генералом Хорта – Велиховским.

После тёплых приветствий старые приятели уютно расположились в плетёных креслах и какое-то время доброжелательно разглядывали друг друга, прислушиваясь к шуму дождя за окнами гостиничного зала.

– Двадцать лет, – первым нарушил молчание Нисон. – И опять сезон дождей.

– Мне кажется, мы расстались до уборки урожая, – заметил Терентий.

– Были ещё две встречи в Управлении, – напомнил Нисон. – После своего решения остаться в Кордонке ты дважды приезжал: за личными вещами в общагу и оформить перевод в станицу. Забыл?