– Слушайте все…

Его сильный и звонкий голос был подхвачен глашатаями, и казалось, что одно и то же слово, многократно отражаясь от стен дворцовой площади, перекатывается через толпу туда и обратно.

– Слушайте и смотрите.

Из ворот вывели Лима. Его удерживали на цепях несколько человек. Он шёл, высоко подняв голову, и, хотя лицо его было в крови, каждый мог поклясться, что он улыбается. Вдруг он упал на колени, на какой-то миг цепи провисли, и он сумел поднять руки. Эскорт изо всех сил натянул цепи, но Лим уже стоял на ногах, сцепив руки над головой, и все видели, что даже здесь и сейчас он сумел поздороваться со всеми и с каждым.

Для народа уже ничего не значила грубая сила, с которой стражники заставили его опустить руки. Площадь в неистовстве ревела, отдавая дань чужому мужеству.

Эскорт подвёл героя к клетке, и Муса опять направил на толпу указательный палец. Всё стихло.

– Своей властью и волей я освобождаю дифтера Лима от ответственности за все злодейства и преступления, совершённые им против моей родины.

Все взволнованно вздохнули:

– Не обманул! Господин – защитник свободы!

Эскорт торжественно побросал цепи, отступил назад и мгновенно слился с остальной стражей.

– Кузнец, где же кузнец? – перешёптывались самые нетерпеливые.

Чей-то голос недалеко от мясной лавки отрезвил многих, но не всех:

– Какой кузнец? Смотрите: лучники на стенах!

– Но в целях установления истины, – продолжал сильно и властно Господин, – а также дабы пресечь праздные слухи, связанные с именем Учителя, Хранителя ненужных, устаревших знаний, которые мешают моему народу понять значение и мощь богов Египта – подлинных родителей Западной цивилизации…

Признание было произнесено вслух. Впервые главенство новоявленных богов чужой цивилизации прозвучало на главной площади Джелибалада из уст самого Господина. Теперь все стояли молча. Не дыша.

– …Я повелеваю дифтеру Лиму показать силу древних знаний в действии. Ему предстоит провести сорок дней и ночей в каменном мешке, – едва заметный кивок в сторону куба в клетке, – без воды и без пищи. После этого с него снимут цепи, и он займёт достойное его умению и опыту место при дворе!

Господин на мгновение умолк, но никто не решился перевести дыхание.

– Сегодня всё свершится на ваших глазах! Вы будете судьями и свидетелями. Дифтер Лим войдёт в склеп, каменщик его замурует. Чтобы не оставлять сомнений в нерушимости условий, будет открыта перегородка между клетками, и львы будут охранять каменный мешок с той же тщательностью и радением, с каким воинский караул будет охранять самих львов и клетку. Ровно на сороковой день, в полдень, я сам, Муса Джамиль ис-аб-Маруфа, вскрою мешок, и мы увидим Истину! – Его голос стал твёрже камня – наконец он дал волю своему гневу: – Если знания, которыми эти мошенники морочат вам головы, помогут Лиму отыскать в камне воду и пищу, он вернётся к нам живым. Если же он выйдет оттуда без посторонней помощи, без цепей и в золотом халате, я своими руками отдам ему корону – символ власти – вместе с государством! И пусть в советники свои ваш новый господин берёт кого угодно: хранителя кож, гончара или плотника…

И это будет справедливо, – теперь голос Господина дрожал от ненависти. – И наш спор будет наконец разрешён. Здесь присутствуют дорогие гости из метрополии, – он протянул руку в сторону балкона. – Они будут гарантами моей клятвы. Я всё сказал.

Он спустился с кафедры и в сопровождении начальника стражи скрылся во дворце. Подобрав свои цепи и спасаясь от безжалостных уколов копий, Лим сперва вошёл в клетку, потом скрылся в кубе. Тут же подкатили телегу с камнем, который по цепочке начали передавать в клетку, где уже суетилось несколько мастеров. Горожане и гости города оцепенело смотрели, как исчезает отверстие, в котором только что скрылся Лим. Синие колпаки остервенело прокладывали себе дорогу к дворцовым воротам, но сдачи им давали не в пример меньше обычного. Люди стояли опустошённые, обворованные, не в силах поверить в трагический финал так счастливо начавшегося праздника…

Едва последний луч света исчез под руками расторопных каменщиков, Лим в изнеможении привалился к стене и насколько мог вытянул ноги. После полуденного зноя на раскалённой площади перед глазами плыли фиолетовые круги. Камень приятно холодил израненную спину. Было сухо. Было темно. Пахло пылью.

Лим не торопился. Всё, что должно было произойти, – уже произошло. Чему суждено сбыться – сбудется. То, что было, и то, что будет, – не существует. Есть только это мгновение блаженства, когда можно расслабиться. Здесь его никто не предаст, никто не достанет. Камень надёжно защищает от остального мира. Ему всё-таки удалось спрятаться от своих врагов! Голод и жажда придут позднее. А сейчас необходимо отдохнуть, собраться с силами и только после этого приниматься за поиски выхода. А в том, что этот выход существует, Лим нисколько не сомневался. Незыблемость альтернативы – основной постулат Веры. И с этой мыслью он уже через минуту блаженно спал.

Лим проснулся отдохнувший, полный сил и надежд.

Ноги затекли, и спину ломило, но это ничего не значило: была жизнь, и врагам не спрятаться от него за каменными стенами его темницы!

Он до них доберётся!

Звеня цепями, Лим принялся ощупывать свою крохотную вселенную: потолок ниже плеч, ширина и длина примерно такие же. «Неудобно», – решил Лим, потом вслух добавил:

– И это ещё очень мягко сказано!

Некоторое время он обдумывал это открытие, потом принялся за более тщательные исследования.

В стене под самым потолком находилось отверстие величиной с кулак. Просунуть туда руку не удалось, мешала цепь, вдобавок уже на глубине ладони отверстие круто заворачивало вверх, и Лим сомневался, что рука сможет последовать этому изгибу. А даже если сможет?

В полу под ногами было такое же отверстие.

«Очевидно, вентиляция, – подумал он. – По крайней мере верхняя нора. А та, что внизу, для сброса нечистот. Это же надо, какая забота!» Тут же пришлось заняться проверкой своих предположений.

«Ещё повезло, что Муса не слишком гостеприимный хозяин, иначе сбрасывать пришлось бы куда больше».

Теперь воняло мочой, но с этим придётся смириться, а вот проверять глубину выгребной ямы скоро будет нечем. Лим почувствовал голод, но только усмехнулся. То ли ещё будет!

Теперь пришло время заняться цепями. Лиму казалось, что они занимают чуть ли не половину его жилища.

Он ощупал браслеты и признал, что заклёпано на совесть. «Хороший кузнец, – с одобрением подумал Лим, – Весьма некстати». Но теперь он знал, что делать. Он видел свой путь. Он снова был в строю. Он видел трудности и, как всегда, не страшился их.

Сперва с помощью браслетов на запястьях разогнуть одно звено. Выпрямить его и заточить о твёрдый, шершавый камень темницы. Две цепи – два звена, значит, получатся две стамески, которые помогут расклепать ошейник. Конечно, придётся повозиться, но чем-то заняться всё равно надо.

Не умирать же здесь, в самом деле?!

Когда с цепями будет покончено, стамесками он выкрошит раствор, которым скрепили камни, замуровавшие его пещеру. Там будут хищники, но… к чему ломать голову о том, что будет, если не решено то, что следует решить сейчас? Вопросы нужно решать в порядке их поступления. «Если бы ещё и кормили», – подумал Лим, принимаясь за работу.

Цепи уже слетели с браслетов и ощутимо ослабела хватка ошейника, когда силы его иссякли.

Лим откинулся на ставший родным камень и в который раз обдумал своё положение. Приходилось признать, что с ошейником ему не справиться. Движения стали вялыми и неточными. Остро заточенной стамеской он скорее перережет себе горло, чем хотя бы ещё раз удачно подцепит заклёпку.

Можно забыть об ошейнике и немедленно приниматься за стену. Но выползти из склепа к хищникам с ошейником и цепью – не самый безболезненный способ покончить с жизнью. Уж лучше прямо сейчас, стамеской. Возможно, именно для этого ему и оставили цепь.