Чаще по духовным грамотам лишь части холопов предоставлялась свобода, а часть их завещатель передавал своим наследникам[865]. При этом неосвобождаемые холопы перечислялись поименно, а об отпускаемых на волю говорилось глухо: «А что мои холопи и робы в сеи духовной не писаны, тех всех людей отпустил есми их на слободу, до тех людей сыну моему… дела до них нет; а приказникы мои тем людем дают свои грамоты отпустные»[866]. Князь И. Ю. Патрикеев в своей духовной грамоте 1499 г. после формулы «А людей своих отпущаю на слободу…» сначала назвал ряд имен, а затем добавил: «А которые мои люди не писаны в сеи душевной грамоте, и те мои люди все на слободу и с женами и с детми»[867].
Наконец, иногда все люди завещателя переходили по духовной грамоте к его наследникам[868].
Большой интерес представляют для нас те случаи, когда «полные» холопы переводились духовными грамотами на положение пожизненных (до смерти холоповладельцев). Так, Мария Копнина в 1478 г. пишет в своем завещании: «А что мои люди — слуги и страдники, и те мои люди служат мне до моего живота; а после моего живота и они все на слободу»[869]. Следовательно, в вотчинах Марии Копниной установилось для холопов то же самое положение, которое сложилось с середины XIV в. и в великокняжеских имениях. В духовной некоего Андрея читаем: «А пожаловал есми Савку: послужить ему мне до моего живота, а по моем животе на слободу»[870].
Мы знаем случаи, когда «полное» холопство превращалось даже не в пожизненное, а просто во временное (ограниченное условным или точным сроком). В. В. Галицкий в 1433 г. отпустил своего холопа Федора Прибыткова на волю при условии, что он будет «служити» его жене до ее замужества: «а пойдет моя жена замуж, и Федко не надобен моей жене, ни моим детем», — пишет завещатель[871].
Среди боярских «людей» некоторые находились на пути от полного холопства к зависимому крестьянству. Так, Василий Матвеев в духовной 1453 г. делает распоряжение об отпуске своих холопов на свободу с условием «отслужить» несколько лет его сыну: «…послужит моему сыну Василью пять лет, да пойдет на слободу», «…послужит моему сыну Василью восмь лет, да пойдет на слободу» и т. д. Вассиан Уваров в 1475 г. отпускает на волю своих «людей» при условии, что «послужат те люди моему сыну… год, а отслужив год, пойдут прочь свободны»[872]. Один из освобожденных Вассианом Уваровым холопов должен был дать за себя полтора рубля «откупа».
В церковных поучениях приводятся библейские тексты, также говорящие о временном, ограниченном сроком, холопстве, например: «…и в работу… придается, идеже 14 лет пребысть служа»[873].
Как бы на глазах исследователя совершается замена «полного» холопства условным. А происходила эта замена таким образом, что создавались соответствующие предпосылки для развития крепостничества. Условные формы холопьих отношений были более эластичными в том смысле, что через них бывшие «полные» холопы проникали в ряды крестьянства, подвергавшегося дальнейшему закрепощению.
Но юридически «полное» холопство сохранялось. В Судебнике 1497 г. имеется специальная статья «О полной грамоте» (ст. 66 по нумерации М. Ф. Владимирского-Буданова). И я думаю, что это обстоятельство получает вполне убедительное объяснение в свете предложенного выше понимания характера распоряжений великих и удельных князей, делаемых ими в своих завещаниях об отпуске на волю их холопов. Подобные распоряжения, как я указывал, означали не борьбу с «полным» холопством, а его регулирование в хозяйственных целях путем систематического пересмотра наличного состава челяди. Признание «полных» грамот крепостническим документом давало возможность землевладельцам использовать установленный княжескими духовными грамотами принцип пожизненности холопства (до смерти господина) в своих интересах, а не в интересах холопов. По мысли князей, подобный принцип означал не ликвидацию отношений холопьей зависимости после смерти каждого князя (как могли понимать и, вероятно, понимали этот порядок холопы), а своего рода периодическую перерегистрацию несвободных людей. В действительности свободным становился при перерегистрации лишь тот из «людей», на кого аннулировалась «полная» грамота и кто получал взамен последней «отпускную». Остальные или оставались в прежнем положении или переходили в разряд феодально-зависимых крестьян и т. д.
В самом деле, почему составители Судебника 1497 г. решили еще раз напомнить о положениях Русской Правды касательно «полного» («обельного») холопства, несколько обновив эти положения? Почему потребовалось еще раз громко заявить о том, что «по полной грамоте холоп… по робе холоп, по холопу роба, приданой холоп, по духовной холоп»? Я думаю, потому, что статьи духовных княжеских грамот об отпуске по смерти князей на волю их «людей» «полных», «купленых», «грамотных» «или хто будеть у тых женился» вызывали различные понимание и реакцию со стороны разных социальных групп. Для феодалов — это была перерегистрация их «людей» как средство укрепления крепостничества, для холопов — одно из средств борьбы с крепостническим строем. Я особенно придаю значение фразе «а по духовной холоп», которую понимаю в том смысле, что сама по себе духовная грамота землевладельца не может стать для холопа документом, на основе которого он вправе требовать освобождения (ведь в завещаниях часто говорилось об отпуске на свободу холопов в общей форме, а не поименно). Чтобы «полный» холоп получил по суду освобождение, он должен был представить отпускную своего господина, написанную его собственной рукой и соответственным образом оформленную. Об этом говорит статья 17 Судебника и говорит не случайно, ибо согласно духовным завещаниям отпускные холопам давали и приказчики холоповладельцев, а часто холопы предъявляли, вероятно, в суд и поддельные отпускные.
Словом, Судебник 1497 г., по-моему, констатирует не изживание «полного» холопства, а стремится использовать сложившиеся юридические нормы данного вида зависимости в интересах господствующего класса феодалов, предоставляя им возможность применять труд холопов в той степени и в той форме, в какой этого требовало их хозяйство, развивающееся в условиях роста крепостничества.
Объяснения требует еще одно положение статьи 66 Судебника 1497 г.: «По тиуньству и по ключю по сельскому холоп з докладом и без докладу, и с женою и с детми, которые у одного государя; а которые его дети у иного или себе учнут жити, то не холопи, а по городцкому ключю не холоп». Итак, Судебник устанавливает, что вступление на работу в должность сельского ключника автоматически влечет за собою переход в состояние «полного» холопства, работа же в качестве городского ключника не делает человека несвободным. Какова логика этого закона? По княжеским духовным все ключники (и сельские и городские) обычно получали свободу (следовательно, одинаково считались несвободными). Теперь законодательство ставит в разные условия сельских и городских ключников. Признание несвободными первых, по-моему, могло быть вызвано борьбой государства с проявленной ими тенденцией воспользоваться статьей Судебника о праве крестьян «отказываться» от своих землевладельцев в Юрьев день осенний. Экономическое сближение крестьян и холопов давало основание последним считать применимыми к себе те законы, которые касались крестьянства. Землевладельцы же не желали допустить этого, испытывая нужду в опытной сельской администрации и стремясь удержать ее в своих имениях на тех началах, которые были выработаны в духовных княжеских грамотах (по крайней мере в течение жизни холоповладельца). Изменение в положении городских ключников, думаю, было связано с массовым роспуском московским правительством боярских послужильцев в конце XV в. в связи с объединением русских земель и подавлением московской великокняжеской властью боярской оппозиции. Бывшие послужильцы переходили в число государевых служилых людей, часто получавших поместья. Правительство начинает бороться с возвратом таких людей в холопство.
