Нельзя ли думать, что в какой-то связи с этой классовой борьбой находятся и пожары, случившиеся в Пскове в 1458 и 1459 гг.? В первый раз «погоре все Запсковие», причем начался пожар «от Якова от Железова из Мощоной улицы». Таким образом, от пожара пострадал прежде всего дом ремесленника, занимавшегося (как можно судить по фамилии) металлообрабатывающим промыслом. Во второй раз жертвой огня сначала стал двор мясника Феодоса Габолы, затем пожар захватил торг и уничтожил три городских конца. Пострадал и княжеский двор. Весьма вероятно, что описанные пожары не были следствием несчастных случайностей, а явились результатом намеренных поджогов. Пострадало больше всего ремесленное население, выступавшее против боярства и ставшее жертвой классовой мести[2422].
Выступление ремесленников имело место и в 1456 г. «Мастера», возводившие мост через реку Пскову, получили от псковских властей за свою работу 60 рублей, но остались недовольны этой суммой и подали челобитье псковскому вечу («мастери биша челом на вичи псковичем…»). В результате им доплатили еще 20 рублей[2423]. В данном случае интересно, что спор между ремесленниками и городской администрацией доходит до веча, которое и выносит решение по этому делу. Мы вправе поэтому расценивать обращение мастеров в вечевой суд с заявлением как акт социального конфликта между ними и феодальным правительством Пскова. Этот конфликт разрешается в пользу мастеров, так как на вече их поддерживают более широкие массы горожан.
Активизация городского ремесленного населения заставила псковское боярское правительство сделать некоторые политические выводы. Это произошло в 1460 г. 20 января этого года в Новгород приехал из Москвы великий князь Василий II с сыновьями Юрием и Андреем для разбора ряда политических конфликтов («о всех своих оуправах»), возникших между великокняжеской властью и Новгородской феодальной республикой после Яжелбицкого докончания 1456 г. Когда весть о прибытии Василия II дошла до Пскова, оттуда в Новгород было направлено к нему посольство в составе двух посадников и «бояр изо всех концов». Послы должны были преподнести великому князю «дар» в сумме 50 рублей и «бити челом… о жаловании и о печаловании своея отчины, мужей псковичь добровольных людей…». Целью «челобитья» являлось получение из Москвы военной помощи для борьбы с немецкой и шведской агрессией и утверждение в Пскове князя А. В. Чарторыйского в качестве великокняжеского наместника. Псковские послы обратились к великому князю со словами: «…приобижени есмя от поганых немець водою и землею и головами, и церкви божии пожжени быша на миру и на крестном целовании». Затем послы поставили вопрос о князе А. В. Чарторыйском, «чтобы ему быти от тебе наместником, а во Пскове князем»[2424].
Указанные факты нуждаются в интерпретации с нескольких точек зрения. Во-первых, совершенно ясно, что псковское правительство проявляет инициативу установления союзных отношений с Московским княжеством. Значит, оно заинтересовано в этом. Московско-псковские взаимоотношения, по предложению псковских властей, должны строиться на основе несколько противоречивой формулы: Псков — великокняжеская «отчина» и в то же время псковичи — «добровольные люди». Казалось бы, два составных элемента данной формулы противоречат друг другу. Признание Псковской земли московской «отчиной» означает включение ее в состав Московского княжества в качестве одной из его частей. Наименование псковичей «добровольными людьми» говорит о добровольно-договорных отношениях Псковской республики с московским правительством. Но эта противоречивость отражает сложность самого процесса складывания централизованного государства, на разных этапах которого различные русские земли в разных формах и с неодинаковой степенью подчинения великокняжеской власти включались в его состав.
Псковские послы в 1460 г. понимали под политическим принципом, изложенным в словах «жалование» и «печалование» «своея отчины мужей псковичь добровольных людей», признание со стороны великого князя (по предложению Пскова) своим наместником князя, выбранного псковскими властями и утвержденного в Пскове на вече. При подобном характере московско-псковских отношений сохранялась самостоятельность Псковской республики, однако ее государственный аппарат оказывался под известным контролем московского правительства. Реальное соотношение сил должно было определить степень действенности этого контроля.
Почему псковское боярство, в 1456 г. самостоятельно выбравшее себе князя и при его утверждении в Пскове по старинному ритуалу демонстративно подчеркивавшее, что избрание и смещение князей — это дело псковского веча (правомочного поступать по собственному усмотрению и не нуждающегося в указаниях из Москвы), вдруг изменило свою позицию? Один ответ на этот вопрос напрашивается сам собой. Московское правительство все более стесняло государственную самостоятельность Великого Новгорода. Целью приезда туда в 1460 г. Василия II с сыновьями и, конечно, с военной силой было укрепление там позиций московской великокняжеской власти. За Новгородом могла прийти очередь и Пскова. Ограничение политической независимости Псковской республики московскими властями являлось вопросом времени. При такой ситуации псковскому боярскому правительству казалось более дальновидным самому поставить вопрос о политических отношениях с Московским княжеством.
Вторая причина псковского посольства к Василию II в Великий Новгород указана в псковских летописях. Это — нужда в военной поддержке со стороны московских вооруженных сил в борьбе псковичей с Ливонским орденом и шведскими феодалами.
О третьем мотиве источники не говорят, но о нем можно догадываться. Обострение социальных противоречий, о котором шла речь выше, побуждало господствующий класс к укреплению государственного аппарата. Одним из путей к этому, казалось, было выдвижение князя — вечевого избранника (при сохранении за ним этой роли) одновременно в ранг великокняжеского наместника.
Псковское посольство к московскому великому князю в 1460 г. отражало прежде всего боярские интересы. В то же время такой вопрос, поднятый послами, как потребность в военной помощи со стороны Москвы псковичам против внешних врагов, затрагивал нужды более широких масс населения. А авторитет великокняжеского имени среди горожан и крестьян был достаточно силен, чтобы сделать популярной идею о признании Василием II псковского князя своим представителем в Псковской земле.
Московский великий князь согласился с предложениями псковского правительства. Согласно летописи, он ответил послам: «аз вас, свою отчину, хощу жаловати и боронити от поганых…» В настоящее время московское правительство не могло еще рассчитывать на ограничение самостоятельности Псковской республики в пределах больших, чем те, которые были намечены во время переговоров с псковским посольством. Принятие псковского политического проекта должно было открыть московской великокняжеской власти путь к дальнейшему усилению своего влияния в Пскове. Условием утверждения А. В. Чарторыйского в качестве московского наместника в Псковской земле Василий II поставил принесение им клятвы верности на свое имя и на имя своих сыновей. «А что ми глаголете о князи Александре Черторизком, и о том вас, своих людей, и свою отчину, жалую: отпущу вам князя Александра, аже токо поцелует животворящий крест ко мне, князю великому, и к моим детям, к великим князем, что ему зла на мене и на моих детей не мыслити, ино вам буди князь, а от мене наместник».
Проект о назначении в Псков А. В. Чарторыйского, согласованный между псковским правительством и московской великокняжеской властью, встретил решительное препятствие в лице самого А. В. Чарторыйского. Он отказался категорически от дачи присяги Василию II с детьми. Роль администратора, присланного из Москвы и стесненного в своих действиях, его не устраивала. Он хотел занимать в Пскове положение князя, не зависимого от контроля со стороны московских властей. «И оу слышав князь Александр ответ князя великого, и не восхоте целовати креста ко князю великому и к его детям».
