Итак, можно, по-моему, сказать, что бежавшие в Москву крестьяне и холопы вовсе не подлежали обязательному возврату своим владельцам. Могла быть возвращена в крепостное состояние лишь какая-то часть беглецов, нашедших убежище в городе, и то лишь после специального расследования. При этом наиболее квалифицированные люди из числа беглых крестьян и холопов («мастера», «огородники»), оказавшись в городё, выходили из положения вотчинных лично зависимых ремесленников и переходили на положение лично свободных тяглых горожан.
Нельзя механически переносить на средневековую Русь те выводы, к которым пришли исследователи при изучении средневековых городов ряда стран Западной Европы. В громадной аграрной стране, где происходил дальнейший рост крепостничества, где города еще не стали очагом буржуазного развития, их роль в экономической и социальной истории была не такова, как в Западной Европе. И тем не менее и русские города являлись носителями таких социальных отношений, которые сильно отличались от крепостнических порядков, складывавшихся в деревне. История русского средневекового города XIV–XV вв. (как можно убедиться, изучая различные ее стороны) была противоречивой. Это был город феодальный и общая тенденция развития страны в направлении к созданию централизованного крепостнического государства не могла не наложить на него значительного отпечатка. Но в городе складывались и порядки, не укладывавшиеся в рамки крепостнической системы. Здесь создавались элементы того нового, что при данном уровне производительных сил не могло еще привести к зарождению капиталистических отношений, но что выделяло горожан из общей массы лично несвободного, феодально-зависимого населения. Отсюда — приток крестьян и холопов в города, определивший их быстрый сравнительно рост. С развитием городов-посадов горожане — посадские люди становились активной силой социально-экономического и политического процесса, сыгравшей значительную роль в деле создания Русского централизованного государства.
* * *
Если в результате общественного разделения труда совершался дальнейший процесс городообразования, происходило перемещение части сельского населения (пусть весьма и весьма незначительной части) в города как экономические центры, то роль последних в складывании централизованного государства определялась и тем, что они были укрепленными пунктами. На протяжении XIV (особенно второй его половины) и XV вв. в ряде русских городов идет строительство крепостных сооружений.
Это относится прежде всего к Москве. В 1339 г., согласно летописным данным, здесь был выстроен деревянный кремль («…на ту же зиму… замыслиша заложиша рубити город Москву, а кончаша тое же зимы на весну в великое говейно»)[1174]. Кремлевские стены были сделаны из дуба. 500 лет спустя, в 1839 г., нижние ярусы этих стен были найдены при земляных работах[1175]. При Дмитрии Донском, в 1367 г., в Москве был воздвигнут каменный кремль («тое же зимы князь великии Дмитреи Иванович, погадав с братом своим с князем Володимером Андреевичем и с всеми бояры старейшими, и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сътвориша, тое же зимы повезоша камень к городу»)[1176]. Наконец, новое переустройство Московского кремля относится ко времени Ивана III.
Военно-оборонительное значение имели и окружавшие город монастыри. По словам Н. Н. Воронина, со второй половины XIV в. «по периферии Москвы создается кольцо монастырей, являющихся как бы вспомогательными «фортами» обороны столицы»[1177]. Все эти укрепления имели значение для борьбы Московского княжества с Тверским, Рязанским и пр., а также определяли роль Москвы в битвах русского народа с татаро-монгольскими захватчиками, литовскими феодалами и т. д.
Укрепленными пунктами являлись и города, окружавшие Москву. Н. Н. Воронин хорошо показал значение «стратегического треугольника — Москва, Коломна, Серпухов» — в борьбе Руси с Золотой ордой. На основе летописного материала и археологических данных он выяснил, что со второй половины XIV в., «в процессе подготовки к решительной схватке с Ордой, наряду с военно-инженерным строительством в городах по Оке большое внимание уделялось сооружению новых монастырей и храмов в ближайшем тылу» будущей борьбы[1178]. В 1369 г. в связи с началом наступательных военных действий Московского княжества против Тверского был возведен деревянный кремль в Переяславле, стратегически важном для Москвы пункте («сего же лета князь великии Дмитреи заложи град Переяславль, единого лета и срублен бысть»)[1179]. Вторично город был укреплен в 1403 г. («срубиша Переяславль»)[1180]. Можно было бы привести и другие факты строительства крепостей в городах Московского княжества[1181].
Следует отметить мероприятия по укреплению городов Верхнего Поволжья: закладку в 1416 г. новой крепости в Костроме после пожара, случившегося там в 1413 г. («того же лета град Кострома заложен бысть»)[1182], постройку в 1410 г. Плеса («того же лета князь великий Василей повеле рубити град Плесо»)[1183] и т. д.
Крепостное строительство во второй половине XIV–XV вв. шло и в пределах великого княжества Тверского. В 1317 г. в Твери был заложен «болший град кремль»[1184]. В 1369 г. «град Тферь срубили древян и глиною помазали»[1185]. В 1372 г. по приказанию великого тверского князя Михаила Александровича вокруг Твери был выкопан вал, который «засыпали от Волгы». К работе было привлечено — большое количество людей из Тверских и Новоторжских волостей[1186]. Все эти оборонительные мероприятия производились в годы напряженной политической борьбы между Московским и Тверским княжествами. Тверские укрепления неоднократно возобновлялись и усиливались и в дальнейшем. В 1387 г. около тверского вала «рубили кожух» и «землею насыпали». Тогда же у города выкопали ров «глубле человека»[1187]. В 1395 г. в Твери были выстроены новые городские стены. В 1413 г. по приказанию великого тверского князя Александра Михайловича «множество тверичь и кашинцев» приняло участие в закладке новой крепости[1188]. Строительство тверского кремля велось и в 1446 г.[1189]
Помимо работ по укреплению Твери, можно упомянуть также о закладке других крепостей в Тверском княжестве: в 1397 г. — Старицы («срублен бысть город на Волзе ко Зубцеву, на Старице»)[1190]; в 1403 г. — Опок («князь великии Ивань Михайловичь тверскыи постави город Опокы на Волзе близ Ржевы…»)[1191] и т. д.
О крепостном строительстве в Нижегородском княжестве свидетельства летописей противоречивы. Согласно данным Рогожского летописца, уже в 1363 г. князь Борис Константинович в Нижнем Новгороде «заложи город сыпати»[1192], а в 1372 г., по повелению князя Дмитрия Константиновича, там был «заложен» каменный кремль[1193]. Нижегородский летописец дает несколько иные сведения, называя 1365 г. как дату, когда в Нижнем Новгороде приступили к возведению каменного кремля (князь Борис «повеле ров копать, где быть каменной городовой стене и башням») и 1374 г. как дату постройки каменных стен (князь Дмитрий «повеле делать каменную стену и зачаты Дмитровские ворота»[1194]). Как бы то ни было, бесспорно одно: и в Нижегородском княжестве, так же как и в других русских княжествах, со второй половины XIV в. города укрепляются сооружениями военно-оборонительного характера. И. В. Трофимов и И. А. Кирьянов считают, что стены сохранившегося доныне Нижегородского кремля XVI в. «покоятся на остатках сооружения XIV в., повторяя его план, по крайней мере в нагорной части»[1195]. Одновременно с построением каменного кремля в Нижнем Новгороде, в 1372 г. на реке Суре по инициативе князя Бориса Константиновича был основан город Курмыш[1196].
