— Простите, — виновато произнес начальник, не глядя на подчиненную. Поправил галстук. Одернул мундир. Взглянул на часы. — Пойдемте. На пятнадцать ноль-ноль я вызвал к себе бургомистра города. Вам предстоит переводить мой с ним разговор. Он тоже должен отвечать за распущенность городской молодежи и подростков, за их неповиновение властям.
А Краковский…
В часы, когда Альбина работала над переводом документов, изъятых у захваченного советского летчика, катапультировавшегося из горящего истребителя, ей позвонил Хейфиц и попросил зайти к нему. Войдя в кабинет, как всегда, она приветствовала его, выбросив вперед правую руку:
— Хайль Гитлер!
— Хайль! — ответил начальник. — Помогите нам, фрейлейн.
Перед ним сидел Краковский, которого она знала, как командира карательной роты. Разложив на столе карту местности, он что-то пытался объяснить, но Хейфиц не воспринимал его немецкий язык, обильно пересыпаемый русскими и польскими словами.
— Итак, господин Краковский, насколько я уловил из вашего доклада, вы наконец имеете столь долгожданный план проведения карательной операции против лесных бандитов?
— Так точно! — подтвердил роттенфюрер СС.
— Превосходно. А то я потерял всякую надежду и даже веру в ваши способности. И уже имел намерение поручись разработать мою идею другому офицеру СС.
Краковский виновато молчал. Хейфиц старался обосновать свою озабоченность положением дел в Поставском районе.
— Нами создавались лжепартизанские отряды, лжепарткомы. Их действия должны были скомпрометировать партизанское движение и большевистское подполье, дезорганизовать их и ослабить, отвратить от них население, — говорил он. — Однако ожидаемого эффекта это не принесло. Они по-прежнему совершают рейды по селам и городам, громят наши гарнизоны, уничтожают склады с боеприпасами, аэродромы, нефтебазы. Сколько можно терпеть это?! — Хейфиц, войдя в раж, стукнул кулаком по столу. — Промедление для нас смерти подобно! Мы должны, обязаны уничтожить их силы и очистить от них оккупированные нами территории и коммуникации или грош нам цена в базарный день. — Обратился к Краковскому: — Ну так что там у вас?
Краковский откашлялся.
— Как мне стало известно от надежного источника, Батя готовит «операцию» по уничтожению нашего гарнизона в Кривичах.
— Вам не кажется это «дезой», ловко подброшенной партизанами?
— «Дезой»? — задумался Краковский. — С какой же целью?
— Чтобы отвлечь наши силы на защиту Кривичей и тем самым развязать себе руки в Поставах.
— Батя не способен на такое, штапффельфюрер. Он всего лишь председатель сельпо, а это требует знания тактики ведения боя.
— Убедили. Ваши предложения в таком случае?
— Я нанесу Бате упреждающий удар.
— Ну что же…
— Значит, план такой. За сутки до «операции» все дороги и тропы, ведущие в партизанскую зону, я надежно блокирую. Это изолирует бандитов от внешнего мира, лишит возможности вести рельсовую войну против войск вермахта, осуществлять налеты на военные объекты.
— Конкретнее, пожалуйста, роттенфюрер.
Краковский повернул карту таким образом, чтобы Хейфиц мог лучше разглядеть и почувствовать обстановку, складывающуюся на полях предполагаемого сражения, и понять его замысел.
— Затем артиллерийская и минометная подготовка, и начнем прочесывать лес. Первый взвод — по центру. Остальные — на флангах. Ну и пойдем, пойдем, пойдем…
— А они будут ждать, ждать, ждать… — иронично, в тон ему произнес Хейфиц. — Ну, а конечная цель?
— Да, конечно, — спохватился Краковский. — Задача: выкурить партизан из насиженных мест. Ну и оттеснить вот сюда, к болоту…
— И тут начнется — пиф-паф! Отстрел зверя из всех видов оружия! — Хейфиц выразительно показал это жестом рук и головы.
Оба рассмеялись. Баронесса почувствовала, как до боли сжалось сердце. Ведь готовится побоище, кровавая расправа над людьми, защищающими свою родную землю от захватчиков, а не спортивная охота на кабанов. Хотя и там существует какая-то этика.
— Ну что же, согласен. Вам, Краковский, могу сказать под большим секретом, — обратился Хейфиц теперь уже доверительно. — План ваш очень удачно предваряет то, что задумано командованием вермахта. Разумеется, лишь в случае, если вы его осуществите, как наметили. Дело в том, что рано или поздно начнется перегруппировка наших войск. За ней неизбежно последует их решительный бросок на позиции Советской Армии. В этом отношении очистка местности от большевистской скверны имеет неоценимое значение.
— Так ведь одно дело делаем! — убежденно произнес эсэсовец.
— Срок операции — не позднее четверга, — приказал Хейфиц.
— Можете положиться на меня, штапффельфюрер!
— Хочу верить вам… Фюрер нас учит: если русские не сознают необходимости установления на их территории нового порядка, мы, немцы, обязаны насадить его силой. Так что в выборе средств стесняться не следует. Жертвы туземцев нас смущать не должны. Итак, пиф-паф! — Гестаповец рассмеялся. — Не забудьте прихватить огнеметы. Оч-чень эффективное оружие!
— Об этом говорит и мой опыт, — согласился Краковский. — Все живое в пепел превращается.
Ротенфюрер перевел взгляд на переводчицу.
— Надеюсь, фрейлейн Альбина тоже желает мне удачи?
— О да! — просияла улыбкой Баронесса. — Бог вам в помощь!
Она была в курсе планов Хейфица на случай бегства вермахта из Советского Союза. Один из пунктов — оставить Краковского в Белоруссии, дать ему оружие и людей, с кем он проводил карательные операции против советских партизан. Задача: осуществление диверсий и террористических актов устрашения; проникновение в крупные центры, такие, как Минск, Ленинград, Москва, ведение и там подрывной деятельности и, что не менее важно, поиск единомышленников и вербовка из их числа агентуры, выработка условий связи с ними на будущее.
Была середина рабочего дня. За окном моросил дождь. Альбина с трудом отработала оставшуюся часть дня. Едва добралась до домика радистки, чтобы успеть вручить ей текст информации до начала сеанса радиосвязи. Радистка Рая закодировала его и передала в Центр шифровку: «Войска вермахта приступают перегруппировке сил тчк Сведениям зпт полученным источника зпт заслуживающего доверия зпт ближайшие дни командование планирует перейти решительное наступление всему фронту тчк Сообщите партизанский отряд Бати — на ближайший четверг назначена карательная операция зпт командовать которой поручено Краковскому тчк — Резеда».
Чтобы сбросить нервное напряжение, придя к себе на квартиру, Альбина выпила кофе и легла спать. Заснула не сразу. Разные мысли перебивали и без того всегда тревожный сон. Чем дальше, тем неуютнее чувствовала она себя среди «своих», тем больше скучала по родному дому, по маме, по любимому другу Антоше.
Столовая при офицерском клубе, разместившемся в бывшем Дворце пионеров и школьников, была рассчитана всего на десяток столиков. Офицеры местного гарнизона, различных служб, как и наезжавшие время от времени инспектирующие из Берлина, заходили сюда не только потрапезничать, но и просто выпить пива, вина, встретиться с интересующим их человеком. За короткое время работы в столовой, Рая многих уже знала не только в лицо, но и их вкусы, кто как настроен. На заслуживающих внимания посетителей наводила Альбину для дальнейшей их разработки с целью вербовки. Подсказала, в частности, что столовую систематически посещает офицер абвера из ваффеншуле. Описала его внешность, настроения, подсказала, когда бывает. Альбине оставалось самой познакомиться с ним. Но каким образом?..
В один из дней в столовую заскочил пообедать офицер на вид лет тридцати трех, белокурый, с трапециевидным лицом. Забегал глазами в поисках места. Увидел пустующий стул у окна, подошел к столику, разглядывая сидящую за ним миловидную молодую женщину.
— Guten Tag! Добрый день! Разрешите!
— Guten Tag! Да, пожалуйста.
Подошла официантка, которую здесь все называли ласково: «Русише Раечка». Улыбаясь приветливо обоим клиентам, она приняла заказ и направилась в раздаточную.
