Достоинство романа в том, что автор никоим образом не пытается реанимировать бывший КГБ. Он видит свою задачу в том, чтобы осудить то, что было преступного и в то же время правдиво показать сложные отношения, которые происходили в нем.

Кое-кто полагает, что в деморализованном КГБ не было героев, которые могли бы стать персонажами современных авантюрных романов. Это далеко не так. Да, стойких было не так много. Но они существовали. Буслаев, Волкова, Стародубцев взяты автором из жизни.

Наше общество всегда было и является объектом подрывных операций западных спецслужб. И конца этому не видно, да и вряд ли он когда-нибудь наступит. Одно дело прекращение «холодной» войны, и совсем другое — неизбежное существование на планете множества спецслужб, одни из которых призваны защищать тайны своих государств, а другие — открывать тайны государств-соперников или противников для своих правительств.

Роман Юрия Карчевского по сути своей глубоко патриотичен. В нем есть что-то от мемуарного и исторического жанра, в целом же, это документально-авантюрный роман-быль о любви и ненависти, где события и люди изображаются изнутри, где имеет место необходимый художественный домысел, но нет места лжи. И хотя он назван «Схватка с чудовищами», правомерно было бы назвать его и «Суд совести», и «Жизнь на грани риска», и «Кто ты, отец?». Персонажи его — живые люди, которым не чуждо ничто человеческое. Он психологичен, во многом поучителен. Написан со знанием дела, читается с большим интересом. Необычен по стилю. Имеет свой авторский почерк. Любознательный читатель найдет в романе ответы на многие волнующие его специфические вопросы.

Думаю, что роман «Схватка с чудовищами» получит признание широкой аудитории, и не только в России, но и в странах СНГ, что его ждет нелегкая, но долгая жизнь.

О нашей разведывательной деятельности за границей знают в основном те, кому положено. Сейчас, когда парламент страны принял Закон о внешней разведке, есть в нем и положение об агенте. Не принижаем ли мы роль самого разведчика, если говорим о его агентурном аппарате? С этого вопроса-утверждения началась беседа с профессиональным разведчиком-«нелегалом» подполковником в отставке Юрием Владимировичем Карчевским.

— Когда разведчик действует в паре с агентом, результат их деятельности можно сравнить разве что с дивизией, а возможно, и с корпусом отборных воинов. Поэтому важнейшая задача разведчика, работающего за кордоном из-под «крыши», да и нелегала тоже — создать для себя надежную опору из нескольких негласных помощников, то есть подходящих кандидатов на вербовку, и сделать из них преданных агентов, способных добывать секретную информацию.

Сделать это не так-то просто — на этом пути разведчика порой поджидает опасность натолкнуться на провокатора, подосланного контрразведкой страны пребывания. Потому необходим поиск — а это кропотливый, повседневный труд, постоянный анализ поведения, взглядов, сопоставление слов и дел.

— Приходилось ли вам иметь дело с провокатором?

— С провокатором я сталкивался. Если бы я вовремя не разгадал того человека, мог бы быть втянут в «игру».

Дело было так. Как-то в одном из букинистических магазинов Германии я подбирал для себя книги. Ко мне подошла молодая миловидная немка и обратилась с просьбой посодействовать ей приобрести собрание сочинений Достоевского, сославшись на то, что она студентка и работает над дипломом о нем. Я пообещал ей связаться с «Межкнигой» и сообщить, смогу ли я ее просьбу выполнить. Она назвала себя Эрикой и дала номер домашнего телефона.

Оперативная проверка показала, что Эрика действительно оканчивает университет, дружит с помощником военного министра. Последнее меня особенно привлекло. Человек этот по своему служебному положению, конечно же, «живой сейф», набитый секретами, и, безусловно, был в курсе военных планов Германии и НАТО в отношении нашей страны. Используя Эрику, можно было бы подобраться к этому деятелю и завербовать его в качестве агента.

Но прежде следовало хорошо изучить саму Эрику. Произведения Достоевского я передавал Эрике не сразу, а постепенно. Так, от встречи к встрече я узнавал ее. Она рассказывала, что у нее есть высокопоставленный друг в военном ведомстве, бывает у нее дома, они мечтают вместе поехать туристами в Советский Союз.

Постепенно Эрика привыкла ко мне. На пользу ей шли и мои консультации о творчестве Достоевского. Однако, она стала вести себя со мной слишком фривольно и даже навязчиво. Пыталась склонить меня к близости и очень удивилась, когда я отказался выпить вина и играть с ней в любовные игры. Я спросил ее, какой ей обещан гонорар за меня, советского дипломата? Она растерялась, путалась в ответах. Тогда я понял: Эрика — агент-провокатор, подставленный ко мне с целью компрометации, если поймут, что я — не «чистый дипломат», а разведчик.

Я покинул квартиру. Как позже мне стало известно, Эрика тотчас связалась со своим шефом и доложила ему, что «субъект» оказался несговорчивым, отказался не только от вина, но и от «соблазна» переспать с ней. Так что кино не получилось. Кинокамеру не включала.

На этом мое изучение Эрики завершилось. От «соблазнительного» друга ее тоже пришлось отказаться, так и не познакомившись с ним, поскольку вербовать человека с подачи провокатора — значит, заведомо получить агента, который продавал бы нас своим хозяевам.

— А удачные вербовки у вас случались?

— Были, и не одна. Все они из числа носителей секретной информации или имеющих доступ к ней. Каждый раз я сам находил нужного мне человека. Месяцами разрабатывал его, изучал перспективность, связи, нравственные качества, привычки, склонности, степень надежности, отношение к нашей стране и своему правительству. Все решало, однако, установление личного контакта, во время которого окончательно определялась целесообразность его вербовки, на чем она должна строиться. Ну а дальше был вербовочный разговор. В случае согласия сотрудничать с нами — обучение агента нашим «премудростям», и лишь потом ему давались поручения, задания…

Могу рассказать об одной из вербовок. Передо мной стояла задача агентурного проникновения в одну из спецслужб Запада. Ее разведчики, работавшие в Москве под «крышей» посольства, торгпредства, активно вербовали наших граждан. Это необходимо было пресечь. Был выявлен заведующий фотолабораторией этой спецслужбы, изготавливающей фиктивные документы. Назовем его Кейлеб.

Оперативно было установлено, что он американец, женат на немке, сестре жены известного германского скульптора. Чтобы выйти на Кейлеба, я сначала познакомился с его свояком. Посетив его, представился по своей дипломатической должности — атташе по культуре советского посольства. Объяснил цель визита: организовать выставку его произведений в Москве или Ленинграде. Он был польщен, охотно согласился показать скульптурные работы, позволил сфотографировать их для Выставкома.

Расчет оказался как нельзя лучше. В одно из моих посещений скульптора в его творческую мастерскую вошел Кейлеб. Скульптор представил меня. Тот пригласил меня как специалиста по культуре к себе на дачу, показал собранную им коллекцию картин авангардистов. За чашкой кофе рассказал, что он правнук адмирала Колчака, дважды бывал в России в качестве туриста. Любит нашу страну, русскую классику. Уважает и западные порядки, хотя не принимает существующего там неравенства людей и стремления США верховодить в мире.

Чувствовалось, что он осторожен, присматривается ко мне, и это меня озадачивало и даже настораживало. Однажды скульптор позвонил мне и попросил приехать. Оказалось, он звонил по просьбе Кейлеба. Тот сообщил, что он работает в спецоргане, передал мне фотографию сотрудника своей спецслужбы, которому поручено принять на себя функции администратора выставки скульптур, действуя из-под прикрытия, восстановить потерянную связь с тремя ценными агентами. Просил передать это «по назначению», поскольку он опасается, что советские органы безопасности могут заподозрить его свояка в связи с западными спецслужбами со всеми вытекающими отсюда последствиями.