Когда путники поднялись на небольшую возвышенность, их взглядам открылось огромное туманное озеро синего цвета. Его берега загромождали пурпурные пирамиды из камней. Поверхность озера была спокойной, и в ней не отражался красный свет, идущий с красных небес. Берега озера были неразличимы, утонув в туманной дымке, а воды его сияли, как полированное стекло. От зрелища неподвижной темной воды захватывало дух. Казалось, что вы видите сон, задремав в сумерках. Озеро лежало без движения, и казалось, надо сделать шаг, и окажешься рядом, но потом оно отодвигалось от вас на многие лиги, то темнело, то становилось светлее с оттенком грязной бирюзы и аметиста. Озеро простиралось далеко в красную, без единого растеньица, пустыню и сливалось с ней.

При виде озера Темуджин удивленно вскрикнул, Джамуха что-то пробормотал, а Субодай молча залюбовался зрелищем. Есугей спокойно взирал на синие воды, лукаво поглядывал на юных спутников.

— Не может быть! — закричал Темуджин. Он глубоко вздохнул, но обжигающий воздух не принес к нему свежий запах воды.

Довольный увиденным Есугей кивнул.

— Это ненастоящее озеро, — сказал он. — Это просто обман, мечта. Каждый вечер, на закате это озеро появляется в этом самом месте. Его называют Проклятым Озером, потому что многие люди распрощались с жизнью, пытаясь отыскать его. Днем, когда солнце стоит высоко в небе, тут ничего нет, кроме белой равнины, усеянной зеленоватыми камнями. Старые мудрецы говорят, что когда-то много лет назад здесь действительно было озеро, а вокруг расстилались плодородные земли, в богатых городах жили люди. Но сейчас это не озеро, а его отражение. Злая шутка, погубившая множество народа.

Глядя на озеро, юноши примолкли, и в тот момент оно им казалось страшным, и вид его угнетал их, но пробежал неприятный холодок. Темуджин с трудом сдерживался, чтобы не подъехать к озеру поближе. Он жаждал сделать это, чтобы освободиться от мучившего его ужаса. Еще раз оглядев низкие каменные пирамиды, полуразрушенные колонны, Темуджин покачал головой, в этой ужасной тишине он ясно различал неровный стук собственного сердца.

— Давайте отсюда побыстрее уедем! — неожиданно со страхом воскликнул сдержанный Джамуха.

Не дождавшись ответа, он ударил плетью коня, так что тот вырвался вперед. Темуджин и Есугей захохотали и последовали за Джамухой. Проехав небольшое расстояние, они обнаружили, что с ними нет Субодая, и, оглянувшись, увидели черный силуэт на фоне красного неба. Субодай глядел на озеро, застыв подобно статуе. Его стали громко звать. Когда он их наконец услышал и приблизился к ним, все увидели его лицо, оно будто отражало колдовство Проклятого Озера.

Горящее небо быстро погасло, и почти сразу пустыню окутала ночная тьма.

Ночью, когда, закутавшись в меха, Темуджин заснул у огня, ему приснился странный сон. Ему снилось, что он и Джамуха оказались на берегу Проклятого Озера. Оно его просто зачаровало, и Темуджин не отрываясь глядел на него, ощущая поразительное волнение и чувствуя, как по спине и лицу льется горячий пот. Когда он посмотрел на Джамуху, ему показалось, что он видит лицо мертвеца. В глазах Джамухи ясно читались ужасные муки, он показал взглядом в сторону озера, его губы двигались, и хотя Темуджин не слышал ни звука, он понял, что Джамуха его о чем-то предупреждает. Темуджин продолжал смотреть на него, а Джамуха, распахнув одежду, показал свою грудь. На ней была кровоточащая рана, и в ее глубине можно было различить сердце Джамухи, которое замедляло биение с трудом выталкивая наружу густые фонтанчики крови.

На следующий день Темуджин позабыл об озере и о своем сне.

Почва пустыни напоминала на солнце растрескавшиеся пластины чистого золота, а далекие холмы с неровными вершинами, каменные колонны и разрушенные храмы отливали нежным цветом нефрита на фоне переливающегося перламутра неба. Бесконечный сильный ветер дул порывами. Молодые люди с криками вырвались вперед. Они щелкали плетками, делали огромные круги, заставляли коней вставать на дыбы, перепрыгивать через валуны. Молодые голоса громким эхом разносились по степи.

Днем стало настолько жарко, что пришлось искать приют у скалы, напоминающей огромный позвоночник какого-то неведомого древнего животного. Место, где они остановились, представляло собой долину с высохшими серо-зелеными кустарниками. Яркий белый свет ослеплял, и из глаз обильно текли слезы. Лучи солнца нестерпимо жгли. Лошади низко опустили головы и тяжело дышали. Темуджина разморила жара, и он лениво наблюдал за тем, как скорпионы и ящерицы быстро переползали от одной тени к другой. Больше в этой жуткой жаре никто и ничто не двигалось. Казалось, весь мир состоял только из удушающе жаркого солнца, раскаленных камней и пустыни.

Вдруг среди палящего ада появилась крохотная фигурка на коне — черная мушка в белом пламени, — и она медленно ползла по желтому песку и глине пустыни. Путники сразу насторожились, проверили, на месте ли оружие, удобно ли расположены колчаны, полные острых стрел.

Прошло много времени, прежде чем всадник приблизился — в пустыне сложно точно определить расстояние, — когда он наконец въехал в долину, тени стали совсем длинными. Когда всадник заметил вооруженных людей, он, натянув поводья, внимательно пригляделся к ним. Они тоже глядели на него. Перед ними был старик, высохший, с темной кожей и хитрым лицом, как у состарившейся обезьянки. Из-под низко опущенного капюшона глядели блестящие хитрые глазки. Незнакомец улыбнулся.

— Братья, я вас приветствую, — вежливо сказал старик. Он переводил взгляд с одного воина на другого, и наконец его взгляд остановился на Темуджине. Он добавил: — Я — Дай Сечен.

Есугей и юноши поднялись и также вежливо поприветствовали старика. Есугей сказал:

— Я — хан Якка Монголов, а это — мой сын Темуджин. Я хочу выбрать для него невесту из рода Олхонодов. Это род его матери. Вот Субодай. Его родственники пасут оленей, а его отец теперь стал членом моей орды. А это Шепе Нойон, и его отец принадлежал к враждебному народу, но сейчас он служит мне. — Он коснулся плеча Шепе Нойона и ласково улыбнулся. — Шепе никто не может превзойти в храбрости… даже его отец. Он один напал на Гутчлука и угнал огромное стадо белоносых коней и подарил их мне в знак нашего союза. А это Джамуха, анда моего сына.

Дай Сечен вежливо слушал все, что говорил ему Есугей, но продолжал пристально вглядываться в лицо Темуджина. Наконец старик сказал:

— У твоего сына глаза сверкают, как зеленый камень, а лицо напоминает полуденное небо. Прошлой ночью мне представился белый ястреб, спускающийся с небес. Он нес солнце и луну и стоял передо мной, сияя ярче яркого дня, а его глаза были глазами Темуджина. Когда моя дочь Борте появилась из юрты, ястреб опустился ей на плечо. Братец, мое племя не пылает враждой к твоему племени. Пусть твой сын едет в мою орду и взглянет на мою дочь. Она прекраснее любой другой девушки.

Есугей заколебался, но Темуджин горел желанием сделать именно так, как говорил старик, и он сказал:

— Ничего не случится, если мы взглянем на девушку, помимо всего, нам нужен отдых.

Видя нерешительность Есугея, Дай Сечен сказал:

— Это божий знак. Сами боги сделали так, чтобы я встретил твоего сына на пути. Я умею предсказывать будущее, и мои дядья — шаманы. Твой сын станет править многими народами, он соберет их в огромную орду.

Суеверный Есугей не смог устоять перед откровенной лестью. Как только солнце начало двигаться к западу, путники последовали за Дай Сеченом и прибыли к крупному оазису, где расположились примерно двадцать тысяч юрт. Дай Сечен отправился с гостями к своей юрте, минуя толпы любопытных женщин, детей и яростно лающих собак. При звуке лая лицо Темуджина побелело и задрожали губы. Субодай никогда не смеялся над своим другом из-за его боязни собак, он ехал рядом и все время плеткой отгонял нахальных псов, а Шепе радостно хихикал.

Местные воины сердечно приветствовали гостей. Им принесли воду в серебряных тазиках, чтобы путники могли обмыть пылающие лица и раздраженные солнцем руки. Был организован отличный ужин. Когда темнота спустилась и разгорелись костры, Дай Сечен взял Темуджина за руку и повел его к юрте, где жила его первая жена с единственной дочерью, красавицей Борте. Есугей и друзья Темуджина пошли следом. Остановившись у входа, он позвал женщин, и те медленно вышли наружу. Талию Борте стягивал пояс в виде извивающейся серебряной змейки с глазами из красных камней. Ее плечи украшала великолепная накидка из соболей, подаренная отцом в преддверии обручения.