Зараженные болезнью выбирают самые оживленные места: над тропинками, на краю муравьиной кучи. Здесь больше шансов падающей вниз, споре попасть на одного из жителей муравейника.

Семь действий ради процветания болезни, его возбудителя, на вред себе и своей общине. Какой коварные грибок! Сколько ему потребовалось сотен тысяч лет паразитизма, чтобы так приспособиться к своему ремеслу и научиться изменять инстинкты этого мудрого жителя леса!

Великий натуралист Чарльз Дарвин был убежден, что у живого существа ничто не развивается на пользу других, ради благополучия своего врага. Его убеждение оказалось ошибочным. Жизнь очень сложна, ослепительно сложны и многообразны взаимные отношения между организмами, установившиеся в течение длительнейшей эволюции органического мира.

Об этой особенности взаимных отношений организмов не все знают. Помню, когда на заседании энтомологического общества в Алма-Ате я рассказал о грибковой болезни рыжего лесного муравья, один из ведущих энтомологов города, председательствовавший на заседании, едва ли не с негодованием выразил сомнение правдивости приведенных мною фактов.

— Скажите мне, пожалуйста! — обратился я к нему. — Когда вы болеете гриппом, то чихаете?

— Причем тут грипп? Ну, положим, чихаю — с недоумением ответил мой оппонент.

— Так чихаете вы для того, чтобы расселять возбудителя гриппа. Медики доказали, что капельки слюны вместе с инфекционным началом при чихании разлетаются в воздухе до десяти метров!

А собака, заболевшая бешенством? — продолжал я. — Она, обезумев, кусает всех встречных, расселяя возбудителя этой страшной болезни. Болеющий чесоткой усиленно расчесывает кожу, пораженную клещом, захватывая его яйца и затем их расселяя руками. Подобных случаев особенно много во взаимоотношении паразита и хозяина.

Председатель совещания ничего не ответил и поспешил перейти к обсуждению другого доклада.

Думаю случаи, подобные наблюдавшемуся мною, не столь уж и редки. И они, конечно, ни в коей мере не умаляют тем более не опровергают учение великого эволюциониста, а только подтверждают его. К тому же из двух организмов, хозяина и его врага, один из них все же действует только на свою пользу.

Недалеко от города Алма-Аты в большом Алмаатинском ущелье Заилийского Алатау, во время одного из последних сильных землетрясений произошел горный обвал, обнаживший склон большой гори. Он до сих пор не зарос, голый и стоит в окружении леса. Бывал я на этом обвале несколько раз и сейчас потянуло к нему: хотелось проведать большую колонию желтого лазиуса, укрепившего своими холмиками склон оврага.

В самом начале ущелья хорошо знакомая узкая тропинка круто поднимается в гору, минуя большую бетонную противоселевую плотину. Далее тропинка тянется среди густых трав вдоль пологого, но глубокого оврага. На своем пути вижу в траве большой муравейник степного рыжего муравья Формика пратензизс. Миновать его нельзя, надо по укоренившейся привычке хотя бы мимоходом взглянуть.

Пологий конус муравейника со всех сторон обступили высокие травы. На муравейнике, как всегда, масса муравьев, все заняты своими бесконечными и повседневными делами, кажущейся суетой множества его жителей. Но что это? Рядом с муравейником на листьях трав замерли муравьи, их не менее десятка или даже более. Трогаю одного, другого. Странные муравьи неохотно размахивают ногами, как бы показывая желание отвязаться от меня. Снять их с растения не просто: челюстями муравьи крепко вцепились в листья, не разжимают их. В памяти всплывают сибирские леса и грибковая болезнь рыжего лесного муравья. Неужели и здесь то же. Ранее в этих краях никогда не приходилось встречаться с этим недугом.

Хожу, присматриваюсь, нашел еще три муравейника и там тоже вижу страдальцев, застывших на подмареннике. Некоторые погибли, высохли, замерли, так и не выпустив из челюстей листья растения. К таким чуть притронешься и они разваливаются на части, высохли. Но странно! На погибших нет никаких признаков грибковой болезни, их тело чистое, не видно на нем ни белого мицелия, ни серых спор грибка. Грибковая болезнь тут не при чем.

Неужели в странной судьбе муравьев как-то повинен подмаренник! Какими-то неведомыми силами, необыкновенными свойствами, он привлекает к себе маленьких жителей большой семьи, постепенно приценившись к нему, одурманенные им, они не в силах его уже более покинуть, постепенно погружаясь в сон и погибая.

Самому растению муравьи, наверное, ни к чему, и оно не получает никакой выгоды от жителей травяных джунглей. Видимо, подмаренник ядовит и случайное это его свойство губит муравьев.

Не без труда отрываю муравьев от растения, опускаю на конус муравейника. Они как бы недовольны странному прерванному состояние, вяло и нехотя бродят среди своих, поглощенных делами, не желают ничем заняться и рано или поздно возвращаются к прельстившему их растению. Непреодолимая сила влечет их к нему, они не могут с ней расстаться. Это те, которые еще живы. Другие, вялые, перенесенные на муравейник, лежат на боку, умирают, вызывая всеобщее внимание и любопытство окружающих.

Сейчас узнаю, как влияет растение на своих маленьких соседей. Осторожно беру пинцетом муравьев с конуса их жилища, сажаю на растение. Но муравьи как ни в чем не бывало спрыгивают с подмаренника, отправляясь по своим делам. Тогда сажаю несколько муравьев в баночку и туда же закладываю листья подмаренника. Здесь оно определенно покажет свои дурманящие свойства. Тогда и расскажу о всем увиденном ботаникам, фармакологам, тем, кто изучает лекарственные и ядовитые растения. Да и, возможно, известны необычные свойства этого растения, не могли же они остаться неизученными.

Проходит час, два и с муравьями в пробирке ничего не случилось. Они живы и здоровы. Повезу их в баночке домой. Может быть нужно много времени, чтобы проявилось странное дурманящее действие.

В наблюдениях и размышлениях незаметно проходит время. Скоро и вечер. О походе к обрыву нечего и думать. Куда денешься, если муравьи и подмаренник задали такую головоломку.

Дома я прежде всего просматриваю литературу о подмареннике. Ничего не известно особенного об этом растении. Муравьи мои, посаженные вместе с листьями растений, здоровы, мечутся в безуспешных попытках найти выход из неожиданного плена.

Вспоминается когда-то прочитанное об одной болезни млекопитающих, В печени главным образом крупного рогатого скота паразитирует крупная глиста — трематода Дикроцеллюм ланцеолатум. Очень маленькие и многочисленные яйца этого паразита попадают в желчные протоки, оттуда — в кишечник и с испражнениями выводятся наружу. Для успешного своего развития они должны обязательно быть съедены моллюском из рода Брадибена. В его теле из яйца развивается несколько своеобразных личинок — церкарий. Они выбираются из тела моллюска в виде слизистого комочка, падая на почву, на растения. Далее их судьба благополучна, если их съедят муравьи. В их теле происходит дальнейшее развития, из каждого церкария вырастает несколько личинок другой стадии — метацеркарии.

Облачившись в оболочку, каждый метацеркарии замирает в брюшке своего хозяина. Но, как было доказано учеными, один метацеркарии, особенный. Он пробирается в подглоточный ганглий, иннервирующий челюсти насекомого. Назначение этого метацеркария изменять поведение муравья ради блага своих собратьев. Больной муравей становится вялым, забирается на верхушку растения, сжимает кончик листика челюстями и замирает. Если такой муравей вместе с травой попадет в тело млекопитающего и прежде всего в тело коровы или овцы, из каждого метацеркария развивается взрослый червь трематода или как ее еще называют — печеночная двуустка. Она поселяется в печени и приносит своему хозяину немалые неприятности.

Этот невероятно сложный путь развития со сменой хозяев отражает когда-то происходившую и случайно сложившуюся эволюцию этого паразита. Малая вероятность удачи на этом пути обеспечивается громадным количеством яиц, выделяемых трематодой, размножением в теле улиток и муравьев — промежуточных стадий развития.