Изменчива погода, в пустыне. Вчера изнывали от жары, сегодня же небо серое, кое-где повисли темные облака, дует западный ветер и мы, ранее прожаренные, мерзнем, надеваем теплую одежду, Двадцать пять градусов с ветром для нас холодно.

Прохладе обрадовались муравьи, выбрались наверх, повалили толпами муравьи-жнецы, всюду снуют суетливые муравьи-пигмеи, мчатся по делам еще более крохотные муравьи — кардиокондили.

На холмике гнезда красногрудого жнеца между рабочими суетливые муравьи-пигмеи, иногда сталкиваются с хозяевами муравейника, но быстро, и ловко отскакивают в сторону. Жнецов не особенно волнуют чужаки возле их жилища, привыкли к ним, не обращают на них внимания и те между ними будто мышки между слонами.

Что здесь надо малышкам, зачем они так настойчиво крутятся возле чужого муравейника? Впрочем, обследовав весь холмик жнецов, каждый убирается восвояси и не один не пытается проникнуть в чужую обитель, видимо хорошо представляя насколько это опасно.

Брожу по холмам, поросшим полынью, цератокаргусом и терескеном, вижу еще гнезда жнецов. Но на нем нет муравьев малюток, здесь не их территория. Там же, где те и другие живут поблизости, приходится быть в курсе дел соседей и знать у кого как идут дела и не происходят ли какие-либо изменения в жизни.

Над краем муравейника рыжего лесного муравья в воздухе, усиленно работая крыльями, повисло, крошечное насекомое. Вот оно метнулось в сторону и снова застыло, переместилось чуточку вперед, задержалось на одном месте и, промчавшись боком, село на травинку. Конечно, не зря крошечное насекомое оказалось над муравейником и что-то там высматривает непременно с какой-то целью. Но какой?

В лупу я вижу большую черную головку с прямыми, как палочка, усиками, тонкое с узкой талией брюшко, белые крепкие ноги. Это наездник.

Пока я рассматриваю присевшего на травинку наездника, над муравейником появляется еще несколько застывших в воздухе точек.

Вот одна из них вплотную приблизилась к муравью, но тот заметил, поднялся на ноги, угрожающе раскрыл челюсти и чуть не схватил за белые ноги наездника. Оказывается Муравьи узнают врага, хорошо улавливая легкий, бесшумный для человеческого слуха трепет крыльев, и наездника все время преследуют неудачи.

Охота за муравьями продолжается долго и настойчиво, но разве среди большой компании не найдутся зеваки? И обнаружив, наконец, такого, наездник стремительно подлетает сзади, на какую-то долю секунды присаживается на тело жертвы и в самый кончик брюшка откладывает маленькое яичко. Все это совершается настолько быстро, что пока муравей-зевака успевает опомниться, наездник уже снова висит в воздухе на неутомимых крыльях.

И так, долгая напряженная охота, поиски зевак, множество неудач, промахов и, наконец счастье: яичко отложено, детка устроена. Потом личинка съест внутренности муравья, а из куколки выйдет наездник и начнет свою неустанную охоту.

Белоногий наездник давний враг рыжего лесного муравья. Досаждает он и его ближним родственникам, муравью рыжему степному и рыжему красноголовому Формика трункорум. Он никогда не летает над самым верхом муравейника, где толпятся муравьи: там среди многих обязательно найдутся опытные и поднимут тревогу. Его охотничий участок — окраина муравейника, где муравьев мало и легче найти одиночку-зеваку. Впрочем, не только на таких нападает наездник. Он стережет и тех, кто очень занят какой-либо работой и плохо замечает происходящее вокруг. А если муравейник встревожен, на него напали враги, все силы и внимание направлены на определенную цель, наездники очень оживляются и с большим рвением и успехом делают свое черное дело.

Ловок белоногий наездник и немало муравьев от него погибает. Белоногого наездника я впервые обнаружил в лесах Западной Сибири. Потом я его встретил везде. Вот и сейчас над муравейником степного рыжего муравья в тугае реки Или в воздухе застывает маленькое черное насекомое. Его крылья работают с невероятной быстротой. Вот он ринулся в сторону, застыл на месте, потом почти упал на землю, Снова замер, бросился вперед к муравью, но тот, чуткий, во время обернулся, раскрыл челюсти, встал в боевую позу, отбил нападение. Неудача не обескураживает преследователя. Снова настойчивое — легкое прикосновение сзади, удар иголочкой-яйцекладом в брюшко муравья, яичко отложено и коварный враг опять висит в воздухе.

Чтобы не возбудить тревогу среди муравьев наездник никогда не задерживается на одном месте, а постоянно перемещается по краю муравейника. Здесь муравьев меньше и легче остаться незамеченным. Вот он облетел муравьиную кучу, начал второй круг.

Как-то пришлось раскапывать гнездо черного лазиуса. Вскоре за поверхностными слоями земли показались многочисленные ходы и камеры, заполненные яичками, личинками, а также малыми и большими куколками. И когда поднялась всеобщая тревога и муравьи стали в величайшей спешке и волнении растаскивать и прятать подальше свое потомство, откуда-то прилетели два наездника, тоже из семейства браконид, маленькие, не больше самих муравьев — черных лазиусов, но с крупной головой, мохнатой грудью и тонким длинным, как палочка, брюшком. По форме тела они напоминали ос-аммофил, знаменитых парализаторов гусениц, только, конечно, значительно меньше их.

Так же, как и белоногие наездники, они повисли в воздухе и стали что-то высматривать. Каким-то путем они узнали о произошедшем в муравейнике несчастье и, видимо, собрались этим воспользоваться. Иначе к подземным лазиусам, не любящим показываться на поверхности земли, не подберешься.

Полет наездников безукоризненен. Они подолгу висят в воздухе, не сдвинувшись ни на миллиметр с места, внезапно падают вниз, взмывают вверх, бросаются в сторону, вперед, даже назад. Одним словом, владели совершеннейшим летательным аппаратом, какой еще не изобрел человек.

У тонкобрюхих наездников на кончике брюшка торчала иголочка яйцеклад. Они были равнодушны к одиночным муравьям. Но как только появлялся муравей с куколкой, наездник внезапно падал сверху на нее, схватывал ее челюстями, и чаще всего ничего не сделав, отскакивал в сторону, продолжая бесшумный полет.

Конечно, наездник не собирался отбирать у муравья куколку. Где ему, такому нежному и слабенькому состязаться с крепышом муравьем! Хватал он куколку челюстями, видимо, ради разведки. Мало ли какие бывают куколки! Из одних должны выйти маленькие рабочие, из других — более крупные крылатые самцы, из третьих — самые крупные крылатые самки. И, кроме того, в коконе могла быть только что приготовившаяся окукливаться личинка, или уже из куколки выходил муравей. Все это надо было выяснить наезднику.

Тонкобрюхие наездники были очень разборчивы. Но выбрав ее, они цеплялись за кокончик челюстями и, крепко угнездившись, вкалывали яйцеклад-иголочку в оболочку. За короткое мгновение из брюшка в иголочку, из иголочки в куколку отправлялось яичко.

Муравей успевал заметить неладное и был готов отразить атаку противника, но тот, уже реял в воздухе, потирая одну о другую свои ноги. Почему бы муравью не бросить такую куколку или уничтожить ее вместе с яичком заклятого врага? Ведь неизбежно придет время, когда личинка съест куколку, сама станет куколкой, и выйдет из нее новый тонкобрюхий наездник — недруг лазиуса. Но муравей не способен жестоко расправиться со своим детищем, пусть даже больным или зараженным наездником.

Сейчас наступила пора прогрева личинок и особенно куколок. Они больше всех нуждаются в тепле, их располагают в самых теплых, верхних этажах. За день солнце перемещается, и в то время как одна сторона муравейника остывает, другая нагревается. Поэтому муравьи перетаскивают куколок в теплые камеры. Путь к ним идет через сложные лабиринты. Муравьи, сокращая дорогу, проделывают путь поверху. Выскочит такой муравей с куколкой на поверхность муравейника, пробежит с ней десяток сантиметров и нырнет в самую теплую прогревочную камеру. Перебежками муравьев и пользуются тонкобрюхие наездники и подобный прием впоследствии приходилось не раз видеть...