Жизнь рыжего лесного муравья — непрерывное образование и распадение муравьиных содружеств. Она — попеременное существование трех форм общественной жизни. Она говорит о жесточайшей борьбе муравьев за свое существование. Когда эта борьба протекает успешно — возникает колониальная форма жизни, неудачно — форма жизни муравейников-одиночек.

Как только образуется группа муравейников, и вырастут большие муравейники-великаны, столь характерные для больших колоний, муравьи становятся мельче размерами. По-видимому, крупные размеры выгодны для одиночного муравейника, окруженного со всех сторон врагами, а в муравьиных городках враг, если он появится, будет осилен множеством нападающих воинов. Образование больших процветающих муравьиных городков, процесс длительный, и для того, чтобы они возникли, нужны многие годы. И как обидно, когда небрежно брошенная горящая спичка, тлеющий окурок папиросы или плохо затушенный костер в каких-нибудь один-два часа уничтожает маленьких тружеников — защитников леса.

Наступили холодные и дождливые осенние дни. Казалось, скоро придет пора вьюгам и метелям. Но неожиданно потеплело, солнце залило посветлевшие леса, и вот, оказывается, не все закончено у рыжего лесного муравья. Он очень занят еще каким-то важным делом. Между муравейниками видны торные тропы с оживленным и беспрерывным движением. В обе стороны носильщики неутомимо тащат сжавшихся в комочек собратьев. Для чего все это затеяно?

Сажусь у тропинки и пробую сосчитать, сколько муравьев за минуту проносят в одну сторону. Задача нелегка. Мне помогают два добровольных помощника студенты. Нужно быть очень расторопным. Муравьи сосчитаны несколько раз. В среднем за минуту проносят около двадцати муравьев. Оживленная переноска тянется три дня. К концу третьего дня она прекращается. За это время переселилось около ста тысяч муравьев. Муравейники обменялись почти половиной своих жителей. Закончилось ли на этом переселение? Нет, муравейники, только что обменявшиеся жителями, прокладывают тропинки к другим муравейникам. Страда обмена жителями продолжается.

Поздняя осень, свободная от забот, явилась порой обмена жителей между содружественными муравейниками. Никто никогда не знал о существовании этой удивительнейшей особенности поведения лесного жителя! Не знаю, каждый ли год происходит такой обмен. Его я заметил только в последний год жизни в городе Томске. Видимо нет. Не каждый год поздней осенью устанавливается такая хорошая погода, когда все дела закончены и можно заняться этим своеобразным ритуалом.

Какое же имеет значение взаимный обмен? Однозначно трудно ответить на этот вопрос. Часто какое-либо одно явление, имеющее в наших глазах одно значение, на самом деле многообразно. Но ясно одно; переноска и взаимный обмен являются мерой, препятствующей враждебному отношению муравейников друг к другу. Обмен жителями усиливает родственные связи, у каждого рабочего теряется чувство собственного жилища, он может жить во всех муравейниках и всюду быть полноправным его жителем. Только благодаря обмену жителями возможна жизнь большими колониями, в которых царит мир и доброжелательное отношение друг к другу.

Правда, постоянный незначительный обмен жителями между содружественными муравейниками происходит всегда и в течение всего лета. Но такой, который мне пришлось наблюдать, обмен необыкновенно массовый, которому было подчинено поведение всего населения колонии, пришлось видеть только единственный раз в жизни.

Здесь я, опасаясь свирепых нападок боящихся призрака антропоморфизма, позволю сказать о том, что в далеком будущем благодаря развитию гуманизма и форм передвижения, может быть, земной шар станет общим для всех рас и народов без границ государств различия стран и языков и тогда уйдет совсем из жизни человека опасность отвратительного взаимного истребления, называемого войнами.

Суровая обстановка жизни в сыпучих песках пустыни выработали у песчаного бегунка — этого крошечного создания с могучим сердцем и неисчерпаемой энергией три черты: 1 — умение ориентироваться на голых песках, на которых не удерживаются пахучие следы когда над барханами ветер несет их колючие струйки; 2 — способность быстро бегать и обследовать большие пространства в поисках добычи и 3 — с помощью особенного приема бороться с песчаными заносами, покрывающими жилище.

Песок часто засыпает двери муравьиного дома. Он коварен, даже когда нет ветра, и барханы застыли в немом молчании, так как сам без видимой причины обрушивается струйками вниз, закрывая отверстие, ведущее в подземелье. Поэтому каждый бегунок, кто бы он ни был: строитель, разведчик или охотник, выскочив наверх, прежде чем отправиться по делам, обязательно, повернувшись головой ко входу, одну-две минуты необыкновенно быстро, шаркая передними ногами, отбрасывает песок в сторону. В это время глазом не уследить за ногами, так быстро они мелькают. Привычка отгребать песок от входа так постоянна, что ей следуют даже, казалось, когда в этом нет особенной необходимости. Она — общественный долг, неукоснимый, всем присущий и свято выполняемый.

Когда же ветер создает аварийное состояние жилища, тогда происходит самое удивительное в жизни этого жителя пустыни. Бегунки выстраиваются аккуратной цепочкой по пять-десять особей вместе и, соблюдая строго одинаковую дистанцию между собой, начинают быстро перебрасывать друг другу песок. Он летит непрерывной струйкой по живому конвейеру, работающему, будто заведенный механизм, слаженно, ритмично и без помех.

Через некоторое время конвейер распадается, каждый гребет песок по-своему, муравьи уставшие подменяются теми, у кого еще свежие силы и вновь у входа выстраивается цепочка лихорадочно работающих муравьев.

Точность и слаженность работы муравьиного конвейера — одно из удивительных явлений поведения муравьев.

Песчаный калкан, или как его еще называют, Поющая гора, удивительное место на земном шаре. Здесь чистый однородный и многократно перевеянный ветрами песок улегся громадным барханом, высотой около трехсот метров и длиной в несколько километров. Саксаул да джузгун пытаются заселить гору снизу и закрепиться на ней. Но гора не сдается. Здесь на каждом шагу следы трагедии: то из-под песка тянутся верхушки погребенных кустарников, то торчат, будто скелеты, обнаженные их корни.

Поющая гора — обитель муравья-невидимки и никто из муравьев кроме него на ней не может ужиться. Гнезда его встречаются повсюду, даже там, где песок голый и безжизненный. Долгое время мне было непонятно, чем питаются здесь песчаные бегунки.

Загадка, как всегда неожиданно открылась. Поющая гора днем подобна раскаленной сковородке и многие насекомые, попавшие на нее, гибнут от нестерпимого жара. Гибнут те, кто отправился пешком на нее, и попал на ее голые склоны без кустика и травинки, в тени которых можно было бы передохнуть от убийственной температуры. Гибнут и те, кто в полете неосторожно присел на песок передохнуть и набраться сил. Таких несчастливчиков быстро разыскивают и волокут на съедение, так Поющая гора кормит песчаных бегунков. Им не страшен сыпучий раскаленный песок. Таково это удивительное создание.

Взял с собой в поездку разное зерно: рис, пшено, гречку, ячмень и даже мак. Был еще горох. В свободное время возле гнезд муравьев-жнецов насыпал затейливым узором зерно и, усевшись на походный стульчик, отдыхал, наблюдая, как муравьи подают сигналы мобилизации, как убирают неожиданно свалившийся на них урожай и многое другое. Кроме того, клал и несколько горошинок. С ними муравьи ничего не могли сделать: за гладкую оболочку не уцепиться челюстями и ногами не обхватишь, чтобы унести. Изрядно повозившись, «огорошенные» муравьи оставляли в покое непосильную ношу и более к ней не притрагивались, даже если муравейник голодал из-за недостатка урожая трав в пустыне. Но как все сразу узнавали, что горох — добыча нестоящая?