Почему же дятлы лакомились муравьями только осенью? В это время они не голодали. Личинок жуков-древесинников было множество в старых деревьях, и к осени, пожалуй, даже больше, чем весной или летом. Может быть, летом дятел боится трогать муравьев, так как быстрые, энергичные, многочисленные они могли дружно накинуться на нарушителя покоя и больно покусать! Или может быть, для дятлов муравьи служили особенной очистительной диетой против кишечных глист. В эксперименте устроенном мною, эти паразиты оказались очень чувствительными к муравьиной кислоте.

Приезжая в урочище Бартугая, этот уникальный тугай горного типа на реке Чилик (сейчас на его месте водохранилище) спешу проведать знакомый муравейник рыжего степного муравья. Сперва иду по дороге, затем перехожу ручей, а потом стараюсь не сбиться с едва заметной тропинки. Лес все гуще, река шумит за лесом все громче и, когда в просвете между деревьями показываются красные скалы, тропинка выходит на маленькую сверкающую под солнцем полянку с муравейником.

Весной этого года муравьи покинули свое старое жилище из неряшливой и разбросанной кучки лесного мусора и переселились в основание куста барбариса. Новый муравейник выглядел отлично, палочки на нем были свежие, крепкие, будто подобранные одна к другой, и сама кучка выглядела новым домом с только что покрашенной крышей. На муравейнике царило оживление и счастливая деятельность.

Но сейчас... Что стало с муравейником за лето, каким он стал жалким. Куча разворочена, палочки разбросаны в стороны, одиночные муравьи бесцельно бродят повсюду поверху. Песок вокруг муравейника истоптан следами фазанов. Так вот кто враг муравьев, вот почему маленькие жители леса переселились в основание колючего куста барбариса и, наконец, вот из-за чего в урочище Бартогай, как только установили егерский пост и стали охранять фазанов, один за другим стали исчезать муравейники, теперь осенью фазаны особенно рьяно охотятся за муравьями. Они и недурны как пища, и хороши как лекарство против кишечных глистов.

Едва я присел возле разоренного муравейника, как с края полянки с криком взлетел большой петух-красавец, уселся на дерево и, поглядывая вниз на моего спаниеля, стал шумными криками выражать недовольство. Уж не он ли наследил возле муравьиной кучи, наверное, не раз принимая участие в ее разорении.

Фазаны, дятлы, многие другие птицы не идут в сравнение с такими отъявленными разорителями муравейников, как медведи. Ныне возле многих сибирских городов и крупных поселений, находящихся в зоне леса, из которых исчезли медведи, стали процветать рыжие лесные муравьи, если только за их истребление не взялся сам человек. В окрестностях города Томска, например, возникли громадные процветающие муравьиные городки лишь потому, что они благоденствуют без медведей.

Когда-то и сам человек приносил немало вреда рыжему лесному муравью, добывая куколок на корм певчим птицам, содержавшимся в неволе. Муравьиных куколок даже отправляли на экспорт заграницу. Теперь разорение муравьев запрещено.

Нападают на муравейники рыжего лесного муравья также кабаны и барсуки. В тропических странах ими питаются муравьеды, броненосцы, ящерицы и многие другие звери и птицы.

Наспех выбранное место стоянки в горах Архарлы оказалось неудачным. Голые склоны, вытоптанные овцами, обглоданные кустики пустынной вишни, колючки, мелкий щебень, острые камни, да сухая опаленная зноем земля.

Рано утром, чтобы никого не будить я выскальзываю из полога и, наспех одевшись, спешу на разведку. Может быть, что-нибудь встречу интересное. Через два небольших перевальчика в крохотном сглаженном годами ущелье, открывается свежая зелень, такая необычная среди красных скал, голой земли и серой полыни. Зелень расцвечена яркими желтыми, красными, фиолетовыми цветами, и над всей этой чудесной роскошью застыли, как факелы, высокие, почти в рост человека, желтые цветы коровяка. Сбоку зеленой долинки, отороченной красными скалами, выстроились кусты шиповника с белыми пятнами цветов. Какая замечательная долинка! И переехать к ней нетрудно. Спешу к биваку и поднимаю всех на ноги. Через час мы с наслаждением бросаемся на мягкую траву, Лежа на земле, я слежу глазами за дикими пчелами, вижу ос-аммофил, деловито вышагивающего палочника и в это время чувствую сражу несколько болезненных уколов. Кто же здесь оказался такой неприветливый!

Подо мной копошится множество мелких муравьев. Я узнаю муравья Тетрамориум цеспитум. Ему здесь хорошо в зеленой ложбинке, она для него настоящее царство, земля кишит ими, муравьи везде, под каждым камешком, кустиком, в каждой ямке. Все зеленое пятно растительности диаметром около двухсот метров, занято муравьями. Они даже выходят за его пределы: гнезд тетрамориумов много под камнями и на сухих склонах красных гор. И все это — одно сплошное, без разделения на изолированные семьи, муравьиное общество, монолитное государство с многомиллионными жителями. Весь зеленый распадок безраздельно принадлежит им, они его хозяева и, быть может, живут здесь давно.

Тетрамориумы вытеснили из долинки всех муравьев других видов. Мало здесь и саранчовых, почему-то нет и тлей и божьих коровок. Зеленая долинка гибельное место для насекомых. Здесь живет хищный зверь с неисчислимым множеством голов, глаз, челюстей и ног.

Брожу по зеленой долинке и присматриваюсь к жизни многомиллионного народца. Влажная почва да тепло способствовали процветанию этого вида. Но процветанию относительному. Всюду темнеют кучки мертвых муравьев. Колонию настигла заразная болезнь. Она косит маленьких жителей долинки, и оставшиеся в живых без устали сносят мертвецов в кучки. На поверхности земли в сухом климате пустыни, под лучами знойного солнца, мертвые не опасны, зловредный возбудитель болезни в них гибнет.

Местами кладбища достигают больших размеров. Вот среди высокой пахучей полыни скопище, диаметром почти в полметра, и слой погибших муравьев не менее пяти сантиметров. Заполняю мертвыми муравьями две литровые банки, подсчитываю, сколько мертвецов в десяти кубических сантиметрах. Делаю расчет. Только в этом кладбище находится около одного миллиона мертвых муравьев. Влажная теплая зеленая долинка — рай тетрамориумов — оказалась такой коварной, она губит их страшной болезнью. На сухих склонах гор, где жизнь проходит в постоянной и жестокой борьбе за пищу, нет никакого мора. Где лучше муравьям? Разве можно сказать, когда в жизни все так сложно и относительно.

От эпизоотии страдают и личинки, и на некоторых кладбищах заметны их ссохшиеся беловатые комочки. Раскапываю гнезда. В них почти нет личинок. Судя по всему смерть косит давно жителей долинки и все силы муравьев здоровых направлены на очищение муравейников от погибших собратьев и перенесение их в кладбища. В такой обстановке не до воспитания потомства.

Среди гор трупов кое-где виднеются и крупные мертвые самки. Их немало, в каждой кучке — два-три десятка.

Муравьи не избавлены от болезней. Но они плохо изучены. Муравьев поражает развивающийся в теле паразитический червь Мермис, личиночная стадия паразитической трематоды печеной двуустки, обитающей во взрослой фазе в печени крупных животных. Есть бактериальные, вирусные и грибковые заболевания. Чистоплотность муравьев, постоянная чистка тела и особенно усиков, для чего на голенях передних ног есть даже специальная щеточка, возможно и еще какие-либо санитарные или даже лечебные меры, препятствуют развитию болезней.

Муравьев часто можно видеть занятыми своим туалетом. Во время него они принимают самые различные позы, пытаясь достать части своего тела. В этом деле муравьи даже помогают друг другу. Кроме сухой чистки, во время которой муравей снимает со своего тела пылинки и частицы мелкой сухой грязи, применяется и так называемая влажная уборка. Муравей облизывает свое тело язычком, облизывают его и сотоварищи. Возможно, слюна муравьев обладает бактерицидным действием, убивая болезнетворные микроорганизмы.