Ныне изучение муравьев вступило в фазу экспериментов, с использованием физики и математики, исключающих субъективизм суждений и домыслов, которыми так богат материал предшествующих исследователей. Но этот подход в познании психической жизни муравьев таит опасность выхолащивания главного — глубокой сущности психического облика этого создания. Вот почему так важны — то, к чему стало развиваться пренебрежение — дальнейшие непосредственные наблюдения преимущественно над поведением муравьев в обыденной полевой естественной обстановке, та нелегкая работа натуралиста, требующая неистощимого терпения наблюдателя, траты громадного времени и терпения, столь ценимого в нашей торопливой современной жизни. Этой нелегкой работе и была посвящена деятельность автора, чему способствовало любовь к природе и постоянное общение с нею.

Наблюдая муравьев на каждом шагу, встречаешься с загадками их жизни. Весь мир муравьев — сплошная загадка. Как читатель может убедиться, в этой книге описаны многочисленные интересные факты жизни муравьев, свидетелем которых удавалось быть автору.

В каждом отдельном здесь описанном эпизоде из жизни муравьев, казалось бы, внешне незначительном, всегда проявлялся кончик ниточки, потянув за которую удавалось раскрыть ранее не известное и заглянуть краешком глаза в область сокровенной психической жизнь муравьев.

Психическая жизнь муравьев долго будет одной из самых жгучих загадок не только зоопсихологии, но и биологии вообще. Мозг муравьев ничтожно мал в сравнении, допустим, с мозгом человека. И все же он вместилище разнообразнейших и сложнейших инстинктов, способности к подражанию, накоплению опыта и научению и всего того, что создает то, что я называю высшей инстинктивной деятельность даже осмеливаюсь сказать проблесками разума.

Как и у всех насекомых в значительной мере психическая жизнь муравьев обусловлена инстинктивными действиями, этой своеобразной врожденной и передающейся по наследственности памятью предков. Муравьи, строго следуя ему, совершая, подчас, действия нелепые и противоречивые жизненным интересам, то есть той органической целесообразности, которая царит в природе. Они часто не могут повторить какой-либо маленький акт, совершаемый только один раз в жизни, не в силах его и изменить. Например, самка, закончившая брачный полет, если у нее отрезать брюшко, начинает сооружать выводковую камеру, как бы собираясь обосновывать семью, хотя к яйцекладке и материнским обязанностям она уже неспособна, также как и не способна продолжать жизнь. Впрочем, подобное бессмысленное проявление инстинктов можно наблюдать и у высших животных.

Инстинкты часто совершаются в определенной и строгой последовательности, завершение одного из них ведет к свершению другого, затем третьего и далее. Но что удивительно, некоторые очень сложные инстинкты могут у муравьев не проявляться длительное время, даже в течение нескольких поколений, если для их проявления нет необходимости и все же внезапно пробуждаться при каких либо неожиданных обстоятельствах, как ответная, жизненно важная и защитная реакция.

Но муравей не автомат, поведение которого обусловлено только врожденными инстинктами. Он обладает громадным набором сложных формы поведения Не касаясь того, что было известно ранее, перечислю лишь то, что удавалось увидеть автору.

У него существует четкая служба наблюдателей, располагающихся на самом жилище. Он ведет постоянную слежку своими соседями-муравьями, тайно посещая их жилище. Ему свойственна явная любознательность, взаимная помощь, уход и даже лечение друг друга.

Удивительна его способность переставлять членов своего общества с одной задачи на другую, выполняемую своеобразными распорядителями-инициаторами. А если в обществе возникает несогласие с чем-либо важном и особенном, того члены своим примером убеждают противную по устремлению партию следовать другой, Он проявляет неравнодушие, если не сказать пристрастие к ярким гладким и красивым предметам, владеет сложным и разнообразным языком общения, слагающимся из внутривидовых и междувидовых («международных») сигналов. Умеет различать различие между членами своего общества, их принадлежность к определенной специализации. Владеет сложными строительными навыками. Устанавливает дорожные знаки на тропинках, связывающих жилище с угодьями охоты. Муравьи-разведчики, инициаторы способны привлечь к нападению на добычу в зависимости от ее размера, крупных или мелких охотников, указывая направление ее нахождения. В редких случаях при отсутствии обычной добычи способен организовать поиски и нападение на крупную добычу тесно связанные партии охотников.

Его общество умеет регулировать плодовитость самок, загадочными способами продлевать продолжительность жизни самок не имеющей аналогии среди животного мира. Очень сложна жизнь так называемых «рабовладельцев» и взаимные отношения их со своими муравьями-помощниками. При возникновении голода у него начинает процветать воровство добычи и пищи у соседей как способ выживания.

Виды, организующие массовые поселения содружественными муравейниками, так называемые «федерации» ради устранения опустошительной внутривидовой борьбы производят, кроме текущего взаимного обмена жителями, однократно массовое расселения между соседями, благодаря которому около двух третей населения семьи расселяется между собою. Другие виды федераций регулируют численность своего населения периодическими истребительными войнами или своеобразными испытательными сборищами в которых погибают старые или немощные особи.

Общество муравьев не однородно. Оно слагается из членов, обладающими индивидуальными способностями, что создает особый качественный уровень психики этих необычных насекомых.

И, наконец, в высшей степени загадочно ярко выраженное поведение некоторых особей, условно названое нами играми, всегда привлекающее внимание окружающих. Кто они — предстоит узнать будущим исследователям.

Есть ли у муравьев отвлеченные представления между причиной и следствием, способность к элементарному суждению — мы не знаем. Вряд ли они способны рассуждать на основе логических заключений, свойственных человеку. Уж очень мал мозг муравья, хотя по отношению к размерам тела ему принадлежит немалая доля. И все же у муравьев отчетливо существует какое-то проявление ассоциативной инстинктивной деятельности, которую, я стал называть высшей инстинктивной деятельностью. Нам ее трудно понять. Законы мышления человека другие и основаны на иной качественной и количественной основе.

Сложные формы поведения, описанные этой книге наблюдавшиеся мною, свидетельствуют о гораздо более высоком уровне психической жизни муравьев, чем предполагалось ранее и в этом мое глубокое убеждение, сложившееся в результате многолетних наблюдений.

Муравьиное общество очень древнее. Судя по находкам муравьев в окаменевшей смоле — янтаре, уже 25 миллионов лет муравьи были общественными насекомыми. В их обществе много внешних аналогий с обществом человека. И хотя их основа может быть иной, они подтверждают сложную слаженность муравьиного общества.

В далеком прошлом мирмекологии, так называется наука о муравьях, часто строились аналогии жизни муравьев с жизнью человека. Эти аналогии были, в какой-то мере, наивны, и впоследствии, особенно трудами талантливого энтомолога Ж.Фабра опровергнуты и осмеяны материалистами и социологами. И все же между муравьиным и человеческим обществами пролегло множество сходного, от которого не просто отказаться. Поведением, образом жизни и духовным миром человека также правят инстинкты, унаследованные от далекого предка, и разум не способен их подавить, да это в какой-то мере было бы невозможно и даже вредно. Но если в мире муравьев инстинкты и зачатки разума сочетаются друг с другом органически целесообразно, помогая друг другу, то в человеческом обществе разум не вошел в такое согласие, а наоборот образовал негативное несоответствие друг с другом. Это несоответствие обусловило трагедию человеческого общества, его неустроенность и стало угрозой его существования.