От остальных муравейников не осталось никаких следов...

В ущелье Капчагай строители электростанции наращивают плотину, а где прежде текла река Или уже разлилось большое море и берега его едва различимы. Вода наступает на левый низкий берег пустыни, на десяток километров в новом водохранилище пестреют островки бугорков и песчаных барханчиков, незатопленных водою.

Бреду по берегу, если можно так назвать пустыню, к которой подступила вода, присматриваюсь.

На мелководье слетелось множество птиц. Как они быстро проведали о поживе. Чайки носятся стаями или сидят на островках так плотно друг к другу, что кажутся белой полоской снега. При моем приближении поднимаются в воздух осторожные утки. Бродят в воде ходулочники. Замысловатые пируэты выделывают в воздухе чибисы. Все пернатая братия слетелась сюда ради поживы и ее, видимо, здесь немало: масса терпящих бедствие насекомых плавает в воде, барахтается, пытаясь выбраться из неожиданного пленения.

Весенняя пустыня зазеленела недавно, отцвели самые первые белые тюльпаны и сейчас им на смену пришли желтые, они горят яркими свечками среди сизых кустиков полыни, а некоторые колышут свои нарядные венчики над водой. Цветут они последний раз в своей жизни.

Вода постепенно прибывает. Она топит подземные жилища муравьев и они, подгоняемые ею, поднимаются все выше и выше. У самой кромки воды муравьи собираются в поверхностные прогревочные камеры. Их тут набито битком. Муравьи-жнецы спешно расширяют камеры. Они привыкли испокон веков так делать, когда почва почему либо слишком влажна: чем больше камер, тем лучше обмен воздуха и тем суше. Никто из них не собирается переселяться, не чует неминуемой гибели. В истории их жизни не бывало подобных потопов, а если и бывали во время необычайно редких катастроф, то оказывались настолько сокрушительны, что не оставили следа в инстинкте.

Птицы начеку, и там где собралось много муравьев под тонкой корочкой почвы, хозяйничают, ковыряются в земле, набивают зобы обильной едою. По самому берегу много таких разрытых птицами остатков муравьиных поселений со случайно уцелевшими и растерянно бродящими одиночками.

Муравьи бегунки заядлые теплолюбы. Им чем жарче, тем лучше. Но сегодня в прохладу и они работают, расширяют ходы затопляемого жилища. Ничего не поделаешь, вода! Никто из них не собирается переселяться, не было в жизни их предков случаев, когда пустыня уходила под воду, хотя и умеют менять свое место жительства, иногда переходя на немалые расстояния.

Вода продолжает наступать. До самого горизонта ее поверхность пестреет крошечными островками незатопленной земли. На них, обреченные на погибель продолжают спасаться многочисленные обитатели пустыни.

Только один день нам удалось побродить в горах по хорошей солнечной погоде. К вечеру хребет Терскей Апатоо (Киргизия) закрылся тучами, а ночной сильный, но краткий дождь забарабанил о крышу палатки. Отдаленные вспышки молнии слабым сиянием озаряли лес. Грома не было слышно. Сильные дожди где-то шли далеко. На следующий день моросил мелкий дождь, серые облака полезли по горам, ненадолго задерживаясь в ущельях. Прошел еще один день в ожидании тепла и солнца. Когда же оно показалось, наступил срок возвращения из поездки.

По южному берегу Иссык-Куля в многочисленных распадках прошли грязевые потоки. Глина и камни кое-где разорвали шоссейную дорогу. В одном месте слишком много нанесло рыхлого песка и в нем, надрываясь гудели большая грузовая машина. Следовать ее участи не хотелось. Солнце клонилось к горизонту и мы решили заночевать в одном из распадков.

Место нашлось очень живописное. На фоне далеких белых вершин виднелись горы, покрытые кажущимся издали синим еловым лесом. Совсем близко от нас виднелись причудливо изрезанные дождями и почти голые красные горы. В распадке обильно цвели ломонос и тонкий аромат цветов заполнял воздух. Всюду виднелись разукрашенные оранжевыми ягодами кустики эфедры. Синели цветы какого-то кустарника.

Дно распадка прикрыло селевым наносом, принесенным дождевыми потоками. Сейчас здесь шло энергичное спасение погребенных под землей муравьев. Они спешно откапывались и у входов счастливчиков, прибившихся наружу, шла неугомонная работа. В быстрейшем темпе выскакивали наружу муравьи бегунки, каждый с грузом в челюстях, бросив ношу, мчался обратно, многочисленные крошечные муравьи тетрамориумы работали более степенно. Они отрывались сразу же в нескольких местах.

Робкие коричневые муравьи жнецы Мессор кливорум вынесли наружу аккуратным кратером землю. Быстрые прыткие муравьи куникулярии откопались, разбросав землю во все стороны. Всем муравьям досталось от селя. Слой нанесенного грунта был не менее метра.

Мы пристали на своей утлой байдарке к берегу. Вот она — каменистая пустыня! Здесь ветры выдули сверху светлую почву и на поверхности лежат разноцветные камешки. Друг от друга на значительном расстоянии растут приземистые кустики солянки.

Под одним из перевернутых мною камней в панике заметалась масса мелких муравьев Феидоля паллидуля. Среди них и забавные солдаты с головой в три раза крупнее брюшка. Один схватил меня за палец, но вдруг щелкнул чем-то и отскочил назад сантиметров на двадцать. Такого фокуса никогда не видал у этого муравья!

Прыгающие муравьи известны в тропиках. У нашего муравья челюсти, возможно, скользя по поверхности захваченного предмета, с силой смыкаются, одновременно отталкиваясь. По-видимому, укус и одновременно почти автоматический спасительный прыжок назад совершаются при нападении на врага с твердыми и гладкими покровами. Разве плохо! Но не все способны к такому ловкому прыжку, некоторые ведут себя иначе и, схватив за палец челюстями уже его не отпускают. Их челюсти будто автоматическая защелка, не разжимаются. Освободиться от такого забияки можно только оторвав ему голову. Но и она продолжает висеть. Настоящая хватка бульдога! Чем объясняются различные наклонности солдат одной и той же семьи, разве скажешь.

Среди муравьев есть умелые скакуны. Так муравей Одонтомахус целифер в случае опасности прибегает к помощи своих длинных челюстей. Они, соскальзывая друг вдоль друга образуют щелчок, при помощи которого муравей прыгает едва ли на расстояние целого метра. Другой близкий к этому виду муравей Одонтомахус хематода, нагибает голову, и, упираясь челюстями об опору, тоже быстро смыкая челюсти, совершает мощный прыжок. При этом челюсти обоих муравьев громко щелкают, за что их местные жители прозвали «так».

К ночи активность рыжих лесных муравьев постепенно падает. Но еще в наступившей темноте многие муравьи занимаются различными делами. Ночью жители муравейника, утомленные дневными заботами, погружаются в сон. Пробуждение происходит с первыми лучами солнца и наступает гораздо дружнее, чем отход ко сну.

Ночью, подойдя с фонарем к муравейнику, всегда можно застать на нем несколько муравьев. Это сторожа. Их обязанность не только охранять входы от непрошенных посетителей, но и во время поднять тревогу в случае бедствия и нападения врагов.

Вечером, когда конус постепенно пустеет, иногда можно увидеть, как из входов появляются муравьи, которые несут в челюстях своих товарищей. Побродив по поверхности жилища, они выпускают ношу и уползают обратно. Принесенный наверх муравей некоторое время лежит неподвижно со скрюченными ногами, как бы продолжая спать, потом поднимается, начинает заниматься туалетом, после которого не спеша бродить по крыше своего дома и остается на ночь сторожить его. Но кто и как занимается назначением на ночное дежурство?

У реки, поблизости от зимовки скота все растения давно уничтожены, почва выбита копытами овец. Выжженные южным солнцем холмы покрыты только одной низенькой и колючей травкой — цератокарпусом. Она одна никому не нужна и поэтому выжила на оголенной земле. Здесь, кажется, нет насекомых и странно, чем могут питаться всюду бегающие муравьи-черные бегунки. Только стремительный бег, способность обследовать большую территорию, да величайшая неприхотливость помогают ему жить в этой голой пустыне. Может быть, вечером, когда спадет жара, на поверхность земли выходят еще какие-нибудь другие муравьи. Пока же днем, когда почва раскалена, в пустыне бодрствуют только одни бегунки.