Муравьи вновь перешли по старому пути дороги, между дачами, скрылись в зарослях соседнего участка.

Самки вели себя по-разному. Некоторые из них мчались вместе со всеми торопливо и деловито. Другие пытались повернуть обратно. Но муравьи были бдительны, дезертиров хватали за крылья и волочили вперед. Вот колонна прошла узенькую тропинку перед гнездом ничего не подозревающих муравьев Формика куникуляриа. Здесь на открытой площадке легко сосчитать самок: их осталось одиннадцать, шестнадцать расселились по дороге.

Теперь самки вели себя необычно, метались из стороны в сторону, торопливо обследовали мельчайшие щелочки, будто искали вход в муравейник чужаков, несколько из них забрались в разграбляемое жилище вместе с воинами.

Хозяева, наученные горьким опытом, уже не сопротивлялись. Изо всех сил спасали добро, забирались на травинки вместе с куколками и личинками. Один рабочий выскочил даже с пакетом яичек, хотя амазонки никогда их на брали. Сопротивляться хозяевам было бесполезно.

Наблюдая за походом, я поразился одним эпизодом. Одна из амазонок неожиданно скрючилась, закрутилась на месте. Возле нее собралось несколько товарищей. Что с ней стало? А она, бедняжка, стала дрыгать ножками, подогнул голову к брюшку, и как будто замерла. Вскоре все муравьи разбежались, оставив одну странную. Она была мертва. Никаких следов повреждений на его теле я не нашел. Неожиданная гибель муравья во время похода казалась следствием муравьиного стресса!

Теперь осталось подсчитать, сколько самок возвратится обратно. Спешу на бетонную дорожку, вблизи от жилища амазонок, Возвратилась только одна крылатая и одна бескрылая самки. И только! Остальные остались в большом мире. Им теперь предстоит заботиться о себе, самим решать свою судьбу.

Так вот, оказывается, какое еще значение имеет грабительский налет! Тут и добыча куколок — будущих, помощников, и расселение самок, и, быть может, первая их тренировка в дело добычи столь необходимых куколок, из которых выйдут первые помощники.

Чем вызваны вариации поведения амазонок, то ли намерением передать опыт походов в разграбляемый муравейник молодым самкам, то ли помочь им обосноваться в чужой семье или еще что-либо, сказать трудно. Как бы там ни было, случаи, наблюдавшиеся мною, говорят о том, как велико разнообразие поведения муравьев и как относительны наши, устанавливаемые по единичным фактам схемы их образа жизни.

Все же сложна психическая жизнь этих удивительных созданий!

Судьбы самок, покинувших семьи, самые различные. Они могут уходить вместе с частью примкнувших к ним рабочими и обосновывать новую семью, чаще всего поблизости от старой, постепенно образуя содружественные колонии. У маленьких семей Понерин молодая самка уходит из семьи вместе с несколькими рабочими и образует новую. Вообще уход молоди самки со свитой из материнского муравейника широко распространен и в какой-то мере сходен с образованием молодых семей у медоносной пчелы.

Часть самок может быть принята обратно даже в свою же семью. Казалось такой исход самый легкий и благоприятный для оказавшейся бездомной будущей родительницы. Но если самок много своих, то муравьи прогоняют крылатых сестер, желающих остаться на всем готовом. У муравья красноголового лесного Формика трункорум я не раз видал удивительнейшее явление: самок, ищущих прибежище, муравьи рабочие снабжают питательной отрыжкой, но в свое жилище не пускают, а прогоняют, тех же, кто настойчиво не прекращает попыток проникнуть в семью — уничтожают.

Как муравьи большей частью единодушно решают о том, что самки нужны семье или, наоборот, лишние — неизвестно.

И все же ищущие укрытия бездомные самки, далеко не всегда соглашаются вступить в чужую (а может быть, и в свою бывшую) семью, всеми силами вырываются от обступивших и задержавших их рабочих, притворяются мертвыми, обманывая бдительность, вырываются, но никогда не прибегают к силе. Иногда чужие самки бродяжки, отправившись вместе, совершают настоящую атаку, пытаясь проникнуть в муравейник, отбиваясь от рабочих, защищающих от неожиданного нашествия множества иждивенцев. Чем вызвано такое различие в поведении, сказать трудно...

Во входе муравейника рыжего лесного муравья образовалась пробка. Кто-то там толпится, что-то делает, чем-то занят. Наконец, пробка прорвана: несколько крупных муравьев рабочих вытаскивают наверх большую крылатую самку. Крылатые муравьи уже давно разлетелись, а эта почему-то опоздала. Оттащив самку в сторону, муравьи оставляют ее в покое. Самка поправляет свой потрепанный костюм, чистит усики, расправляет крылья, торопливой походкой направляется обратно в свой муравейник, и скрывается в его входе.

Через несколько минут все повторяется сначала, самку опять вытаскивают из жилища и препровождают в сторону от него. Неудача не обескураживает, и она продолжает свои настойчивые попытки. Поведение рабочих становится с каждым разом все грубее, и вот один из них уже схватил самку за усики — самый чувствительный орган. Но и грубость сестер не смущает ее, и она продолжает свое настойчивое домогательство. Тогда, оттащив ее в сторону, муравьи отгрызают у самки сперва крылья, потом отделяют от груди брюшко и в последнюю очередь, отсекают голову. Казнили упрямицу!

За что заслужила крылатая самка изгнание из муравейника? Неужели за то, что не пожелала, как полагалось, во время покинуть родительский кров!

Наконец, пройден последний трудный участок проселочных дорог, теперь мы на ровном шоссе, и можно мчаться без остановки. Впереди город Ачинск, на горизонте уже видны здания, освещенные склонившимся к заходу солнцем, пора заботиться о биваке. Но подходящего места нет. Вот, разве, свернуть по неторной дороге, ведущей в поле. Найдется ли там хороший уголок?

Уголок, к счастью, находится: крохотный участок сохранившейся степи вместе с березами среди посевов пшеницы. На нем я вижу сразу несколько муравейников прыткого муравья Формика куникуляриа. На одном из них что-то происходит. Муравьи вытащили из входа самку и волочат ее в сторону. Неужели она чужая, другого вида? Но в бинокль видна типичная матовая лобная площадка, характерная для этого вида. Самка, видимо, оказалась лишней, и ее выгоняют из дома. В некоторых семьях лишних родительниц даже уничтожают.

Как обычно в таких случаях с выдворением самки не все обстоит гладко, находятся сомневающиеся, любопытствующие. Они подбегают к кучке муравьев, ощупывают самку, мешают ее выдворению. Так продолжается долго. В это время из муравейника выскакивает другая самка и быстро бежит сама прочь. Видимо, в семье хватает самок. Я гонюсь за беглянкой, ловлю ее и рассматриваю под лупой. На ее груди, там, где прежде были крылья, видны два крошечных отростка: самка совсем недавно сбросила крылья.

Долго муравьи таскали самку. Наконец унесли далеко в сторону, оставили в покое. Лишившаяся крова, она почистила усики, повела ими в разные стороны и отправилась бродяжничать. Найдет ли она пристанище? Кругом посевы, вспаханная земля и так мало муравейников.

Заброшенная полузаросшая проселочная дорога у края посевов пшеницы близ реки пустыни Или. Рядом — межа в густых травах. На дороге множество норок, возле них суетятся многочисленные муравьи Тетрамориум цеспитум. По кучкам выброшенной земли видно, что они переселились на дорогу недавно, когда напоенные обильными дождями травы усиленно тронулись в рост и затенили землю. Кучек земли много, но самая большая и старая — в центре. Под ней главная резиденция, вокруг же — постепенно образующиеся колонии.

У главного входа на земле копошатся три плотных кучки муравьев. В центре каждой кучки — самка. Каждая пытается вырваться из окружения. Одной удалось: улучила момент и помчалась в заросли, на ходу сбрасывая с себя прицепившихся малюток-рабочих. Двум другим вырваться не удается, их постепенно заносят в гнезда. Через несколько минут из под земли вновь выбирается самка, но чуткая свита обсела ее со всех сторон и опять вежливо препроводила в подземное царство.