Там, где тля-основательница взята под охрану, скоро вырастает колония тлей, и будет снабжать семью муравьев сладкими выделениями. А чем их больше, тем успешней пойдут муравьиные дела.

На внутренней поверхности свернувшегося листика осины угнездилось множество мелких молоденьких кирпично-красных тлей, и среди них — объемистая туша со вздувшимся брюшком, Тля-гигант, основательница и родительница колонии. Она вонзила хоботок в лист и сосет из него соки. Через каждые пять-шесть часов она рождает крохотную оранжевую детку. Новорожденная шустро пробирается по телам своих сестер (тут только одно женское общество), находит свободное место и тоже вкалывает хоботок.

Так было в июне. Сейчас, в конце июля листья осины с тлями сильно разрослись и свернулись бугристыми шарами. Каждый шар — обширное помещение с многочисленным обществом: одна — две сотни маленьких тлей вокруг матери тли-гиганта.

Многие тли уже подросли, образовали собственные колонии и в свою очередь народили кучу маленьких деток. Самцов в тлевом обществе пока нет. Они появятся только к осени.

Обезображенные тлями листья — настоящая муравьиная кормушка. У каждого листа — оживленное движение. Лист так устроен, что избыток выделений ручейком стекает вниз. У сладкого ручейка сидят жуки-бронзовки и слизывают мутную жидкость. Муравьи не обращают на бронзовок внимания: лакомства хватает всем.

Впрочем, это старая колония. В молодых колониях тлей немного, и выделений едва хватает муравьям-дояркам. Если притронутся к такому домику тлей, из него бодро выскакивают два-три десятка рыжих лесных муравьев и занимают боевую позу. А самый ловкий из них успевает забраться на руку и вцепиться челюстями в кожу. Такой лист лучше оставить в покое. Уж очень рьяные у него сторожа!

По стволу большой и старой ели тянется нескончаемый поток муравьев. Наверху, на темных еловых лапах, расположились многочисленные колонии тлей, их усиленно доят муравьи. Вниз ползут степенные сборщики с большими прозрачными брюшками, вверх мчатся тонкобрюхие.

Видимо, охотников подоить тлей оказалось больше, чем необходимо. Поэтому сверху вниз носильщики, и то и дело несут доильщиков. Только кто и как подал сигнал к сокращению добычи тлевого молочка, разве дознаешься. Перенесенный муравей займется другими делами.

Приемы у носильщиков разные. Одни волочат ношу боком, другие, ухватив за ногу и на весу. Никто не пользуется обычным способом, как на земле. По-видимому, нести муравья вниз по вертикальной поверхности трудно, не то что по земле — того и гляди свалишься с дерева.

У еловых тлей наступила пора путешествий. Они неторопливо передвигаются вверх и вниз по стволу дерева. Тлям, ползущим вниз, не мешают. Тем, кто забирается вверх, иногда помогают.

Однажды мне повстречался очень миролюбивый муравейник рыжего лесного муравья. В него очень мало несли добычи. Все охотничьи трофеи за день, отнятые мною, поместились в небольшую пробирку. К тому же муравьи не столько охотились за живыми, сколько подбирали мертвых насекомых.

Пришлось внимательно присмотреться к странной семье. Оказывается, в густой траве от муравейника шли тропинка. Она раздваивалась, и каждая ветвь ее вела на отдельное дерево. По деревьям тянулись оживленные процессии муравьев за тлевыми выделениями. По-видимому, муравьи питались главным образом, выделениями тлей, стали миролюбивыми и почти разучились охотиться.

На стволе дерева, по которому спешат муравьи за угощениями тлей, не все спускаются с полным брюшками. Большинство возвращается обыденными, порожними.

Муравьи с полными брюшками опытные доильщики. Свой груз они несут в жилище и там его отдают. Видимо, не для всех собирают сладкую пищу тлевые доильщики. Кто хочет, может сам для себя прогуляться на дерево. Кроме того, возле колоний тлей постоянно дежурят защитники. Их дело — охранять тлей от врага.

Наверное, есть и еще особая группа муравьев в семье рыжего лесного муравья, те, кто бывает везде и следит за всем.

У края лиственничного леса среди высоких цветущих растений виднеются черные стебли. Это тли плотно обсели верхушки осота. Все они черные, крохотные. Каждая вонзила хоботок в растение и отставила брюшко кверху.

Возле тлей, как обычно, крутятся какие-то мелкие темные муравьи, а в стороне притаилась божья коровка-семиточка. Она опасается свирепой охраны. Муравьи тщательно ощупывают тлей, и как только появляется светлый шарик выделений, быстро его подхватывают и выпивают.

Муравьи-доильщики похожи на рыжего лесного муравья, но уж очень маленькие. Не видал таких муравьев и не могу понять, к какому виду они относятся. Находка показалась интересной. Впрочем, раз есть муравьи на растении с тлями, то должен быть поблизости и муравейник.

В нескольких шагах в густой траве нахожу обычный большой муравейник рыжего лесного муравья. Неужели сборщики выделений крошечных тлей из этого муравейника? Конечно из него: возле тлей настоящие рыжие лесные муравьи, но только самые-самые маленькие. Они редки, такие малышки, а когда собрались все вместе, невольно обманули меня своей внешностью, заставили подумать о каком-то особенном виде!

Почему же тлей обслуживают здесь только малышки? На старую лиственницу, возле которой находится муравейник, тянется поток обычных муравьев, тоже сборщиков тлевых выделений. Но эти муравьи обычные, и большие, и средние. Тля, обитающая на лиственнице, значительно крупнее черной малютки на осоте. Наверное, маленькую тлю могут обслуживать только маленькие доильщики. Какое же может быть еще объяснение. Но как все это организуется!

Путь в горы кажется долгим: из-за попутного ветра машина перегревается, и часто приходится останавливаться. Во время одной из остановок забираюсь на скалистый утес около бурной Катуни. Впереди у подножия горы расстилается лес. Громадные лиственницы заняли весь склон, но стоят они редко. Ближе к вершине лес густеет и становится дремучим.

В бинокль хорошо заметны темно-зеленые пятна почти на фоне более светлой растительности алтайских горных степей. Пятна загадочны: уж не муравейники ли это? Но почему обязательно возле каждого дерева?

Иду вверх по цветущему склону. Вот и первые лиственницы-великаны. Некоторые в диаметре до двух метров. По пням спиленных деревьев видно — лиственницы жили 150–300 лет.

Темно-зеленые пятна, замеченные мною с высоты, густое переплетение растений. В них ничего не разглядеть. Но нога ощущает бугор. Несколько взмахов палкой по растениям, и среди полыни, пастушьей сумки, глухой крапивы и аконита проглядывает конус жилища рыжего лесного муравья. Оказывается каждое зеленое пятно возле лиственницы — муравейник.

Как они стары эти муравейники! У некоторых пологий земляной холм в диаметре до четырех-пяти метров. Земля образовалась от разложившегося материала конуса. Сам по себе конус небольшой, из палочек, и располагается в самом центре обширного фундамента. Почему у такого большого муравейника маленький конус? Здесь среди травяной растительности, трудно найти строительный материал. Хвоя лиственницы плоха. А как бы пригодился муравьям высокий конус в борьбе за солнце.

Возле старых пней заметны следы муравейников: после того как спилили деревья, они не смогли жить. Выделения тлей — главная пища этих семей. Давно связали муравьи свою жизнь с лиственницами, и каждая стала обладателем «собственного» дерева.

Сначала из-за горы, поросшей лиственным лесом, показалось яркое белое облако. Оно быстро росло, вскоре заняло половину синего неба и потемнело. Когда туча превратилась в грозовую, и закрыла небо, стало сумрачно, потянуло прохладой и сыростью. Насекомые исчезли. Степной склон стал безжизненным. Потом на вершине горы зашевелились ветви деревьев, и вот сильный ветер загулял в ущелье, зашумел травами.