На десятый день после новоселья я застал признаки беспокойства и возбуждения. Муравьи вытянулись узкой линией в сторону низинки, из которой наведывались кроваво-красные муравьи. Толпилось несколько плотных кучек муравьев. В центре каждого скопления находился враг. Одного дружно распяли восемь воинов. Каждый тянул со всех сил или за ногу, или за усик в свою сторону и получалось что-то напоминающее звездочку. Все вакантные места возле добычи были заняты. Кроваво-красный муравей был еще жив, его не торопились отравлять, как будто ради того, чтобы показать врага жителям муравейничка. Не в силах оказать сопротивление, тот лишь крутил во все стороны брюшком. В любопытствующих не было недостатка. Каждому хотелось внимательнее познакомиться с неприятелем. Скоро все жители будут знать врага, и уж можно быть уверенным, что при встрече с ним непременно бросятся в смертельную схватку.

Большой муравей, растолкав любопытных, решил расправиться с пленником. Он схватил его за талию, челюстями и принялся грызть. Сейчас отрежет брюшко от груди. Но воинственный муравей поспешил. Он не учел, что хотя враг и распят, но способен обороняться: кроваво — красный муравей ухитрился повернуть брюшко и выпустил капельку яда прямо в рот большому муравью. Какая это была для него неприятность! Как он, бедный, заметался, попятился назад, с каким ожесточением стал хватать песчинки, мох, палочки, как терся о землю, стараясь избавиться от ненавистной муравьиной кислоты противника. К страдающему неудачнику все время подбегали сочувствующие и трогали его усиками.

Вскоре муравей немного успокоился, отошел. А врага тем временем умертвили и поволокли в свой маленький муравейник.

В только что переселенном муравейничке дарит сутолока. Няньки прячут куколок, строители делают ходы, охотники бегают вокруг с каждой минутой удаляясь все дальше и дальше. Какова будет судьба муравейничка? Как будто, судя по началу, ничто не предвещает плохого конца. Только одно скверно; к муравейничку подошли почти одновременно с разных сторон два черных муравья Кампонотус саксатилис, и немного погода разбежались в разные стороны. Вблизи нигде не видно этого жителя леса, и нет нигде пней, источенных ими. Может быть они случайные бродяги. Эти муравьи часто далеко уходят от своих жилищ.

Прошел небольшой дождь, слегка похолодало. Угомонились слепни, но пробудились комары и запели тонкими голосами. После дождя по тихому темному бору заструились чудесные лесные запахи.

Нет, не повезло муравейничку. У его краев вскоре столпились две шайки кампонотусов. Их привели разведчики-одиночки. Крупные медлительные большеголовые солдаты трясли всем телом, подавая сигналы тревоги, и один за другим нападали на переселенцев. Они пришли двумя колонами из одного гнезда, которое оказалось совсем недалеко в незаметном низком пне, прикрытом зеленой шапкой мха. Видимо, те два разведчика, что повстречались, каждый привел за собою по своему пути орду вояк. И вот теперь от пня из под зеленого мха ползут медленно извиваясь две черные ленты.

Рыжие муравьи такие крошки по сравнению со своими противниками. И все же они смело бросаются на неприятеля. Противники сцепляются. Рыжий лесной муравей брызжет в рот древоточцу капельку кислоты, тот же хватает его своими мощными челюстями за голову, Несколько ударов и рыжий муравей конвульсивно вздрагивая ногами, гибнет. Древоточец мечется как обезумевший, бросается на песок, ожесточенно трется об него челюстями и грудью, стараясь избавиться от яда.

В то время как одни защитники маленького муравейничка отражают атаки грабителей, другие спешно спасают куколок и волокут их в лес, в густые заросли клюквы, как можно подальше от страшного нашествия. Семья приняла правильное решение. Оборонять жилище от сильного противника бессмысленно, надо спасаться, эвакуировать все население. Но черная громада солдат все гуще. Вот два отряда, две колонны объединились и опоясали полукольцом муравейничек. Еще несколько минут и кольцо трясущихся древоточцев полностью замыкается. Теперь весь муравейничек в плену, и печальная его участь предрешена. Но до последних сил защищаются рыжие муравьи и беззаветно отдают свою жизнь в неравном сражении. Плен бессмысленен и никто в него не сдается.

Бедный маленький муравейничек!

Опыты показали, что переселению муравьев препятствовали муравьи-хозяева территории, появление переселенцев вызывало всеобщую мобилизацию, старожилы мчались встречать непрошенных гостей. Хозяева леса оказывались там, где их меньше всего ждали. Очевидно, новое поселение воспринималось как страшная угроза своему благополучию. Порой казалось загадочным, как муравьи-хозяева так быстро узнавали о поселенцах, приступая к быстрой расправе. Ведь нередко муравейник первые часы находился под ведром. И тем не менее среди черных лазиусов, кроваво-красных муравьев, коричневых мирмик-левинодусов и гигантов кампонотусов быстро разносилась весть о поселенцах, их окружали со всех сторон и приступали к истреблению. Тут, конечно, имела большое значение разведка, которую постоянно ведут муравьи вокруг своего жилища.

Сами поселенцы, оказавшись на чужой территории, быстро оценивали угрожающую их жизни обстановку, нередко поддавались панике. Предпринимая отчаянное бегство с куколками и личинками, в какое-нибудь отдаленное укрытие они постепенно терялись в чужом лесу и погибали от неприятелей. Главными врагами муравьев оказались муравьи.

Много неудач было у нас в опытах с расселением рыжего лесного муравья. Когда на новоселов нападали муравьи других видов, причина их недружелюбия была ясна: владельцы леса отстаивали свое право на существование. Но чем объяснить, что нередко муравьи разбегались, когда место было хорошее и на нем не оказывалось никаких муравьев? Причем решение принималось как-то сразу всеми. Беглецы часто оседали поблизости, в каком-нибудь старом пеньке. Им непременно следовало поступить по-своему, как в известной украинской пословице: «Хоть гирше, та инше». Иногда такие беглецы, обосновавшись на новом месте, опять переселялись, оставляя в опустевших жилищах одиночек. Они влачили жалкое существование, были растеряны, пассивны и вскоре погибали. Может быть, новое поселение оказалось геопатогенным, то есть чем-то вредным физически.

Успех поселения не зависел от поведения самок, Они разбегались вместе с рабочими. В других же муравейниках дела шли хорошо, не было ни паники, ни бегства, царила деловитая озабоченность, успешно шло строительство, Из обломков большого жилища вскоре сооружалось маленькое уютное гнездышко.

Что определяло поведение переселенцев? Кто подавал пример панического бегства или, наоборот, самоотверженных усилий сохранения осколка семьи? Ответить на эти вопросы было не так просто.

Прошли дожди, затопили болотце, через которое шла дорога по елани к муравьиному городку и наша работа по переселению муравьев приостановилась. Вот теперь, пожалуй, и можно заняться поисками беженцев. Немало муравейничков, переселенных нами, куда-то ушло. Может быть, они целы, не погибли, устроили свою судьбу и теперь возводят свои жилища на свой лад, по своему вкусу, на месте, выбранном по собственному желанию из каких то особенных своих расчетов.

Нелегко разыскивать в лесу беглецов. На брошенные ими муравейнички, по существующему обычаю, иногда кое-кто наведывался из муравьев. Приходится следить за такими разведчиками. Не откроют ли они новое убежище? Томительная слежка, и один за другим развиваются маленькие чудесные муравейнички. Сколько они приносят мне радости! А какое в них царит деловое оживление и жажда жизни!

По-видимому, муравьев не устраивает приготовленное нами жилище. Ни к чему им не расчищенная площадка, ни старательно скрытая ямка, ни искусственный кольцевой земляной вал, ни кол, вбитый посредине. Весь этот уют, созданный по нашему представлению, муравьям не нужен. Им легче построить новое жилище, чем восстанавливать разрушенное старое.