Когда переговоры с владельцем лавки были завершены, Надя пояснила Марине Михайловне, что товар доставят в отель — таковы здешние правила. Расплатившись, женщины сели в машину — и Мухаммед повёз их к следующим продавцам. Изделия всюду были разными, не повторялись. В одной из лавок Марина приобрела прекрасные, из тончайшего батиста, мужские рубашки известной в Советском Союзе марки «Меркурий».

Незаметно подошло время обеда — и такси доставило их в небольшой ресторан, которых здесь, кстати, была тьма-тьмущая. Не спрашивая, что женщины предпочитают на обед, Мухаммед заказал две порции жареной курицы с картофелем фри, а себе — какую-то национальную еду и неизменные лепёшки. Пока ели, Надежда общалась с Мухаммедом таким тоном, как это обычно делает жена с мужем-«подкаблучником», и Марина невольно подумала, что «челночницы» вынуждены жить на два дома, проводя много времени в чужой стране, где преследуют не только коммерческие цели. Как сказал кто-то из философов: «утехи плоти им не чужды!..». Не жизнь, а калейдоскоп какой-то!

Еду оплатил их спутник. Марина Михайловна стала было настаивать, что и сама в состоянии рассчитаться, но Надя остановила её, пояснив, что «прикреплённые» водители, как правило, сами угощают здесь обедом своих подопечных. Это входит в условия бизнеса. «Не бери в голову! Так заведено», — просто сказала она.

Посетив еще одну лавку и заказав там партию одежды, женщины вернулись в гостиницу.

Марина Михайловна, будучи весь день в напряжении, откровенно говоря, устала и с удовольствием добралась до постели. Спать днём она не умела, поэтому просто лежала в прохладе, навеянной кондиционером, и вспоминала свой первый опыт шопинга в чужой стране. Её мучили сомнения — то ли она приобрела, пойдёт ли этот товар в Алма-Ате? Около шести часов вечера она поужинала в ресторане и теперь ожидала Саида. Рядом лежали пакеты с подарками для дочери и внучки.

…Саид появился вовремя, с приветливой улыбкой усадил её в свою «сузуки». Всю дорогу молчали, поскольку единственным языком общения был английский, но без словаря Марина могла произнести всего лишь несколько расхожих фраз. «По его виду не похоже, что в семье разлад, — думала она, искоса поглядывая на зятя. — Что-то я ничего не понимаю!..» При въезде в знакомый двор Саид коротко посигналил. Из дверей выбежала сияющая Яна с ребёнком на руках и кинулась к матери.

— Смотри, Зарочка, кто приехал! Бабуся твоя!..

Марина Михайловна с улыбкой протянула его заметно подросшей Зарочке пакет с игрушками. Та смотрела на «тётю» во все глаза, будто припоминая что-то, и вдруг засмеявшись, потянулась к ней свои ручонками. В бабушкиных глазах мгновенно вскипели слёзы:

— Ах, ты моя красавица!.. Забыла… забыла меня, внученька!

— Мамочка, что ты такое говоришь? Смотри, как она к тебе легко пошла!

В это время из дома величаво выплыла сватья, и, соблюдая принятый здесь этикет, подошла к гостье, слегка коснулась своей щекой щеки Марины. «Лицо у неё, словно из гипса, ничего не выражает! — с досадой подумала Марина Михайловна. — Впрочем, как всегда!»

— Мамочка, проходи, садись, где тебе будет удобнее. Сейчас поужинаем!

— Нет, родная, спасибо тебе, но я уже поужинала в отеле. Там ведь всё оплачено. Вы ешьте, пожалуйста, а я просто посижу рядом, полюбуюсь на вас!

Яна перевела её слова Саиду и его матери. Сватья сделала приглашающий жест — и все расселись по своим местам. Яна стала переводчицей.

— Я слышал, что вы приехали в Карачи по делам бизнеса, да?.. Это интересно и неожиданно для меня! — в интонации Саида звучали нотки уважения.

— Да, мы решили с мужем немного заняться шопингом. Для меня — это новое. Не знаю, получится ли. И, конечно, захотелось повидать вас всех — соскучилась очень!

— Да-да! У нас здесь есть очень хорошие товары: прекрасное постельное бельё из высококачественного хлопка, ткани, трикотаж… И всё по низким, в сравнении с вашими, ценам.

— Мамочка, ты останешься у нас ночевать, а завтра утром, по дороге на работу, Саид забросит тебя в твой отель, а вечером снова заберёт. Хорошо? Так и будем делать до твоего отъезда. Комната для тебя готова, не хочешь ли принять душ? А я пока перемою посуду. Потом приду к тебе с Зарочкой — и мы наговоримся вволю!..

— Может, тебе помочь, Яна?

— Нет, мама, даже не заикайся об этом! — понизив голос, сказала Яна. — Эта обязанность — только моя, иначе могут быть неприятности!

— Ну, тогда я приму душ, — улыбнулась Марина и направилась в отведенную ей комнату.

В доме и в комнате ничего не изменилось, как будто она только вчера их покинула. Шуршал под потолком вентилятор, и даже на столе всё лежало так, как будто Марина и не уезжала отсюда год назад. Когда, наконец, мать и дочь остались наедине, Марина спросила:

— Боже мой, дочка! Как ты нас напугала! Рассказывай, что стряслось? Внешне, вроде бы, всё, как всегда, общаетесь вы в спокойных тонах… Что вынудило тебя кричать SOS?

— Да. Я держусь из последних сил, мама. Спокойствие со стороны свекрови — это показуха! В присутствии Саида она всегда разыгрывает несчастную страдалицу. А на самом деле, она интриганка, каких ещё поискать! Спит и видит, как я разведусь с её сыном. Как только мой муж — за порог, так и начинается ад для меня. Я терплю из всех сил, стараюсь быть максимально вежливой, подчиняюсь всем её требованиям, не встреваю в устраиваемые ею скандалы, но этим я ещё больше её раздражаю, и она выискивает новые поводы для нападок.

Сколько раз она кричала, требуя, чтобы я отправлялась на все четыре стороны, заявляя при этом, что Зарка останется с отцом! Однажды она пригласила в гости ту дальнюю родственницу, которую она прочила когда-то Саиду в жёны. Та явилась, вся «занавешенная», не в парандже, правда, но так была прикрыта дупертой, что остались одни глаза! Свекровь не знала, куда её усадить, чем угостить, чуть ли не целовалась с ней. Я даже не предполагала, что она способна на такие нежности! Обычно лицо её бесстрастно. Временами она мне кажется мумией, а тут, смотрю, вся преобразилась, не узнать! Прямо-таки демонстрировала при мне свою любовь к этой девушке. Дескать, знай, кто ты и кто она! Ворковала весь день с ней о Саиде так, будто он до сих пор не женат! А однажды заявила вдруг, что хотела бы, чтобы её сын взял вторую жену. А коль мне это не по нраву — скатертью дорога! Мама, она меня постоянно шантажирует тем, что Зарочка это только их ребёнок!

— Доченька, а ты не пробовала всё это рассказать мужу?

— Как же не пробовала? Но он всё воспринимает с недоверием, ведь при нём она тише воды, ниже травы! Спрашивает, откуда во мне столько неприязни к его матери, я, дескать, должна любить её и уважать… Я уже столько времени твержу ему, что хочу домой, что соскучилась по вам, а он отвечает — поездки дороги, что я теперь мужняя жена и нужно сжечь мосты, привыкнуть к здешним условиям и обычаям. Вот, такая беспросветная жизнь у меня, мамочка!

— Доченька, а ты представляешь себе, как мне увезти вас? Кто мне позволит это сделать?

— Я поговорю с Саидом, всё объясню ему, очень надеюсь, что он поймёт. Он, все же, более цивилизован, чем его мамаша.

— Яна, а как же сам Саид? Ты что, согласна расстаться с ним? А ваша любовь?..

— Ну… не знаю, надо как-то справиться с этим. Жизнь здесь, тем более без его поддержки, для меня совершенно невыносима и унизительна, понимаешь? Всему есть предел.

Марина лишь молча качала головой. Они ещё долго разговаривали. Яна жаловалась, что ребёнок здесь без конца болеет, одно утешение, что муж сестры Саида детский врач, и это как-то спасает положение. Но тут пришло время укладывать Зарочку спать, и Яна, пожелав матери спокойной ночи, ушла к себе. А Марина Михайловна ещё долго не могла заснуть, не видя выхода из создавшегося положения, не зная, что посоветовать дочери. Ей казалось, что не избежать серьёзного конфликта, который поставит под угрозу дальнейшие контакты матери и бабушки с полуторагодовалой Зарочкой. Ах, если бы раньше знать, в какие муки выльется этот брак!