— При виде такого единения у меня немного усиливается вера в человечество, — призналась она.

Прист также наблюдал за толпой, его лицо уже не выглядело таким оживленным, как при объяснении компьютерной установки.

— Оленье Озеро — хороший город, и люди в нем живут хорошие. Каждый знает и любит Ханну. Она так много дает сообществу.

— А что Пол? Его тоже все знают и любят?

Он пожал плечами.

— Все ходят к доктору, но не слишком многим требуется бухгалтер. Пол менее заметен. Но я полагаю, что рядом с Ханной многие проигрывали бы.

Сейчас из этой пары Пол более заметен, подумала Меган, не заостряя своего внимания на слегка порозовевших щеках профессора при упоминании имени Ханны. Пол демонстрировал свое лицо перед всеми телекамерами, не упуская ни единого удобного случая, в то время как Ханна была приговорена к домашнему аресту.

— Я полагаю, люди всегда объединяются для защиты.

Потягивая сидр, Меган внимательно посмотрела на человека, только что присоединившегося к ним. Он был примерно такого же роста, что и профессор Прист, — не выше метра семидесяти, такой же стройный, скорее даже тощий. На этом сходство заканчивалось. Волосы вновь прибывшего были светлыми и модно подстриженными, черты лица привлекательными. Хорошенький — слово, которое первым приходило на ум при взгляде на него. Тонко вылепленное, почти женское лицо с большими темными глазами, казавшимися немного сонными. На нем были серые шерстяные брюки и дорогое — это было заметно сразу — пальто из флотского сукна, надетое поверх темного свитера.

— Инстинктивная реакция стада, — продолжил он. — Сила и безопасность в численности. Объединитесь, чтобы отбить хищника.

— Вы говорите, как эксперт, — заметила Меган.

— Не могу сказать, что у меня было много опыта работы в такой ситуации, но психология — мой конек, так сказать. Доктор Гарретт Райт, — представился он, протягивая руку. — Я преподаю, и в Харрисе тоже.

— Меган О’Мэлли, БКР.

— Я бы сказал, что очень приятно, но сейчас это кажется неуместным, — грустно улыбнулся он, засовывая руки в карманы пальто.

Меган была не совсем согласна, однако не возразила.

— Вы здесь, чтобы предложить свои услуги, доктор? Мы могли бы воспользоваться некоторыми вашими выводами об умственном состоянии человека, который похитил Джоша.

Райт нахмурился и качнулся вперед-назад на каблуках своих модных ботинок.

— Если честно, я заехал, чтобы попросить у Криса ключи к его картотеке. У нас есть студенты, работающие над совместным проектом. И вообще, Крис, — сказал он, поворачиваясь к Присту, — мне, вероятно, следует взять у вас ключи и от вашего кабинета, если завтра вы переходите к Густаву Адольфусу.

Прист отставил чашку с сидром, вытянул из кармана куртки связку ключей на колечке и принялся откреплять те, что были нужны коллеге.

— Мне хотелось бы оказать какую-нибудь помощь, — сказал Райт. — Ханна и Пол — мои соседи. Мне очень жаль, что они проходят через такое. Моя жена помогает Ханне. Я считаю ее официальным делегатом от нашей семьи. — Он покачал головой. — Я изучал отклоняющееся, девиантное поведение. Асоциальность, антисоциальность — поведение и поступки… Но у меня нет степени в области криминологии. Моя область экспертизы — изучение и восприятие. Хотя я думаю, что можно с уверенностью предположить, что вы имеете дело с одиночкой, социопатом. Если то, что они сообщают в новостях относительно оставленных им записок, — правда, у вас есть кто-то с гипертрофированной манией величия, с бредом, особенно в отношении религии.

— Все гудят о записках, — сказал Прист, передавая пару маленьких серебристых ключей. Его куртка снова поднялась до ушей. Он стащил ее вниз и сделал глоток, его очки затуманились от пара, поднимающегося из чашки с сидром. — Многие волонтеры видели репортаж Пэйдж Прайс по телевизору в каминном зале. Драматический материал. Что вы думаете об этом, агент О’Мэлли?

— Размышлять — не мое дело, — сказала Меган, поздравляя себя, что она, как леди, не воспользовалась возможностью смешать с грязью Пэйдж Прайс. Но она отдала бы последние четверть доллара, чтобы разобраться с репортершей и ее осведомителем. — Я должна иметь дело с фактами.

— Никакой интуиции? — спросил Райт.

Меган холодно посмотрела на него, удивленно подняв одну бровь.

— Это сексистское замечание, доктор Райт?

— Ни в коей мере, — ответил Прист вместо Райта. — Все полицейские исповедуют прагматизм, но я читал много о «внутреннем голосе» или «шестом чувстве». Что это такое, если не интуиция?

— Вы интересуетесь полицейской работой?

— С профессиональной точки зрения. Все больше и больше правоохранительные органы переходят в компьютерный век, спрос на новое и лучшее программное обеспечение увеличивается. Когда у меня нет занятий, я балуюсь программированием. Это хорошо оплачивается, все хотят быть в курсе новых рынков. В самом деле, мы будем использовать некоторые из моих программ здесь для сортировки информации.

— Понятно.

— Так, и что говорит ваш внутренний голос по этому делу? — спросил Райт. — Я слышал теории многих — от радикальных фундаменталистов до сатанинского культа. Вы должны иметь собственное мнение.

— Конечно. — Она проглотила последние капли сидра и отставила чашку, криво усмехнувшись. — Но я знаю, что пока лучше не заявлять его публично. Это еще кое-что, о чем вам следует знать о полицейских, профессор. Мы — осторожная команда. — Она замотала шарф вокруг шеи. — Спасибо, что показали мне установку. Если вам будет нужно что-нибудь, пожалуйста, обращайтесь к Джиму Гейсту, он в соседнем помещении. Спасибо вам за ваше время и старания, и вашим студентам также.

Прист затряс головой.

— Не стоит нас благодарить. Это самое малое, что мы можем сделать.

Косясь на случайных репортеров, Меган скользнула за руль «Люмины» и заставила двигатель завестись. Митч уехал — ему предстояло сгладить реакцию от репортажа, из которого стало известно содержание записок. Агенты БКР, присланные на помощь Меган, не отходили от телефонов горячей линии, стараясь выудить из моря звонков какую-нибудь более или менее достоверную информацию о фургонах — тяжкий труд! В Национальном парке продолжались поиски, но вряд ли бы она была там полезна, разве что просто еще одна пара глаз — и хорошая мишень для прессы.

Оставался список занятий Джоша. Все, что могло пересечь его со взрослым миром: от участия в скаутском движении до летних занятий футболом и работы служкой в церкви Святого Элизиуса. Изучая список, Меган спрашивала себя, какое из этих обычных детских увлечений могло принести Джошу внимание потенциального злодея. Вот, пожалуй, и все, к сожалению. Новости переполнялись историями о злоупотреблениях своим влиянием на детей священниками, тренерами, руководителями отрядов бойскаутов, учителями. В то время как эти профессии привлекали людей с подлинной любовью к детям, они также привлекали уродов с больной психикой. Не было никакого способа распознать их заранее. Педофил редко выглядит монстром — довольно часто как раз наоборот.

Кому вы доверяете?

Она помнила, кому ее учили доверять и повиноваться. Все тот же список людей — учителя, священник, «хорошие» люди, «хорошие» знакомые. Кого сейчас можно еще добавить в этот перечень? Чему сейчас учат детей? Казалось, не осталось никого, кому бы они могли доверять абсолютно. Даже в Оленьем Озере, где все знали всех и никто не запирал двери на ночь.

невежество не значит невинность, но ГРЕХ

Кто-то, кто знает местный жизненный уклад, подумала она. Или кто-то на полпути в Мексику, и ему просто понравилась идея — поразвлечься в кабине своего дальнобойного грузовика.

я немного опечален небольшим ГРЕХОМ

Грех. Нравственность. Религия. Все, начиная с радикальных фундаменталистов до сатанинских культов. Или, возможно, католический священник по имени Том Маккой.

11.18

— 7 °C