— Он мог бы выскользнуть из церкви, сделать ледяную дорожку на трассе и вернуться обратно как раз ко времени начала занятий, — вслух размышлял Митч. — Спровоцировать несчастный случай, который задержал Ханну в больнице, и к тому же обеспечить себе алиби. Это работает, все логично, но у него все равно должен был быть сообщник.

— Это, возможно, и авантюра, — вздохнула Меган, — но я думаю, если мы сможем найти свидетеля, который видел, что кто-то бродил вокруг усадьбы Лексволдов в тот день, мы получим связующее звено, которого нам недостает сейчас.

— Мы? — Меган поежилась от голоса Вильгельма, как от скрежета ногтей по классной доске. — Агент О’Мэлли, я мог бы напомнить, что вы отстранены от этого дела.

— Мне не нужно напоминать, — огрызнулась Меган, по-прежнему не испытывая никакого желания смотреть в его сторону.

Марти недоверчиво захихикал.

— А я позволю себе не согласиться. — Он схватил экземпляр «Стар» и игриво помахал им перед собой. — Вы временно отстранены от действительной службы. И должны немедленно прекратить расследование по этому делу, покинуть это помещение и отправиться в Сент-Пол.

Меган вызывающе подняла подбородок и впилась в него ненавидящим взглядом.

— Мне надо связать кое-какие концы.

— Вы отстранены от дела, — повторил Марти, бросив газету на стол и выставив, как восклицательный знак, указательный палец перед ее лицом.

Меган хотелось схватить его руку и больно укусить за палец. Но вместо этого она крепко сжала зубы и кулаки.

— Я не подчиняюсь вашим приказам, Вильгельм. И не пытайтесь давить на меня. Мужчины получше вас пробовали сделать это, о чем потом очень сожалели.

Запищал пейджер, как сигнал тревоги, визгливо и пронзительно. Все непроизвольно вздрогнули и посмотрели на маленькие коробочки на своих поясах. Вильгельм сделал шаг назад и отцепил свой.

— Если это Де Пальма, — сказал он, направляясь к двери, — я скажу ему, что вы уже в пути, Меган, потому что вы отстранены от этого дела.

Меган прикусила язык, пока он не вышел за дверь и не закрыл ее за собой.

— Черта с два я уеду, Мальчик-спаниель.

— Меган, ты так и напрашиваешься, чтобы тебя уволили, — сказал Митч.

— Я уже уволена.

— Ты потеряла должность оперативника, но не свою карьеру. Ты злишь своими действиями Де Пальму, и он отберет у тебя значок.

Меган уставилась на носки своих ботинок. Она прокручивала эти слова в своем уме снова и снова. Она говорила себе, что карьера — это все, что у нее есть, что она должна сделать все, что возможно, чтобы защитить ее, — не ввязываться больше в это дело и не связываться с полицейским. Но она уже была связана, а отказаться от дела она не могла, даже ради своей карьеры. Жизнь маленького мальчика была под угрозой.

— Я не отойду от этого дела, пока оно не будет закончено. Мы с тобой слишком близки, и это тоже важно. Ну а сейчас ты должен убрать Кристофера Приста подальше от компьютеров Оли.

— Почему?

— Поскольку все, что мы только что сказали об Альберте Флетчере, можно также отнести и к нему.

— Меган, возьми себя в руки. Он же с первого дня помогал нам.

Она кивнула.

— И большинство поджигателей возвращается на место преступления посмотреть, как работают пожарные. Послушай меня, Митч. Я понимаю, что на первый взгляд это выглядит сумасшествием, но это может быть правдой. Паренек за рулем того автомобиля был его студентом, — напомнила она, отказываясь сдаваться. — Прист говорил мне, что посылал его выполнить какое-то поручение. Он должен был знать, что парень поедет по Олд Сидар-роуд.

— Ну а какой же мотив мог быть у Приста, чтобы украсть Джоша?

— Я не знаю, — призналась Меган, чувствуя неприятное жжение в желудке. — Возможно, его и нет. Мы же говорим с тобой все время, что он играет с нами в какую-то игру. Похищение Джоша было как бы первым ходом в игре. Затем начались насмешки, записки, блокнот, его разговор с Рут Купер… Возможно, он просто хочет победить в игре, перехитрить всех.

— А вчера это была личная вендетта против Ханны и Пола. А позавчера Пол сделал…

— И что это значит? — перебила его Меган.

— Это значит, что ты будешь биться головой о стенку, пока не сдвинешь ее.

— Я делаю свою работу, — настаивала она.

— А все остальные сидят сложа руки? — спросил Митч, начиная злиться.

Меган хмуро посмотрела на него.

— Я никогда не говорила этого.

— Но ты же отстранена от дела, Меган.

— И ты думаешь, что я должна просто отступить и отказаться от него?

— Я думаю, что тебе следует иметь хоть немного веры, что кто-то, помимо тебя, сможет сделать эту работу, — начал Холт, загибая пальцы один за другим. — Я думаю, что следует понять, что ты у Де Пальмы на тоненьком волоске. Я думаю, что тебе необходимо посмотреть на себя в зеркало и увидеть, что ты с собой делаешь. Вчера не могла даже встать!

Митч потянулся рукой, чтобы коснуться ее, коснуться ее лба, где боль собиралась в угрожающий узел.

Меган поспешно отступила назад.

— Я в порядке. Черт побери! Я уверена, что тебе не надо…

— Это то, к чему все сводится, да? — взорвался Митч, резко отводя руку. — Тебе никто не нужен. Могущественная Меган О’Мэлли плевать хотела на весь гребаный мужской мир!

— Ну да, — фыркнула она, — это кошмарная работа, но кто-то ведь должен ее делать. — Она попыталась усмехнуться. — Как же тебе хочется, чтобы я нуждалась в тебе.

Меган взглянула на него, настороженно и… вызывающе. Она провела всю свою жизнь, стараясь научиться не доверять эмоциям, чтобы не быть уязвимой, не отдавать свое сердце в чужие руки, чтобы не получить его обратно, когда кто-то сочтет, что это не совсем то, чего он действительно хотел.

— Я сама могу о себе позаботиться, — сказала она, сверкая глазами и вызывающе подняв подбородок. — Я делаю это всю свою жизнь.

И она продолжит это делать, подумал Митч. Она боялась зависеть от кого-либо, а он провел последние два года в страхе оказаться необходимым кому-то. Где эти чувства покинули их? Столкнувшись на опорном пункте? Как кстати.

— Прекрасно! — усмехнулся он, устремив взгляд поверх ее головы к гладкой белой доске, где записки похитителя дразнили их отметками, сделанными яркими маркерами. — Тогда давай займемся делом. У меня нет времени на эту твою чушь и чтобы копаться в твоих проблемах. Можешь нянчиться с ними сама. У меня есть дела посерьезнее. В конце концов, у меня есть реальный подозреваемый.

— Да, и с тех пор, как он твой подозреваемый, он — единственный подозреваемый, — съехидничала Меган. — Засунь голову в задницу, и вперед! Удачи в поиске! — Она проигнорировала опасную вспышку в его глазах, почувствовав, что сейчас она сама опасна. — Ты и сам велик в играх! Я говорила тебе с самого начала, что не хочу связываться с полицейским, но ты настаивал и настаивал, и теперь, когда ты получил, что хотел, игра закончена. Так красиво и удобно для тебя! Тебе даже не надо беспокоиться, чтобы всучить меня какому-нибудь другому парню. Я просто исчезну, а ты снова сможешь иметь свой город, сможешь опять надеть свое кольцо и вернуться к своим…

Митч взмахнул рукой перед ее лицом, оборвав на полуслове.

— Прекрати! — сказал он почти шепотом, но, однако, его голос звучал сильнее и страшнее, чем крик, вибрирующий от волнения, острее, чем стилет. — Не смей! Я любил свою жену. Ты даже не представляешь, что это значит.

Да, она не знала, что это значило. И не оставила себе шанса узнать это, подумала Меган, наблюдая, как Холт резко развернулся и стремительно вырвался из комнаты. Он оставил ее стоять там, захлопнув дверь, преградив ей путь, разделив их. Она замерла, и внезапно наступившая тишина гулко зазвенела в ушах; злые, обидные слова, отзывающиеся эхом в голове, — ее слова, его слова; сердечная боль и горечь во рту.

День 11-й

11.22

— 4 °C, коэффициент комфортности: — 10