День 8-й

15.07

— 32 °C, коэффициент комфортности: — 42

Залив Райана — довольно громкое название для того, что, по сути, являлось большой лужей в районе топких болот к западу от Малявки.

Место, открытое всем ветрам и особенно непривлекательное зимой. Район был передан муниципалитету Оленьего Озера в семидесятых, но до сих пор там не было ни канализации, ни водопровода, поэтому жители залива Райана считали свои земли независимыми. Этим объяснялось, почему Рут Купер позвонила в департамент шерифа, а не в городскую полицию, когда ее лабрадор прибежал из зарослей рогоза с детской курткой в зубах. Сам Стайгер появился на месте события в меховой куртке с поднятым воротником, в большой меховой охотничьей шапке, согревающей его сальную голову. Его, казалось, привело сюда единственное желание стать звездой в очередном шоу СМИ.

— Слишком много народу, чтобы какие-нибудь следы могли сохраниться, — недовольно пробурчала Меган, когда Митч пытался припарковать свой «Форд» рядом с фургоном новостей 5-го канала кабельного телевидения и таким образом заблокировать его.

Репортеры, горожане, представители шерифа и свободно бегающие собаки безжалостно растоптали снег на многие метры вокруг. Митч заглушил двигатель и повернулся к заднему сиденью, на котором ехал Пол, но тот уже выскочил из машины и стремглав ринулся к толпе. Репортеры повернулись и отступили назад, освободив для него место. Камеры, как по команде, нацелились в его направлении. Митч выпрыгнул из машины и побежал следом за Полом, уже не надеясь предотвратить ужасную сцену, в которую Пол Кирквуд погрузил себя сам.

Стайгер держал в руках яркую лыжную куртку, как трофей. Сдавленный мучительный стон вырвался из груди Пола. Он бросился к Стайгеру, вырвал у него куртку и оттолкнул шерифа далеко назад. Потом упал на колени в утоптанный снег, сжимая куртку обеими руками, спрятал в нее лицо и зарыдал.

— Боже мой, Джош! Джош! О, Боже! Нет!

Кипя от негодования, Митч протиснулся через плотные ряды представителей прессы, которые вновь сомкнулись вокруг Пола, прорвался в центр круга, развернулся и заорал:

— Убирайтесь все немедленно! Прочь отсюда!

Заметив видеокамеру с выдвигающимся для съемки крупным планом объективом, он, не задумываясь, рванул ее вниз.

— Господи! Люди! У вас вообще есть хоть капля сострадания? Убирайтесь отсюда! Пошли все вон!

Позади себя он слышал душераздирающие рыдания Пола Кирквуда. Нет ничего в человеческом опыте, с чем можно было бы сравнить горе родителя. Это был как разрыв живой души, такое мучение, которое невозможно выразить ни одним известным прилагательным. И это не должно стать сюжетом для репортажа в блоке шестичасовых новостей.

Отец Маккой опустился на одно колено рядом с Полом. Он положил руку ему на плечо и наклонил голову, стараясь, чтобы его слова утешения были услышаны в резких порывах ветра. Стайгер стоял шагах в шести от них. Казалось, он был крайне недоволен, что основное действие проходит мимо него, а он не волен вмешаться в духовные вопросы.

— Спасибо, что сообщил моему офицеру, Расс, — с недоброй усмешкой бросил Митч.

Стайгер презрительно фыркнул и сплюнул шматок слизи на снег.

— Отойдите назад, люди! — приказывала Меган, размахивая своим удостоверением личности, в то время как Нуги и еще два офицера старались оттеснить толпу на Олд Сидар-роуд. — Вы находитесь на возможном месте преступления! Мы должны попросить вас вернуться обратно на дорогу.

— Оставьте меня в покое! — неожиданно закричал Пол. Он толкнул отца Тома, когда тот поднялся на ноги. Толчок оказался довольно сильным, и Том, не удержавшись на ногах, растянулся на снегу. — Я ничего не хочу от вас! Идите все к черту!

— Эй, Пол. — Митч взял его за руку и повел в сторону болота подальше от внимательных глаз прессы. — Давай отойдем на минутку и подумаем, что все это значит.

— Он мертв, — сказал Пол хрипло. Он держал куртку перед собой, уставившись на нее, как будто его сын только что исчез внутри. — Он мертв. Он мертв…

Митч дернул куртку вниз.

— Мы этого не знаем. У нас есть его куртка, а не он. Эта куртка описана на каждом плакате и в каждом репортаже о Джоше. Будь похититель поумнее, он выбросил бы ее сразу.

Не внимая разуму, Пол зарыдал снова. Постепенно его рыдания перешли в жуткий надсадный стон.

— Он мертв. Он мертв. Он мертв.

— Хьюстон! — крикнул Митч и жестом подозвал одного из офицеров, сдерживающих напор толпы.

Дородный, бородатый полицейский, неуклюже волоча ноги, направился к нему. Снег под его тяжелыми меховыми сапогами пронзительно скрипел. Пар от дыхания тут же оседал белым инеем на его густой бороде и усах. Не покрытые волосами участки лица были красными от мороза и ветра.

— Мне нужно, чтобы ты отвез мистера Кирквуда домой, — сказал Митч. — Объясни, что произошло, доктору Гаррисон и останься с ними, пока я не появлюсь там.

— Так точно, шеф! — отчеканил Хьюстон и обнял большой мускулистой рукой плечи Пола. — Пойдемте, мистер Кирквуд. Давайте-ка я отвезу вас домой. Чертовски холодно, чтобы оставаться здесь еще.

Прежде чем они смогли сделать шаг, Митч взялся за куртку Джоша и попытался осторожно высвободить ее из рук Пола.

— Пожалуйста, Пол, — сказал он спокойно. — Отдай ее мне. Это теперь вещественное доказательство. Мы должны послать ее на экспертизу в криминалистическую лабораторию.

Пол неохотно выпустил куртку и, закрыв лицо руками, побрел рядом с Хьюстоном.

— Ему очень больно, — сказал отец Том, отряхивая снег со своей парки.

— А вы как, отец? — спросила Меган. — Все в порядке?

При падении очки священника съехали на сторону. Он поправил их и протащил дужки под уши своей охотничьей кепки.

— Я в порядке. Но мне следовало бы подумать получше. Я знал, что Пол далеко не мой поклонник. Но когда Нуги зашел к нам в церковь воспользоваться телефоном и сказал нам, что произошло, я почувствовал, что это моя обязанность быть здесь.

— К вам? — поинтересовался Митч, глядя в сторону церкви. Она находилась примерно в четверти мили на юго-восток, ее шпили поднимались над голыми деревьями.

— Альберт и я проверяли некоторые церковные счета, — ответил священник. — Если вы беспокоитесь об осторожности или осмотрительности, я думаю, эта находка уже ни для кого не секрет. Как говорится, кот уже не в мешке.

Митч ничего не ответил. Он внимательно оглядывал окрестности. Сам залив замерз, и его занесло снегом. Ветер намел сугробы вдоль скопления сухих светлых стеблей рогоза. Зимняя белая пустыня со снежными дюнами, которые дрейфовали под холодным дыханием не прекращающегося вот уже несколько суток ветра. Эти заросли, вероятно, в теплое время года представляли приют для москитов, но люди все же приняли решение строиться вдоль этого заболоченного берега. Полдюжины домов окружали северо-западную сторону залива. Это были хорошо приспособленные к зимним условиям коттеджи с террасами из кедра, построенными на заказ по тщательно продуманным проектам, что делало их похожими на дома на атлантическом острове Нантакет. Они располагались поодаль от самой воды на больших, в три-пять акров, участках, засаженных толстыми вечнозелеными и лиственными деревьями.

Западнее их, за пределами открытых сельхозугодий и рощ, горизонт казался молочным от кружащей в воздухе снежной пыли. Небо окрасилось искрящимися оттенками цвета фуксии и мандарина, когда солнце начало свой спуск к горизонту. На юго-восточном берегу не было никаких построек, и огромные заросли низкорослых тонких молодых деревьев казались выставкой гигантских зубочисток. Ближайшие дома в том направлении расположились южнее строений церкви Святого Элизиуса. Это были маленькие, аккуратные коробки с лентами дыма, струящимися из печных труб.

Митч закончил круговой обзор и перевел взгляд на Олд Сидар-роуд, переполненную автомобилями, фургонами и людьми, отбивающими чечетку, чтобы сохранить чувствительность ног. Альберт Флетчер стоял в конце улицы, высокая фигура в унылом черном пальто. Такой же черный капюшон плотно обтягивал голову вокруг его худого лица.