Зал был почти пуст - из дюжины столиков было занято всего два, да и те, судя по количеству пустых тарелок на них, должны были скоро освободиться. Семён хотел было присесть за один из незанятых столов, поближе к выходу, но не успел: из-за расписной ширмы, отделяющей общий зал от кухни, выбежал чем-то взволнованный толстяк в не застёгнутом, наспех наброшенным поверх делового костюма праздничном красном халате. Мелко семеня и испуганно улыбаясь, толстяк подбежал к Семёну Владимировичу и, предано заглядывая ему в глаза, зашептал торопливой скороговоркой:

- Что же вы в общем зале… Вам же не сюда, не можно вам здесь, со всеми так запросто… вернее им с вами… Я, как владелец ресторана, как верноподданный гражданин… Что про меня подумают! Что власть не уважаю подумают, ежели… Никоим образом, ни-ни, - и, ласково подхватив Семёна под локоток, настойчиво потащил его за ширму; у толстяка оказалась железная хватка и Семён не стал сопротивляться. Тем более что и медальон молчал, не давая никаких советов. Видимо, тоже растерялся.

За ширмой оказалась вовсе не кухня, а тяжёлая дубовая дверь. Без надписей, но с блестящей латунной биркой в виде короны.

- Ведь вы при исполнении, - многозначительно произнёс владелец ресторана, отворяя дверь, - мало ли что… Сюда, будьте любезны! - и чуть ли не втолкнул Семёна в комнату. - Приятного аппетита, - вежливо пожелал толстяк напоследок, - кушайте на здоровье, - и тихонько закрыл за Семёном дверь. Было слышно, как он с той стороны шумно переводит дух и старательно похлопывает ладонями. Словно грязь с них стряхивает.

В комнате, ярко освещённой широким потолочным окном, был всего лишь один посетитель, лысый и мордастый здоровяк в сером штатском костюме; мордастый что-то аппетитно жевал, сидя за большим квадратным столом. Стол был всего один на весь зал, но зато какой! Прямоугольный и здоровенный, на шести витых ножках, перламутровый и инкрустированный мелкими самоцветными камушками, помпезный до невозможности. Сидя за таким столом хорошо было подписывать указы о награждениях. Или о казнях. Или вести международные переговоры. Но никак не есть.

Однако за столом именно ели. Вернее, ел - этот самый единственный посетитель. Лысый.

- Присаживайтесь, уважаемый, - лысый приветственно помахал зажатой в руке куриной ножкой, - здесь все свои. Что, напугали хозяина? Ох и любите вы эффектные появления, что и говорить. Нда-а… Впрочем, имперская служба безопасности так и должна действовать - не только эффективно, но и эффектно. Вы, я так понимаю, только со службы, раз в парадном? Ну и что там, во дворце, новенького? Ладно, ладно, шучу я. Не нужны мне ваши тайны, - мордастый добродушно рассмеялся. - Скажете ещё что-нибудь не то, секретное, у вас там везде одни секреты, и придётся вам тогда меня арестовывать. Для неразглашения и выяснения личности, так сказать. А мне после обеда ходить в ваше ведомство ох как не охота. Лень… Вы курицу закажите, - посоветовал разговорчивый здоровяк, - хорошая сегодня курица. В меру зажарена. И грибы советую, под сметанным соусом. Вас, кстати, как зовут? Меня - Бартон, - лысый посетитель не дожидаясь ответа, вынул из кармана платок, обтер лицо. - Фу, ну и жара. Вы пивка возьмите, холодненького… Или, если желаете, винца можно. Я бы тоже выпил, но расходы, расходы… Платят нам не то что вам, - пожаловался он, потупив в стол глаза, - маловато платят, - и выжидательно замолк, уставясь на чисто обглоданную ножку, словно впервые её увидел.

Семён Владимирович намёк понял.

- Зовут меня Семён, - представился он, садясь за стол, - и если вы не против, давайте я вас вином угощу.

- Не против, - поспешно ответил Бартон, роняя косточку в тарелку. - Давайте.

- Курицу, грибов под соусом и вина! - требовательно сказал Семён в воздух, - ну и что там ещё на закуску… Салат какой-нибудь. И пива.

- Креветочный салат, - быстро добавил Бартон, - а пиво из подвала. Тёмное пиво.

- Тёмное, - согласился Семён. - А как же.

Поверхность стола на миг покрылась белым туманом: пустые тарелки, объедки и крошки бесследно исчезли, сменившись свежей сервировкой и заказанными блюдами. Причём блюдами в двойном экземпляре - даже куриц было две. И два графина с пивом. И две больших бутылки вина. Похоже, здесь очень уважали имперскую службу безопасности.

- Вот это дело, - радостно сказал Бартон, - это по-нашему. Это с уважением. Ну-с, дражайший Симеон, будем здоровы! - и ловко откупорил бутылку, стукнув по донышку ладонью.

- Пиво не пей, - подал голос медальон, - крепкое оно. С ног свалит, особенно если с вином его замешаешь. Лучше вообще ничего не пей. И поменьше говори. Непонятная ситуация…

- Стаканчик-то не повредит, - мудро заметил Семён, - что же это я, всухую курицу харчить буду?

- Кто сказал - всухую? - возмутился Бартон, бережно разливая вино по глубоким хрустальным бокалам. - Я такую глупость не говорил. Это же форменное преступление, есть курицу без вина! Тем более без пива. За такое однозначно казнить надо. Как за извращение основ мироздания… Я, видите ли, второй окружной дознаватель, - пояснил Бартон, осторожно поднимая полный бокал и разглядывая вино на просвет, - по нечётным работаю. Выходной я сегодня… А мне такое вино не подают, - с завистью пробормотал лысый дознаватель, - вот что значит служба безопасности… Да, так вот - повидал я, значит, за годы своей работы всякого народу и вот что понял: ежели кто ни вина, ни пива не пьёт, в хорошей компании посидеть не любит, то всё - конченый он человек. Мой клиент! Подследственный материал. Ты любого непьющего копни, обязательно какая-нибудь крамола у него за душой найдётся. Обязательно! Мироизвращение какое-нибудь. Те же слимперы, мать их… - и лихо выпил, словно тост сказал. Да ещё пивом запился.

Семён лишь пригубил вино и принялся за курицу, то и дело поддакивая разгулявшемуся дознавателю: Бартону собеседник явно не требовался - ему был нужен слушатель. И бутылка.

Если бы Семён - или Симеон, как его упорно называл быстро пьянеющий мордастый собутыльник - был бы на самом деле офицером службы имперской безопасности, то он должен был арестовать болтливого собеседника по крайней мере уже раз пять. За крамолу и подрывные речи. Потому что за то время, пока пустела первая бутыль и второй графин, от Бартона досталось всем - в первую очередь государю-императору за его мягкотелость и недальновидность, во вторую - императрице за шашни с кардиналом, после - кардиналу за политические интриги с жрецами-слимперами и чужими, с которыми…

Тут Бартон на миг протрезвел, с ужасом взглянул на Семёна, обозвал его с испугу коллегой и тут же пояснил, что эти подрывные речи вовсе не его личное мнение, а чистосердечные признания государственных преступников, им с пристрастием допрошенных, кои признания в протоколах дословно отображёны и по инстанциям, соответственно приказу, переданы. После чего выпил подряд два бокала вина - от неловкости ситуации наверное, - и, придя в чувства, то есть окосев напрочь, предложил немедля ехать к девочкам. А потом уснул, откинувшись на спинку стула.

- И что мне теперь с ним делать? - с неприязнью глядя на спящего дознавателя, спросил Семён Владимирович, - может, хозяина позвать?

- Не надо, - сказал Мар, - и так проспится. А сделать надо вот что: у него на шее, под одеждой, должен быть медальон. По виду такой же как я. Вытащи его и приложи ко мне.

- Зачем это? - поинтересовался Семён, шаря за пазухой у спящего окружного дознавателя. - Для чего? Да, есть медальон… Ну-ка, - он крепко прижал один металлический кругляш к другому. Дознавательский медальон тут же стал заметно холоднее, а Мар - теплее.

- Всё, - доложил Мар, - можно уходить. Быстро-быстро. Заплатить только не забудь.

Семён кинул на стол пару фиолетовых купюр из пачки, оставшейся от уплаты за гостиницу - те растворились в воздухе, не долетев до столешницы. Напрасно подождав сдачу, Семён махнул на неё рукой и вышел из ресторана на улицу.

- Теперь прикид надо сменить, - посоветовал медальон, - засветились мы в нём. Да и разгуливать по улицам в парадной форме службы безопасности - это уже верх наглости! Хм, в моё время вообще никакой такой имперской службы не было, - озадаченно сказал Мар. - Во всяком случае официально. Сколько изменений за какие-то десять лет, надо же…